Васильев.
Они отошли в дальний угол Байеровского большого кабинета.
– Может ли следствие избрать для Юли меру пресечения «домашний арест»? – изложил свою просьбу Тим.
– Да нет проблемы, тем более это соответствует её скромной роли во всей этой истории, – рокотал Васильев своим мощным баритоном. – Ну а дальше пусть суд решает.
– Огромное вам спасибо, Алесей Николаевич, за всё, что вы сделали для меня, – в который раз Тим поблагодарил генерала.
– Ну всё, ребята, спокойной всем ночи, – сказал Васильев. – Пока вы все в сборе, напоследок хочу вас проинформировать об одном важном обстоятельстве. Мы не только пресекли тяжкое преступление с похищением человека с целью выкупа и попыткой рейдерского захвата компании Тимофея Майского. Главным организатором этого преступления был человек, в квартире которого обнаружен склад немереных денег. Эти деньги сейчас инкассируются и отправляются в казначейство страны. По всей вероятности, обнаружением и изъятием этих денег мы нанесли существенный болезненный удар группе, возглавляемой очень влиятельным человеком. Делайте выводы, друзья.
Оставшиеся в кабинете Тим со своими старшими друзьями сели за банкетный стол. Все очень устали, ни есть, ни пить не хотелось.
– Ну чего, Тимоха, как настроение? – спросил Ёха.
У Тима, несмотря на усталость, вид был вполне бодрый.
– Уж, казалось бы, чему можно удивляться после всего случившегося, но мои предатели меня удивили, причём оба, – начал Тим своё послесловие к произошедшим событиям.
– Ты говоришь «оба»? – спросил Байер. – Что касается Владика, то он, конечно же, тебя удивил. Ты же был уверен, что он смалодушничает и направит вагон на Юлю, чтобы спасти свою жизнь.
– Да, я был уверен, что он будет спасать себя.
– Чем же тебя удивила Юля?
– Она считает, что я убил её отца.
– Не понял! – воскликнул Ёха.
– У неё что, крыша поехала? – спросил в изумлении Байер.
– Погоди, погоди, – вмешался Шторм, – о каком отце идёт речь, биологическом, или о том, который её удочерил?
– А вы знали, что Валерий Игнатьевич не родной отец? – в который раз за сегодняшний вечер удивился Тим, обращаясь к Шторму.
– Так ведь эта история очень давняя, представляющая собой некую семейную тайну. Да, я знал и считал, что это касается только Юлиной семьи. Честно говоря, меня удивляет, что ты, прожив с Юлей столько лет, не знал об этом.
Повисла длинная пауза. Наконец, Ёха нарушил молчание.
– Ну хорошо, какая разница, знали мы, кто Юлькин родной отец, или нет. Ты какого отца замочил-то? – спросил Ёха в своей ироничной манере Тима.
– Да вы же все помните эту историю с Балояновым и его гибелью в автомобильной аварии, – воскликнул Тим.
– Так Балоянов был Юлькиным отцом!? – хором удивились Ёха и Байер.
– Ну да, а наш сегодняшний «герой» в кавычках, Владик, наплёл ей, что это я заказал его убийство.
Все опять замолчали.
– Ладно, – устало сказал Байер, – пора расходиться, утро вечера мудренее.
– Мои старшие друзья, – пафосно начал говорить Тим, – я вам безмерно благодарен за вашу поддержку вообще в моей жизни и в сегодняшней эпопее, в особенности. Давайте завтра встретимся и обсудим то, что сказал нам Васильев, а он посоветовал, как вы помните, сделать выводы.
Все четверо собрались на следующий день в своём любимом ресторане.
– Он ведь дал довольно зловещий совет, подразумевающий, что нам надо ноги уносить, – начал разговор Шторм.
– Ну да, там огромные бабки, которых лишилась группа высокопоставленного силовика, – продолжил тему Ёха. – Он ведь, гад, раскрутит всё, что произошло, и ты, Тим, как мне кажется, будешь главный именинник на этом празднике его возможного ответного удара. Да и Санёк за предоставление своей площадки с рельсами, вагоном и так далее может попасть под горячую руку возмездия.
– Я вам так скажу, ребятки, – спокойно ответил Байер, – когда мне исполнилось семьдесят лет, я стал очень хорошо понимать, что чувствует человек, приговорённый к смертной казни с отсрочкой исполнения. Собственно все люди находятся в этом состоянии, понимая, что никому ещё не удалось отвертеться от неминуемой кончины. Но большинство чувствует, что отсрочка исполнения ещё очень далеко, и это правильно, иначе жизнь превратилась бы чёрт знает во что. А вот после семидесяти каждый мой день начинает восприниматься как подарок судьбы. Конечно, это очень субъективное ощущение, это очень личное, но я рассказываю всё это вам, моим ближайшим друзьям, чтобы вы знали, что я в гробу видел любые угрозы в свой адрес.
– Александр Захарович, – заговорил Тим, – но ведь даже если вы лично не боитесь этих начальствующих ворюг, существуют же ваши близкие, которые вам не безразличны.
– Мои близкие, Тим, живут через океан, и их никакой генерал не достанет. А я и сам собираюсь их навестить, да, может, и остаться там. Сегодняшняя ситуация значительно ускорит все наши решения.
Разговор прервал официант, притащивший огромный поднос с разнообразной выпивкой. Традиционно каждый пил свой напиток. Ёха предпочитал виски, Шторм текилу, Байер водку, а Тим, чувствуя себя отщепенцем, грузинское вино. Деловая беседа естественным образом перешла на беспечный разговор, когда друзья выпивают, закусывают и рассказывают анекдоты. Утолив первый голод, они продолжили обсуждать сложившуюся ситуацию.
– Главными фигурантами вендетты генерала Конева, похоже станут Тим и ваш покорный слуга, – спокойно рассуждал Байер. – Тим вообще один из главных формальных свидетелей уголовного дела против Казаченко, Владика и Юли, а я со своим институтом незаконным образом помогал измываться над Владиком.
– Не факт, что вся информация о происходящим вчера в институте дойдёт до Конева, – возразил Тим. – Из посторонних в институте находился только вахтёр, который был уверен, что снимается кино. А кроме того, предусмотрительный Васильев обеспечил, чтобы все, кто физически контактировал с Владиком и Юлей, были в балаклавах.
– Не надо преуменьшать возможности Конева, – вступил в разговор Шторм. – Байерок, давай подумаем над формальным оформлением съёмки фильма на территории института, которая как раз вчера и производилась. Нужен короткий сценарий, договор с какой-нибудь маленькой кинокомпанией, в общем что-то, что можно было бы предъявить для подтверждения показаний вахтёра, если его начнут прессовать Коневские ребята.
Тим сообщил, что он сегодня уже съездил в офис генерала Васильева и дал свои свидетельские показания.
– Ну ты ястребок! – похвалил Ёха.
– А ещё я ему сообщил и сообщаю сейчас вам, что собираюсь обратно в Калифорнию, где нет ни предателя Владика, ни изменщицы Юли, ни генерала Конева.
– Ну и молодец, – одобрил намерения Тима Байер, – скоро там и увидимся.
На следующий день Тим уютно устроился в салоне первого класса огромного самолета, уже набравшего необходимую высоту и крейсерскую скорость. Выпитое на голодный желудок шампанское приятно ударило в голову.
Тим не знал и не
