Когда гость прошел через проем и попал под свет, от удивления Майрон чуть не охнул во весь голос. С пистолетом в руке он вышел из-за двери.
— Ну и ну, — произнес хорошо знакомый голос. — Прошло всего семь лет, а меня встречают с пистолетом в руке. Неужели ты так рад меня видеть?
Майрон стоял как вкопанный.
Семь лет. Прошло семь лет. Как будто их не было совсем.
Джессика Калвер, его бывшая любовь, вернулась.
Они сидели на кухне, на первом этаже.
Джессика открыла холодильник.
— А что, шоколадного напитка нет?
Майрон покачал головой. Это был ее любимый. Когда они жили вместе, он закупал его в огромных количествах.
— Больше его не пьешь?
— Редко.
— Похоже, кому-то надо сказать, что все течет, все меняется.
— Как ты вошла?
— Ты ведь по-прежнему прячешь запасной ключ в сточной канаве. Прямо как отец. Помнишь, один раз мы его доставали, чтобы войти в дом?
Он помнил. Хихикая, они тихонько просочились в подвал и занялись там любовью.
Джессика улыбнулась. Годы берут свое. Вокруг глаз стало больше морщин. Волосы короче и уложены аккуратнее, чем раньше. Однако эффектности она не потеряла.
Она была потрясающе красива.
— Ты пялишься. Это неприлично, — сказала Джессика.
Он промолчал.
— Приятно знать, что на тебя еще реагируют.
— Да, Стоуну Норману повезло.
— Еще бы!.. Так и знала, что ты это скажешь.
Майрон снова промолчал.
— Он тебе понравится, — сказала она.
— Не сомневаюсь.
— Он всем нравится. У него куча друзей.
— Они, часом, не зовут его ласково Пистоном?
— Только старые приятели по университетскому братству.
— Так я и думал.
Несколько мгновений Джессика внимательно изучала его лицо. От ее взгляда у него начали гореть щеки.
— Кстати, ты ужасно выглядишь.
— Сегодня схлопотал по физиономии.
— Значит, есть вещи, которые совсем не меняются. Как поживает Уин?
— Все то же самое.
— Прискорбно слышать.
— Продолжим в том же духе, — спросил Майрон, — или все-таки скажешь, зачем пожаловала?
— Давай чуть-чуть продолжим.
Майрон пожал плечами, как бы соглашаясь.
— Как родители? — спросила она.
— Отлично.
— Я им никогда не была по душе.
— Да, не особенно.
— А как дела у Эсперансы? Она по-прежнему называет меня королевской сукой?
— В последние семь лет она редко о тебе вспоминала.
Джессика улыбнулась.
— Я прямо как Волан-де-Морт из книжек о Гарри Поттере.
— Это точно. Ты та, кого нельзя называть вслух.
Майрон поерзал на стуле и отвел взгляд. Она и правда была чертовски красива. Совсем как при солнечном затмении — чтобы не ослепнуть, иногда нужно отводить глаза.
— Ты знаешь, зачем я здесь.
— Последний разок размяться перед свадьбой?
— Ты — за?
— Нет.
— Врешь!
Не исключая, что она может быть права, Майрон решил сменить тему.
— Хочешь стих? Пистон машет хвостом.
— Смеешься над чужими именами, — сказала Джессика, — а самого зовут Майрон. Тоже мне — Байрон. А вообще-то логично. Хвостом можно всю посуду разбить, а заодно и семейное счастье.
У нее были красные глаза.
— Ты выпила?
— Слегка. Исключительно для храбрости.
— Чтобы проникнуть в мой дом?
— Да.
— В чем же дело, Джессика?
— У нас с тобой, — сказала она, — еще не все кончено.
Он молчал.
— Мы оба делаем вид, что все кончено, но знаем, что это не так. — Джессика отвернулась и сглотнула слюну. В ее глазах была боль. — О чем ты подумал, когда прочитал объявление в газете о нашей свадьбе?
— Пожелал тебе и твоему Пистону счастья.
Она ждала.
— Я не знаю, о чем подумал.
— Тебе было больно?
— Джессика, каких слов ты от меня ждешь? Мыс тобой так долго были вместе. Конечно, больно.
— У меня было ощущение… — Она сделала паузу, подыскивая нужные слова. — Хотя мы с тобой не разговаривали семь лет, у меня было ощущение, что мы снова будем вместе. Что это вопрос времени. Будто разлука — всего-навсего часть общего процесса. Понимаешь, о чем я?
Он ничего не ответил, но чувствовал, что начинает злиться.
— И вот сегодня читаю в газете собственное объявление о свадьбе, написанное собственной рукой, и вдруг понимаю, что все это взаправду. Только свадьба-то не с Майроном! — Она покачала головой. — Что-то я не то говорю.
