— Да.
— Понимаю. Но разве Трейси Килбурн являлась членом правления «Арч риелти»?
— Повторяю, я не знаю этой дамы.
— Значит, она не была членом правления, верно?
— Я ничего об этом не знаю.
— Вы — казначей корпорации, не так ли?
— Да, я казначей.
— Вы сами когда-нибудь пользовались квартирой на набережной Шорохов?
— Я — нет.
— Кто из членов правления пользовался ею?
— Не имею понятия.
— Не могли бы вы назвать мне имена главных членов правления?
— Нет, не могу.
— Почему?
— Я не обязан этого делать.
— Вы же понимаете, что я могу легко установить, кто…
— Так сделайте это. — Хеннесси повесил трубку.
В тот же день в три часа пополудни я нанял машину, которая должна была отвезти Сару, Кристину Сейферт и меня в Южный медицинский госпиталь. Учитывая отношение Сары к Брунгильде, я попросил самую просторную из имеющихся машин. Девушка сказала мне по телефону, что я могу заказать машину, получившую множество наград, типа «олдсмобил» или «Меркурий», за 58 долларов 99 центов в день. Но она посоветовала мне выбрать роскошный седан типа «линкольн» или «кадиллак» — имеет четыре дверцы, вмещает шесть пассажиров. Я могу получить его всего за 49 долларов 90 центов.
Я сказал, что мне нужна именно «роскошная» машина.
Какого черта!
Отвезу Сару с шиком!
Человек по имени Сальваторе Палумбо отозвался на звонок в филиале госдепартамента в штате Коннектикут, в Хартфорде. Он удивился звонку из Флориды. И тут же спросил, какая там погода. Блум сказал, что превосходная (это было правдой, хотя жители Флориды далеко не всегда говорят правду о таких вещах, как погода), затем перешел к делу. Ему кажется, заявил Блум, что в большинстве штатов от корпораций и фирм с ограниченной ответственностью требуются ежегодные отчеты…
— Да, сэр, — ответил Палумбо. — В штате Коннектикут положена ежегодная перерегистрация.
— И в этих отчетах имеются списки фамилий и адресов всех членов правления и директоров?
— Таково положение дел здесь, в штате Коннектикут, — подтвердил Палумбо.
— Я хотел бы знать, представила ли корпорация «Арч риелти» из Стамфорда подобный годовой отчет? — осведомился Блум.
— Позвольте мне проверить, сэр, — сказал Палумбо. — Вернусь через минуту.
Он не вернулся ни через минуту, ни через пять минут. Блум даже заподозрил своего собеседника в том, что тот положил трубку. Но через семь минут услышал голос Палумбо:
— «Арч риелти» в Стамфорде, я захватил с собой папку, сэр.
— Значит, годовой отчет был представлен? — спросил Блум.
— Да, сэр, на ежегодной перерегистрации, 12 августа прошлого года. Новый отчет будет представлен в августе нынешнего года.
— Список членов правления и директоров?
— Есть.
— Простите за беспокойство, не назовете ли вы мне их имена и адреса?
— Никакого беспокойства, сэр, — ответил Палумбо. — Приготовили карандаш?
— Говорите, — сказал Блум.
— Начнем с президента. Его имя… О! — воскликнул Палумбо. — Одну минутку, сэр.
Вновь наступило молчание. Минута истекла…
— Да, — сказал Палумбо.
— Что «да»? — переспросил Блум.
— В этом штате корпорация обязана информировать нас, если кто-нибудь из ее представителей или директор перестал содержать офис. Я вижу, что…
— Ну и? — сказал Блум.
— Такая информация поступила в октябре прошлого года.
— Кто перестал содержать офис?
— Президент корпорации. Он умер в прошлом году, третьего сентября.
— Как его зовут? — спросил Блум.
— Гораций Уиттейкер.
Около пяти я подъехал к «Убежищу» на новеньком «кадиллаке»; зашел в корпус, где располагались администрация и регистратура, и сообщил юной леди, сидевшей за столом, что я готов отвезти Сару Уиттейкер в Южный медицинский госпиталь.
Сару привели через десять минут.
На ней было желтое платье из хлопка, о котором ранее говорил Пирсон, — с большим вырезом и широкой юбкой. Нитка жемчуга обвивала шею. Других драгоценностей на ней не было, косметики тоже. Без чулок и в туфлях на шпильке, с ремешками, стягивающими лодыжки. Туфли добавили добрых три дюйма к ее росту. Сара открыто улыбнулась. Она улыбалась даже в присутствии Кристины Сейферт — Брунгильды, которая все же сопровождала ее.
Брунгильда привела меня в изумление.
