— А я ее, может быть, любил — во всяком случае это мое личное дело! А насчет ДТП — мы с вами, товарищ полковник, давно уже не дети — нужны веские неопровержимые доказательства.
— Ты дывысь — грамотный какой стал! Так вот... Тобой тут слишком многие стали интересоваться — и КГБ, и наши — шестой отдел. Сделай доброе дело — «слиняй» в командировку от гpexa подальше! Пока тобой здесь не будет пахнуть, может, все и уляжется!
Думал я недолго — дома меня не удерживало ничего, а в Москве — может быть, снова с Олегом встречусь. Да и вообще — соскучился я по новому, засиделся... Уезжал, заплатив всю агафоновскую валюту за мраморное надгробие на могилу мамы — большое, видное издалека. А на напыленном портрете она — как живая!
В столице я с радостью узнал, что буду работать в паре снова с Калининым. Но известие, куда едем в очередную командировку, было не из разряда приятных — НКАО — Нагорно-Карабахская Автономная Область Азербайджана. Еще перед отправкой в Степанакерт мы уже знали, что там стреляют, и вовсе не учебными патронами. И стреляют с обеих сторон — и армяне, и азеры.
Охранять мы ехали своего старого знакомого — следователя Грищука. Ну и некоторых членов создаваемого комитета Вольского — нового органа управления разгорающимся конфликтом.
— Игорь, ты знаешь, мне что-то последнее время нехорошие сны начали сниться! Слушай, кажется, после той истории с Фархадом нас хотят гробануть! — делился со мной Калинин в самолете. — И старика нашего тоже! Ему-то уж по годам сам Бог велел на пенсию, а не шастать по таким вот поездкам, ища себе на задницу приключений...
Тогда я тактично промолчал...
Приехали мы в конце концов «в гости» к жителям древнего Арцаха. И началась «веселая» жизнь. Днем мы — друг, товарищ и брат и армянину, и азербайджанцу, а ночью... Не дай Бог без автомата в туалет вылазку сделать! Предсмертный хрип из-под ножа или вскрик после автоматной очереди и «не жди меня мама, хорошего сына!» А кто с ножом подкрался или резанул очередью — хрен их разберет! И у тех, и у других — своя правда! А мы — между этими правдами.
Новый 1990 год встретили в казарме солдат-десантников в Баллудже — горном, бывшем пионерском лагере под Степанакертом. А в конце января вместе со своим следователем нарвались на армянскую засаду. Нападавшим было «по фиг», кого грохнуть и за что, главное — оружие и УАЗ взять. Зажали нас на скале возле Шуши. И пришлось нам с Олегом почти три часа вести бой двумя «стечкарями», одним автоматом да десятком гранат. Вот это «Малаховка» была — похуже Афгана! Хотя хуже-лучше здесь понятие относительное. Главное, много боевиков было — человек двенадцать и все с автоматами. На хрена, спросите, АПСы им были нужны? Ну, это вопрос не для специалистов. Хороший, мобильный аппарат этот пистолетик, да еще и очередями шпарит в придачу. До чертиков, между прочим, в валюте ценится...
Братья-христиане армяне разозлились не на шутку, когда мы троих из них уложили навек «отдыхать»: кто-то притащил им гранатомет. Поздравили они нас с этим и тут же предложили жизнь в обмен на оружие. Как же, мы так сразу и поверили, бросившись в их объятия! «Следака» мы с Олегом собой прикрывали. А что делать, если увидели: метров с двухсот по нашей позиции какой-то басурман РПГ наводит. В нашем АКМС к тому времени все заряды вышли...
Прогремел взрыв, и мы с Олегом поделили несколько осколков: мне — в плечо, ему — в спину. Слава Богy, у этих паразитов это был первый и последний заряд к РПГ. Они еще потом пару раз в атаку поднимались, но у нас-то позиция получше была — захлебывались кровью братки-христиане. А затем в Вэшники на бэтээрах из Степанакерта прикатили. Долгонько же они перекрывали трехкилометровое расстояние от города, полного наших войск! Да ладно, чего уж рассуждать, выжили — и на том спасибо...
Потом был госпиталь, возвращение в Москву и снова — весна. Повторилась прошлогодняя история с отпуском. Но на этот раз ничто не омрачило его -— отдохнули с Олегом на полную катушку. Все, что я хотел увидеть, — увидел: от Оружейной палаты до кладбища на Ваганьково. Но уже в последний день перед отъездом Калинин подбросил-таки мне «пилюлю» со своей базы: Саид-Бек, «национальный лидер», отмазался подчистую — с него сняли все обвинения: и прошлые, и настоящие. И теперь он бредит и во сне, и наяву — найти убийц Фархада. А эта сволочь всегда своего добивалась...
