— Я тоже надеюсь на это. Лучше забыть эту историю. Такой человек, как Трэверс… Ну, ты понимаешь, что я хочу сказать.
— Конечно, Генри. Во всяком случае, большое спасибо за звонок.
Террелл положил трубку.
— Миссис Бэрнетт снова положила деньги на свой счет. Значит, Хейр снова улизнул. Зачем она устраивала весь этот балаган, и как ей удалось снова забрать эти деньги — для меня загадка!
— Вы еще не раздумали говорить с Каршемом?
— Теперь у нас против него ничего нет. Шантаж нам не удастся доказать, а к миссис Бэрнетт лучше не обращаться, иначе придется иметь дело с Трэверсом. Итак, не будем пока спешить…
Он взял шариковую ручку и, задумавшись, стал сверлить ею дырку в бумаге.
— Похоронную машину исследовали на отпечатки пальцев?
— Конечно, но ничего не нашли. Все чисто вымыто.
— Если бы мы могли найти отпечатки пальцев в домике Парнелл, то сделали бы шаг вперед. Ты отправил нож на исследование?
— На нем только ваши отпечатки и Джины Лонг.
— Надо сейчас же послать Джекобса в клинику доктора Густава, пусть он привезет что-нибудь из вещей Бэрнетта. Потом Хесс поищет, нет ли его отпечатков среди тех, которые обнаружены в домике.
Бейглер вышел. Когда он вернулся, Террелл все еще сверлил дырку в бумаге.
— Он уже выехал. Что будем делать с Каршемом?
— Давай поговорим с ним, может, он и запоет.
Вскоре в кабинет вошел Каршем, бледный, нервный, перепуганный. Террелл спросил его о найденной машине.
— Какое вам до всего этого дело? Мне уже надоело таскаться к вам в полицию! Я чисто случайно нашел эту машину и сообщил управляющему конторы! Я оказал бескорыстную услугу, и меня же подозревают во всех смертных грехах!
— Каким образом вы ее нашли?
— Я вам уже говорил. У меня в этом районе было дело, и я увидел, что там стоит машина. Я полюбопытствовал, это у меня профессиональное, и нашел табличку с именем владельца. После этого я позвонил в прокатную контору, что видел их машину. Могу я сделать человеку одолжение?
— Вы — одолжение?! — Бейглер усмехнулся. — Если вы воображаете, что мы очень уж этому поверили, то вы заблуждаетесь!
— Что вы нашли в машине, Каршем?
Он пропустил мимо ушей замечание Бейглера.
— Я? Ничего я не нашел!
— Сильно сомневаюсь! А не нашли ли вы там спортивный пиджак с кровавыми пятнами.
Каршем был достаточно умен, чтобы не дать себя загнать в угол, и сумел выразить удивление, хотя сразу почувствовал слабость во всем теле.
— Пиджак? С кровавыми пятнами? Шеф, я не имею понятия, о чем вы говорите. Честное слово!
— На заднем сиденье машины лежал пиджак с кровавыми пятнами, и вы его взяли.
— Я вообще ничего не брал и не знаю, чего вы хотите. Я нашел машину, решил, что ее бросили, и сообщил управляющему, — Каршем заерзал на стуле. — Клянусь…
— Вы узнали имя женщины, взявшей машину напрокат, и позвонили ей, верно?
У Каршема округлились глаза.
— Я ей не звонил!.. Почему вы так решили?
— Вы позвонили ей и спросили, не теряла ли она своих водительских прав.
— Да нет, шеф. Это вы, должно быть, перепутали. Я никому не звонил.
Целый час Террелл и Бейглер донимали Каршема вопросами, но он упорно стоял на своем, и раздосадованный Террелл в конце концов решил прекратить это. Улик у него не было. Он понимал, что Каршем лжет, но надеяться на то, что тот сдаст свои позиции, было напрасной тратой времени.
— Уведи его прочь с моих глаз! — наконец сказал он.
Он отошел к окну, пока Бейглер выводил Каршема из кабинета. После долгого ожидания в кабинет вошел Хесс.
— Результаты отрицательные, шеф. Джекобс достал отпечатки пальцев Бэрнетта, но я не обнаружил их на своих листках.
Тарелл проворчал что-то и отпустил его.
Вернулся Бейглер. Капитан предложил ему кофе, налил чашку себе и сел за стол.
— Мы пришли к тому, с чего начали, — с сожалением произнес он. — Я уверен, что это Бэрнетт убил ее, но мы ничего не можем доказать. Во всяком случае, пока не можем…
Бейглер взял материалы об убийстве Парнелл.
— Значит, не будем закрывать это дело?
— Нет. — Террелл набил трубку. — Я не знаю, как долго его еще продержат в больнице. Пока он там, все будет в порядке. Но если его выпустят, он может совершить еще одно убийство. Тогда мы заберем его. Такие типы большей частью повторяют свои преступления… Да, оставим это дело открытым.