— Мне нечего сказать, Джессика.
— Совсем?
— Ты пришла просто потому, что психуешь перед свадьбой.
— Не строй из себя взрослого дядю.
— А каких слов ты от меня ждешь?
— Не знаю.
Некоторое время они сидели молча. Майрон протянул ей руку. Она взяла ее. Он почувствовал, как по его телу пробежала искра.
— Я знаю, почему ты пришла, — сказал Майрон. — И даже почти не удивлен.
— Что-то ведь у нас осталось, правда?
— Не знаю…
— Напрашивается «но».
— Ты прошла через все, что мы пережили вместе — любовь, разрывы, мои травмы, боль, вместе проведенное время, мое желание жениться на тебе…
— Можно я скажу?
— Секунду, я только начал.
— Извини, — улыбнулась Джессика.
— Ты проходишь все эти этапы, и наши жизни как бы переплетаются. И вот в один прекрасный день всему приходит конец. Ты просто берешь топор и рубишь концы. Но две жизни все равно слились. Чувство не ушло.
— Наши жизни сплелись, — сказала она.
— Сплелись, — повторил он. — Звучит высокопарно.
— Но довольно точно.
Он кивнул.
— И что будем делать?
— Ничего. Будем считать это очередным этапом.
— Знаешь, почему я не вышла за тебя замуж?
— Это уже не имеет значения.
— Нет, имеет! И я считаю, что ты должен это знать!
Майрон отпустил ее руку, давая понять, что готов выслушать.
— Большинству людей противен образ жизни их родителей. И они бунтуют. А ты хотел жить точно так же, как они. Ты хотел иметь дом, детей…
— А ты не хотела, — перебил он. — Все это нам обоим отлично известно.
— Не в этом дело. Я тоже могла бы захотеть жить такой жизнью.
— Только не со мной.
— Ты знаешь, что это не так. Я просто не была уверена… — Она наклонила голову. — Ты хотел такую жизнь. Но я не была уверена, что ты хочешь меня больше, чем такую жизнь.
— Большей чепухи я никогда не слышал, — ответил Майрон.
— Быть может. Но именно так я тогда думала.
— Боже мой, оказывается, я недостаточно тебя любил.
Она взглянула на него и покачала головой.
— Так, как ты, меня не любил никто.
Снова помолчали. Майрона подмывало вставить: «А как же Пистон?» — но он сдержался.
— Когда ты выбил колено…
— Хватит об этом. Прошу тебя.
Джессика как будто не слышала.
— Когда ты выбил колено, ты стал совсем другим. Ты работал как сумасшедший, чтобы забыть о травме.
— Ты бы предпочла, чтобы я себя жалел.
— От этого могло бы быть больше толку. Дело в том, что ты так ушел в работу, что мне стало страшно. Ты за все брался с таким остервенением, что буквально душил в объятиях. И неожиданно стал смертельно опасен. Ты не хотел больше ничего терять, и вдруг…
— Как у тебя все складно получается, Джессика! Жаль, не помню, кто в университете читал «Введение в психологию». Сейчас тобой бы точно гордились!
В ответ Джессика только покачала головой.
— Что? — спросил Майрон.
— Ты ведь до сих пор не женат? Не так ли, Майрон?
— Ты тоже не замужем.
— Тушé. Но скажи, за прошедшие семь лет у тебя был хотя бы один серьезный роман?
— Есть прямо сейчас, — пожал плечами Майрон.
— Правда?
— Что, удивлена?
— Нет, но подумай вот о чем. Вот ты мистер Верность, мистер Долгосрочные Отношения. Почему же ты так долго не мог найти мне замену?
— И ты еще спрашиваешь? — воскликнул Майрон. — А не ты ли отвратила меня ото всех остальных женщин?
— Это можно было бы понять. — Джессика выгнула брови. — Но я так не думаю.
— Тогда я весь внимание. Почему? Почему я еще не счастливый муж?
— Я до сих пор сама пытаюсь это выяснить, — ответила Джессика.
— И не напрягайся. Тебя это больше касается.
Она снова пожала плечами.
Они сидели вдвоем, совсем как в старые времена. К своему удивлению, Майрон чувствовал себя очень комфортно.
— Помнишь мою приятельницу Клэр? — спросил Майрон.
— Она вышла замуж за такого деревянного парня, верно? Мы были у них на свадьбе.
— Его зовут Эрик. — Майрон не хотел вдаваться в подробности, поэтому начал с другого. — Вчера вечером он признался, что у них с Клэр не все ладно. Говорит, что это неизбежно, что со временем чувства притупляются и жизнь идет совсем по-другому. Говорит, что ему не хватает влечения.
— Загулял на стороне? — спросила Джессика.