Да еще беда с нашим подопечным «следаком». Грищук пошел как-то вечером свою псину в парк прогуливать, а домой не вернулся — в психушке оказался, с диагнозом «шизофрения». И, как говорят доктора, надолго его не хватит — стар уже...
— Игорь! Если что не так будет, сразу срывайся ко мне — вдвоем прорвемся, братан! — говорил мне перед самым отходом поезда Калинин. Кто же тогда мог знать, что это была наша последняя встреча.
В апреле 90-го я вновь вышел на службу в свой родной районный угрозыск. Много чего интересного произошло за время моего отсутствия в городе. Во-первых, в регионе утвердился новый, интеллигентный вид рэкета: и коммерсанты, и бригады воров-домушников, короче все, кому положено было платить, просто приходили в казино и проигрывали там именно те суммы, которые им насчитывали. Заправляли всем симпатичные, «чистые» от судимостей ребятки — бывшие спортсмены-разрядники. Так что тот, кто, не дай Боже, начинал «борзеть», имел дело или с ними, или с новым «паханом» города — Орехом (фраер, сделавший свое дело на фарцовке, даже в авторитетах никогда не ходил), или сразу... с шестым отделом УВД майора Тихонова — любимца нашего нового генерала. А все заведения для игры в рулетку и прочих способов выкачивания денег из клиента были собственностью жены Сидоренко и его сыночка Тимура — вот так!
Последними идиотами, кто не «увлекался» азартными играми и не понимал, кто в городе настоящий хозяин, были продавцы наркоты, которые свой бизнес делали втихаря, в стороне от всех. Но в марте 90-го разные неприятные события начали происходить и с ними. Один из них, кстати, самый «конкретный наркот» региона — Дервиш, как раз в Международный женский день привел к себе домой «свежую» четырнадцатилетнюю девочку и только-только собрался «обработать» ее, как входная дверь с грохотом вывалилась из пазов и в его «царстве страстей плоти» сразу стало тесно и душно — в гости к Дервишу пожаловал чуть ли не весь личный состав шестого отдела УВД вместе с начальником — майором Тихоновым. Который через полчаса тщательнейшего обыска и оформления всяких бумаженций зачитал несчастному наркодельцу обвинительное заключение без суда и следствия: во-первых, изнасилованная малолетка (показал готовое написанное и подписанное заявление «свеженькой» об изнасиловании), во-вторых, в урне за унитазом — о ужас! — полкило гашиша в целлофановом пакете, а во встроенном баре двадцать ампул морфина. Все, хана, влип по самое дальше некуда! Дервиш взмолился, учуяв жареное:
— Начальник, мы же с вами не идиоты! Ну зачем со мной — такими методами? Если вам известно обо мне все, как вы говорите, то хорошо должно бы быть известно и то, что дома я никогда «товар» не держу. Это не в моих интересах, чтобы он здесь присутствовал, значит, есть что мне сказать! Итак, где мы обсудим ваше предложение?
Дервиш был родом «с Одессы».
— В СИЗО поговорим. Может, там тебя и оставлю — в зависимости от результатов разговора!
Эту историю мне «нашептал на ушко» мой надежный и верный друг Боря Савелюк из команды инструкторов спецотдела ГУВД. Мы по-прежнему не обрывали нитей, связующих нашу дружбу. А может, и судьбы тоже.
... Через двое суток город вновь имел честь видеть Дервиша на свободе. Но... командир наркотов стал другим: часто без причины оглядывался, в срок приходил в казино «Информбизнесклуба» — бывшую гостиницу МВД и проигрывал, не дергаясь, нужную сумму. Остальных, мелкую рыбешку, приучали это делать более прозаичными способами: в ход шли кулаки, нош, дубинки, кастеты и даже удавки из басовых гитарных струн (перекрыть дыхалку, дать увидеть Смерть, и снова отпустить!). Действовало без промаха. «Дно» города подчинялось единой системе.
В мае, сразу же после празднования Дня Победы, меня вызвал к себе начальник райотдела и снабдил новостями—хорошей и плохой: мне присваивали звание старшего лейтенанта — хорошая новость, но вот, что меня в гости приглашал на беседу сам Тихонов в областное УВД, обрадовать никак не могло. Тем не менее ничего не поделаешь — в тот же день я побывал в его приемной, где капитан Вольвак — заместитель Тихонова объяснил мне, что его превосходительство будет ждать меня к 21.00 в кафе «Шок» в центре города. Об этой богадельне мне было известно достаточно много: цены там действительно сумасшедше-шокирующие, девочки варьете не признают во время танцев никакой одежды, более того — «Шок» является главным штабом команды Ореха. Перспектива приглашения, конечно, не из приятных, но из двух зол выбирают меньшее — переоделся в штатское и в назначенное время был на месте. Наткнувшись у входа на вопросительный взгляд одного из «быков», его охранявших, небрежно обронил: — Меня приглашали и ждут! Больше вопросов не возникло.