Доктор Циммерман был полным, небольшого роста человеком. Его глаза за выпуклыми стеклами очков напоминали зеленые ягоды крыжовника. У него был вид спокойного, бесстрастного священника во время исповеди.
Он вошел в зал, где его ожидала Валери. Она услышала слова доктора Густава:
— Если хотите поговорить с ней наедите, пожалуйста.
Она испугалась, что операция не удалась, и лицо ее стало бледным, напряженным.
Циммерман успокаивающе улыбнулся.
— Операция прошла удачно, — объявил он. — Мне очень жаль, что это так долго продолжалось. — Он сел рядом с Валери. — Я не хочу утомлять вас медицинскими терминами, но через несколько недель ваш муж будет совершенно здоров. У него кое-что давило на мозг, и мы удалили это. Если бы это было сделано раньше, он не доставил бы вам столько хлопот.
Валери глубоко вздохнула.
— Вы в самом деле думаете, что Крис снова будет совсем нормальным?
— Да, через две недели он сможет выйти из клиники. И после этого вам было бы лучше еще некоторое время побыть вместе. Отправляйтесь в морское путешествие или на Французскую Ривьеру. Вам предстоит заново узнать друг друга. Когда вы возвратитесь, все будет забыто, и вы начнете новую жизнь.
— И вы совершенно уверены, что он больше не будет способен на насилие?
Циммерман снисходительно улыбнулся.
— Я могу понять ваш страх… Конечно, это было для вас ужасным испытанием. Но теперь все позади… Нет, вам больше не следует бояться.
Валери вспомнила залитый кровью пиджак, пепел которого давно рассеяло ветром.
Не следует бояться!..
Она уже не сомневалась, что это Крис убил ту женщину, и теперь ее тревожило, что в один прекрасный день он узнает правду…
Циммерман поднялся.
— Я спешу на самолет. Я могу вам только повторить: немного терпения — и все будет в порядке! Через две недели все это пройдет, и он снова будет совершенно нормален… Завидую вам, миссис Бэрнетт, возможность начать новую жизнь — это волнующее событие.
Он ушел и, когда Валери собиралась выйти из зала, к ней подошел доктор Густав.
— Ну, миссис Бэрнетт, вы счастливы? Послезавтра можете навестить своего мужа. Доктор Циммерман очень доволен ходом операции. Вы можете спокойно смотреть в будущее.
Что-то в его голосе насторожило Валери.
— Доктор Циммерман уверял меня, что Крис будет совсем нормальным, — сказала она. — Давление на мозг ликвидировано…
— Доктор Циммерман большой оптимист, — тихо ответил врач. — А меня радует, когда излечиваются хотя бы тридцать процентов больных… Итак, вам придется подождать две недели. Имейте в виду: многое зависит от самого пациента…
— Значит, вы не уверены, что он выздоровеет? — Валери почувствовала, как ледяная дрожь пробежала вдоль позвоночника.
— Этого я не говорил… Но мы должны подождать. Через две недели все будет ясно.
Когда Валери вернулась к своей машине, она вдруг почувствовала, что боится первого свидания с мужем…
«3 сентября.
Вот уже месяц, как Крис выписался из больницы, и с тех пор я не вела дневника. За это время не произошло никаких значительных событий, и писать положительно было не о чем. Тот толстяк, специалист по болезням мозга, сказал, что это волнующее событие — начать новую жизнь. Так ли это? Какова будет эта новая жизнь? И еще он сказал, что нам предстоит заново узнать друг друга. Он прав: Крис уже не тот человек, которого я любила и за которого выходила замуж. Я ничего не могу с собой поделать и все время думаю о той женщине. Каждый раз, когда я смотрю на его красивые руки, я вижу в них нож, которым он зарезал ее…
Я рада, что он не захотел ехать на Французскую Ривьеру. Я не решилась бы отправиться с ним в такую дальнюю поездку. К счастью, он сам предложил мне провести эти две недели в отеле „Испанский залив“.
Мы живем здесь уже десять дней. Мы много плаваем, сидим на солнце и читаем (Крис все еще читает своего Диккенса). Ему известно, что я все знаю о нем. И сознание этого не дает нам обоим покоя.
Мы вежливы друг с другом, шутим, смеемся и… делаем страшные усилия жить в согласии, но я убеждена, что прежние наши отношения никогда не восстановятся.
Он говорит, что с радостью поедет в Нью-Йорк и примется за работу, но доктор Густав хочет задержать его еще на неделю. Когда он нас посещает, что бывает довольно часто, он всегда очень внимательно смотрит на Криса. Мне кажется, он не уверен в результатах операции, но прямо не говорит этого…
