— Не думаю, что ему выгодно продолжать кровопролитие, просто у кавказцев менталитет другой, не пойдут они первыми на переговоры, гордость не позволит.
— У меня тоже есть своя гордость, я — русский, и этим всё сказано. Не буду я вести с Ахмадом переговоры.
— Я буду их вести, а ты присутствовать на переговорах, как мой помощник. Машины уже должны быть у подъезда, мы с тобой поедем в моей, а во-вторую посади комплект — пятерых, но самых лучших пацанов. Пусть сопровождают нас до гостиницы «Рэдиссон Славянская», там у Ахмада апартаменты, или, как говорил капитан Жеглов, там у него — лежбище.
…У дверей «президентского» номера стояли двое здоровенных чеченцев и молча смотрели на приближающегося Цезаря и его свиту.
— Я — Цезарь, мы с Ахмадом договаривались о встрече.
— Проходи, два, — сказал один из охранников и для верности показал два пальца.
— Хорошо, пусть будет два, — усмехнулся Цезарь и, обернувшись к своим сопровождающим, сказал: — Лютый со мной, а вы здесь погуляйте.
Охранник открыл дверь, и пропустил во внутрь Цезаря и Лютого. Едва они зашли, дверь за ними закрылась.
— Так о чём ты хочешь базарить со мной? — спросил пожилой чеченец, сидевший за столом.
— Послушай Ахмад, давай без этой блатной «фени» поговорим. Просто сядем, и поговорим, как люди, — сказал Цезарь, подходя к столу.
Ахмад и Рамзан молча переглянулись, и в их взглядах читалась явная растерянность. Видимо, они готовились совсем к другому — ожидали предъявы или разбора, и заранее выработали тактику ведения разговора с лидером Центральных, а тут…
— Давай поговорим, я не против, — пожал плечами Ахмад, и пригласил Цезаря присесть к столу.
Сергей тоже подошёл к столу, и стал за спиной Цезаря.
— А кто этот молодой человек? — спросил Ахмад, кивком головы указав на Сергея.
— Это мой помощник.
— Как его зовут?
— Откликается на Лютого.
— А-а, я слышал о нём. А это Рамзан — мой помощник.
— И его «погоняло» у меня на слуху.
— Может, выпьем по бокалу нашего лучшего вина? — предложил Ахмад. — Мне его сюда специальные курьеры доставляют. Оно на вкус напоминает знаменитое грузинское вино — «Хванчкара».
— Я не такой уж большой знаток вин, но от бокала хорошего вина не откажусь.
— Рамзан, принеси сюда бутылку вина, которое привезли вчера, — сказал Ахмад своему помощнику и тот, бросив злой взгляд в сторону Сергея, с явной неохотой вышел в другую комнату. Сергей перехватил этот взгляд, и усмехнулся. Ему, с самого начала, не понравилась затея Цезаря о замирении с чеченцами, и сейчас, он только молча наблюдал за развитием дальнейших событий, чувствуя, что Цезарь затеял какую-то, свою игру. Через минуту в комнату вернулся Рамзан и молча передал бутылку вина своему лидеру.
— Если ты пришёл с миром, давай выпьем за мир и дружбу, — сказал Ахмад, разливая вино в четыре бокала.
— И, за сотрудничество, — сказал Цезарь, поднимая свой бокал.
— Хороший тост, — усмехнулся Ахмад. — Только в чём мы с тобой можем сотрудничать? Интересы наши не совпадают. Ты живёшь вольготно, держишь центр города, и никого туда не пускаешь, а я задыхаюсь на окраине и перебиваюсь мелкими заработками — там ведь нет таких магазинов, ресторанов, и других мест, где крутятся большие бабки.
— У тебя есть «Рэдиссон Славянская», а это дорогого стоит, так что, давай не будем прибедняться. Конечно, с комплексом «Интуриста», из-за которого у нас есть разногласия, эта твоя точка проигрывает, но всё же, это лучше, чем ничего.
— Да, это лучше, чем ничего.
— Так как будем дальше жить? В мире?
— В мире и дружбе, — заверил Ахмад своего визави. — И я предлагаю ещё раз за это выпить.
— Согласен, — улыбнулся Цезарь, отхлёбывая из бокала вино мелкими глотками. — И, чтобы скрепить нашу дружбу не только этим вином и словами заверений, я решил уступить тебе ряд своих точек, пользуйся ими себе на здоровье.
— И, какие же это точки? Где они находятся?
— А всё, что на Киевском вокзале и вокруг него.
— Спасибо тебе, Цезарь, ты — сама щедрость, — усмехнулся тот. — Это же, фуфло.
— Ты же сам сказал, что мизер, всё же лучше, чем голяк. А большего, извини, дать не могу, мои компаньоны меня не поймут.
— Я понимаю тебя, дорогой. Как там у вас, у русских говорят? Дарёному ишаку в зубы не смотрят?
