— Как думаешь, одолеем мы его, Хэнк?
— Не знаю, глубоко ли здесь. Не хотелось бы терять машину.
— Попробуем-ка сначала вброд. Пойду первым.
Достав пистолет и фонарь, я переложил их во внутренние карманы пиджака. Затем снял туфли с носками и брюки, оставив их в машине. Когда я предстал в свете фар без брюк, в одном пиджаке, Хэнк громко рассмеялся над моим видом.
Вода была холодная, а наступать на острый гравий было больно. И тем не менее я испытывал некое удовольствие, уходящее корнями в далекое детство, когда я переходил вброд ручейки в Лонг-Биче, держась за сильную руку отца.
За чью-либо руку неплохо было бы подержаться и сейчас. Хотя вода доставала мне только до бедер, ноги под напором течения расходились, и шагать было трудно. В самом глубоком месте, в середине потока, для большей устойчивости ноги пришлось расставить и, нагнувшись, окунуться в воду. Будто вторая сила тяжести наклонила меня под прямым углом к первой.
Миновав середину потока, я немного постоял на месте, чтобы передохнуть и собраться с силами для последнего броска. Вглядываясь в противоположный берег, я различил лежащий у дороги бесформенный сероватый ком. Выйдя из воды, я стал подходить к нему. Это оказался человек, живой или мертвый — непонятно, в серой одежде. Прошлепав к нему по лужам, я достал фонарь.
Лицом вверх лежал Хэккет. Его лицо носило следы столь сильных побоев, что я едва узнал его. Одежда вымокла. Волосы были в грязи.
На свет он, однако, прореагировал, попытавшись приподняться и сесть. Я наклонился и помог ему, поддерживая за плечи.
— Я — Арчер. Помните меня?
Он кивнул. Голова его ткнулась мне в колени.
— Вы можете говорить?
— Да, говорить могу, — голос у него был нечленораздельный, словно во рту запеклась кровь, такой тихий, что мне пришлось наклониться, чтобы расслышать его.
— Где Дэви Спэннер?
— Убежал. Застрелил того человека и убежал.
— Застрелил Джека Флейшера?
— Как зовут, не знаю. Средних лет. Спэннер разнес ему голову. Это ужасно.
— Кто избил вас, мистер Хэккет?
— Спэннер. Бил меня, пока я не потерял сознание, потом бросил, думая, что я умер. Под дождем я пришел в себя. Добрел досюда и отключился.
С того берега мне что-то прокричал Хэнк. Вспыхнули фары его фургона. Я крикнул, чтобы он выключил мотор, и велел Хэккету ждать меня здесь.
Он испуганно спросил:
— Вы ведь не оставите меня?
— Только на несколько минут. Постараемся переправить машину через поток. Если Спэннера здесь нет, бояться нечего.
— Его нет. Слава богу.
Печальный опыт, перенесенный Хэккетом, похоже, поубавил в нем спеси. Я ощутил к нему сочувствие, которого не испытывал прежде, и отдал свой пиджак.
Я было направился обратно через поток с фонарем в одной руке и пистолетом — в другой. И тут вдруг вспомнил о машине Флейшера. Если он мертв, я мог бы воспользоваться ею. Я вернулся к Хэккету.
— Где машина убитого?
— По-моему, какую-то машину я видел у сарая. — Трясущейся рукой он показал направо.
Пройдя по дороге метров сто, я увидел тропку, ведущую вправо. Дождями ее размыло до основания. Я пошел по этой тропинке, заранее страшась того, что обнаружу в конце ее.
Сарай оказался первым зданием на моем пути. Он был покосившимся и ветхим, с огромными щелями в стенах. Я посветил вокруг фонарем. Из одной щели вылетела сова — плоское, бессмысленное, странным образом походящее на человеческое, лицо проплыло на парящих крыльях в луче света. Мне стало жутко: словно сам призрак мертвого Джека Флейшера витал надо мною.
Его незапертая машина стояла у сарая. Ключа в зажигании не было. Вероятно, он лежал в кармане Флейшера. Я почти уже отказался от своего намерения воспользоваться его машиной, но все же заставил себя подняться к дому.
За исключением небольшой его части под плоской крышей от здания остался один старый каменный фундамент. Но даже и эта сохранившаяся часть сильно пострадала от времени и непогоды.
Полуоторванные листы толя хлопали на ветру, а перекошенная дверь была распахнута настежь.
Джека Флейшера я обнаружил внутри на мокром бетонном полу. Он уже успел превратиться в неотъемлемую часть царящей здесь повсюду разрухи и запустения. В тусклом свете фонаря было видно, что едва ли не половина головы и лица у него была снесена мощным зарядом. Через протекающую крышу на него капал дождь.
Обшаривая карманы Флейшера, я ощутил, что тело было еще теплым. Автомобильные ключи лежали в кармане брюк, а в кармане пиджака я обнаружил документы, с которых он снимал копии в фотокопировальной мастерской, в Сан-Франциско. Я взял себе по копии каждого из них.