— Коню, а не ишаку, — с добродушной улыбкой, поправил Цезарь.
— Я не очень хорошо знаю русские пословицы, — с притворным сожалением вздохнул Ахмад.
— Ещё у нас говорят, что лучше синица в руках, чем журавель в небе.
— Конечно лучше.
— Прости, Ахмад, но мне уже надо уходить, есть неотложные дела, — вздохнув с показным сожалением, сказал Цезарь и поднялся из-за стола. — Благодарю тебя за гостеприимство.
— Приходи в любое время, двери моего дома для тебя будут всегда открыты, — любезностью на любезность ответил Ахмад. — Может, ещё по одной выпьем на дорожку?
— Спасибо, вино у тебя прекрасное, но меня ждут дела, и делать их надо на трезвую голову.
— Хорошо, тогда в другой раз продолжим.
— В другой раз — обязательно.
Лютый смотрел на весь этот разыгранный фарс, и с большим трудом подавлял в себе желание расхохотаться, так комично выглядела эта сцена братания двух непримиримых врагов, отлично понимавших, что каждый из них в этом спектакле играет свою роль, и думает, что он её играет лучше.
— Учись искусству дипломатии, — засмеялся Цезарь, усаживаясь в салон своей машины. — Теперь у чеченов руки связаны, и мы получили время для передышки.
— Почему вы думаете, что у них руки связаны? Они хитрые и коварные, и я им не верю.
— Ахмад дал слово.
— Как дал, так может и забрать.
— Нет, у горцев слово — закон, и они его не нарушат.
— А мы нарушим?
— Нарушим, если это нам будет выгодно, — усмехнулся Цезарь.
— Лютый, есть тема. Я хочу заполучить фирму «Вест-Ин-Вест», которая расположилась на нашей территории.
— Надо наехать?
— Да. Но могут возникнуть некоторые проблемы. Дошли до меня слухи, что эту фирмочку взялись крышевать «медведковские».
— Борзеет Сильвестр. Пора ставить его на место.
— Да, пора, пока они ещё не набрали силу. Чует моё сердце, что «медведковские» скоро станут головной болью для многих группировок, уж слишком борзые там пацаны — настоящие беспредельщики, да к тому же, они, как я слышал, объединяются с «ореховскими». Если это произойдёт, они станут самой сильной группировкой в Москве.
— Наши пацаны тоже не пальцам деланные, пока что, наша группировка самая крутая в Москве.
— Вот именно — пока что, — нахмурился Цезарь. — Нельзя нам расслабляться ни на секунду.
— У нас всё под контролем.
— Это хорошо, что под контролем.
— А что предложить хозяину «Вест-Ин-Веста»?
— Скажи ему, что если не ляжет под меня, я заберу его фирму.
— Хорошо, так и передам.
— Кого хочешь взять с собой?
— Циркача, Будулая, Буркана, Грека, ну и ещё пару пацанов.
— Это ты хорошо придумал. Будулай и Буркан своим свирепым видом и габаритами напугают самого несговорчивого клиента, — усмехнулся Цезарь. — Но всё-таки возьми побольше пацанов, вдруг там, в офисе, появятся «медведковские». Подключи к этой теме ялтинских пацанов, пора им уже и делом заняться — вторую неделю шляются по ресторанам, да шлюх московских трахают. Мы их не для этого сюда выдернули, пусть начинают отрабатывать вложенные в них баксы.
— Хорошо, так и сделаю…
…К подъезду дома, в котором расположилась фирма «Вест-Ин-Вест» они подъехали на двух «Джипах». Лютый, Циркач, Будулай и Грек пошли в помещение, а четверо, во главе с Бурканом, остались стоять возле входных дверей.
— Как доложить о вас? — спросила секретарша, взявшись за ручку двери.
— Мы сами доложим о себе, — сказал Лютый, и оттеснив девушку от двери, рывком открыл дверь.
— Что вы себе позволяете!? — возмущённо вскрикнула секретарша. — Я сейчас вызову охрану!
— Будулай, объясни этой шлюхе, что по чём, и никого не пускай сюда, — зло сверкнул глазами Лютый и, грубо оттолкнув секретаршу, вошёл в кабинет. Виктор молча проследовал за ним. Секретарша бросилась к телефону и подняла трубку.
— Положи трубу, если не хочешь, чтобы мы тебе сейчас жопу порвали, — сказал Будулай и, схватив девушку за воротник блузки, резко дёрнул её на себя. Тонкая материя треснула и разорвалась, на пол посыпались пуговицы. Секретарша вскрикнула от испуга и прижалась спиной к стене.
— Ни хрена себе! Ты только посмотри какие буфера у этой тёлки, — подходя вплотную к испуганной секретарше, и пакостно ухмыляясь ей прямо в лицо, сказал напарник Будулая. — Может распишем её на двоих, чтобы впредь знала, кому загораживать дорогу, а перед кем ковровую дорожку стелить?