Прежде чем уйти, я осмотрел помещение, осветив его фонариком. В один угол были встроены двухэтажные нары, подобные тем, которые можно увидеть в исторических фильмах о ковбоях Дикого Запада. На нижних нарах валялся спальный мешок. Кроме нар, единственной мебелью был стул, сколоченный из рассохшейся бочки. Около стула лежал большой ворох использованного лейкопластыря. На полу у нар валялись окурки сигарет.
Оставив Флейшера там, где он упал, для полицейских экспертов, я направился по скользкому от грязи склону к его машине. Мотор завелся с первого раза. По размытой тропке на первой скорости я медленно выехал на дорогу к тому месту, где меня ждал Хэккет. Он сидел, уткнувшись головой в колени.
Я помог ему встать и усадил на переднее сиденье рядом с собой.
Хэнк крикнул мне с противоположного берега:
— И не пытайся, Лью. Слишком глубоко.
Но попытаться все же пришлось. Оставить Хэккета здесь я не мог. И я совершенно не был уверен в своих силах, чтобы отважиться перетаскивать его на себе. Стоило мне оступиться, и его унесло бы в реку, тогда все наши усилия оказались бы напрасными.
Я медленно въехал в поток воды, направляя машину прямо на фары фургона Хэнка Лэнгстона и моля бога, чтобы под водой не оказалось глубоких рытвин. На какое-то мгновение я замер от страха: мне показалось, что машина поплыла. Нас снесло в сторону, затем колеса опять коснулись бугорка на невидимой дороге.
Наконец мы благополучно переправились. Поддерживая Хэккета под руки с обеих сторон, мы с Лэнгстоном подвели его к фургонe и усадили на заднее сиденье. Надев брюки, я снял с Хэккета свой пиджак, а его самого завернул в покрывало от сиденья, к счастью, печка в фургоне работала исправно.
Заперев машину Флейшера, я оставил ее на дороге. Затем вернулся и обыскал багажник. Магнитофонной ленты не было. Я захлопнул крышку багажника. Двенадцать миль до Сентервила мы ехали медленно.
Отсутствовали мы часа два, но свет у Эла Симмонса все еще горел. Позевывая, он открыл нам дверь. Выглядел он так, словно спал одетым.
— Я смотрю, вы вернулись.
— Мы-то вернулись. А вот Джек Флейшер — нет. Его застрелили.
— Насмерть?
— Полголовы снесено из обреза.
— На ранчо Крага?
— Точно.
— А вы что хотели? Я всегда считал, что он там свой конец найдет.
Я не стал терять времени и уточнять, что он имеет в виду. Симмонс показал, где у него за стойкой телефон, и дал мне номер ближайшего управления шерифа в Родео-сити. Дежурным оказался помощник шерифа Пэннел. Я сообщил ему, что Джек Флейшер убит выстрелом из обреза охотничьего ружья.
— Джек? — поразился он. — Но я же говорил с Джеком сегодня вечером. Он заезжал сюда.
— Что он сказал?
— Сказал, что едет на старое ранчо Крага. А что он там намеревается делать, говорить не стал. Но сказал, что если к утру не вернется, чтобы я с парочкой своих ребят съездил за ним туда.
— Поезжайте прямо сейчас. Не ждите до утра.
— Не могу. У меня нет патрульной машины. Моя сломана, а на новую округ выделит деньги только в январе. — Пэннел был огорчен и смущен. — Придется мне посылать туда машину из Санта-Терезы.
— А как насчет «скорой помощи»?
— Тоже приедет из Санта-Терезы. Но ведь если Джек мертв, она ему не поможет.
— Тут не одни только мертвые. Со мной раненый. — Я не стал называть фамилию Хэккета, поскольку еще надеялся доставить его домой сам, прежде чем эта новость станет известна. — Я привезу его в Родео-сити. Подождем патрульную машину и «скорую» у вас в управлении.
Эл Симмонс сел у стойки, открыто слушая окончание разговора. Когда я положил трубку, он сказал раздумчиво:
— Забавно, как все складывается в жизни. Джек занимал эту же самую должность в Родео больше пятнадцати лет. А Рори Пэннел был его закадычным дружком.
— Что связывало Джека с ранчо Крага?
— Не очень-то хочется говорить. — Однако глаза его светились от желания все рассказать. — Джек мертв и все такое, а он женат... был женат. Мне не хотелось бы, чтобы это дошло до миссис Флейшер.
— Другая женщина?
— Да. Я считаю, у Джека были свои хорошие качества, но он всегда за юбками бегал. Еще в самом начале пятидесятых волочился за бабенкой, что жила на этом ранчо. И по-моему, своего он от нее добился. — Симмонс криво ухмыльнулся. — Заскакивает, бывало, ко мне, берет ящик пива и прямиком мчит туда на всю ночь. Да и как его винить за это: Лорел Блевинс была лакомый кусочек.