Я никогда не встречался с ней, и мое предвзятое мнение основывалось на словах Сары: «Кристина Сейферт, рост — пять футов восемь дюймов, вес — двести двадцать фунтов, татуировка на левом предплечье, „материнское“ сердце. Про татуировку я выдумала, но все остальное правда».
Невозможно было даже представить, чтобы это описание относилось к особе, которая застенчиво поклонилась мне, стоя возле Сары. На Кристине Сейферт был бледно-голубой, сшитый на заказ летний костюм, туфельки на тонких каблучках. На плече висела кожаная сумочка под цвет туфель. Изящная молодая женщина среднего роста, волосы — каштановые, глаза карие и — обаятельная улыбка.
Сара, должно быть, заметила мой удивленный взгляд.
— Никогда не доверяйте психам, — прошептала она, когда я шел с ней и Кристиной — она, кстати, перестала быть для меня Брунгильдой — туда, где я поставил «кадиллак». — О Боже, как мы элегантны сегодня! — восхитилась Сара. — Как мы устроимся, мисс Сейферт? Можно мне сесть впереди, рядом с водителем? Вы тогда сможете сзади наблюдать за мной.
— Может быть, лучше нам обеим сесть сзади? — сказала Кристина мягко.
Я открыл дверцу. Кристина пропустила Сару вперед, затем села сама, устроившись поудобнее. Я закрыл дверцу, сел на место водителя. Машина тронулась.
Я проехал по вымощенной дороге к стене, проскочил ворота, миновал участок фунтовой дороги и остановился. Здесь я сверил маршрут, так как транспорт отсюда устремлялся и на запад, и на восток, сделал левый поворот и покатил по сорок первой автостраде.
— Ух, какой свежий воздух! — вздохнула Сара.
Ее лицо маячило передо мной в зеркальце заднего обзора. Она улыбалась.
— Когда нас ожидают, мистер Хоуп? — спросила Кристина.
— В шесть, — сказал я.
— Мы, по-видимому, быстро управимся.
— Да, я уверен.
— Мисс Сейферт считает все это напрасной тратой времени, — бросила Сара с вызовом. — Не правда ли, Крис?
— Вовсе нет, — миролюбиво ответила Кристина.
— Бросьте, вы можете быть откровенной с нами. Вы ведь уверены, что я ненормальная. Разве не так?
Кристина уклонилась от ответа.
— Молчание означает согласие, — констатировала Сара.
— Необязательно, — возразила Кристина.
Неожиданно Сара обратилась ко мне:
— А что думает Джоанна?
— Джоанна? — удивилась Кристина.
— Дорогая, я разговариваю с мистером Хоупом, — вспыхнула Сара. Ее глаза, отраженные в зеркальце, встретились с моими. — Вы обсуждали эту проблему с Джоанной?
— Нет, не обсуждал.
— В таком случае у нее не было возможности прийти к какому-нибудь мнению относительно моей психики?
— Никакой, — ответил я улыбаясь.
— Самый важный день в моей жизни, — сообщила Кристине Сара и улыбнулась, — а он даже не обмолвился об этом своей дочери. Джоанна живет вместе с матерью. Так же, как и я жила когда-то вместе с моей. Верно, Мэтью?
— Да, — согласился я.
— Кстати, где они живут? — поинтересовалась она.
— На Стоун-Крэб-Кей.
— Мы будем проезжать мимо дома?
— Нет-нет.
— Жаль. Я хотела посмотреть на нее. Я чувствую, что уже знаю ее. Вы обещали познакомить нас, Мэтью. Вы не забыли о своем обещании?
— Не забыл. — Я улыбнулся.
— У Джоанны светлые волосы, — промурлыкала Сара. — Такие же, как у меня.
Я взглянул в зеркальце.
Кристина внезапно насторожилась.
— Эта Бимбо тоже была блондинка, — обронила Сара, и мороз пробежал у меня по коже.
— Так мне сказали, — продолжала Сара, сияя улыбкой. — Предполагается, она была блондинка. Это правда, Крис? Бимбо, любовница отца. Разве она — не блондинка в моих мнимых галлюцинациях?
— Я ничего об этом не знаю, — пробормотала Кристина.
— Не-ет, вы знаете все, — протянула Сара. — И о моих галлюцинациях тоже. Разве вам не говорили о них?
— Ну… — Кристина пожала плечами.
— Ну конечно, — подхватила Сара.
В машине вдруг стало очень холодно. Растерявшись, я беспомощно тыкался в незнакомую мне приборную доску, пытаясь выключить кондиционер.
— Я так возбуждена, не могу сидеть спокойно, — вздохнула Сара. — Вы понимаете, что значит для меня сегодняшний день? Выбраться из этой могилы, где погребены невинные… О, простите меня, Крис, — воскликнула она. — Я не хотела поносить вашу профессию. Я вас обидела?
— Нисколько, — сказала Кристина.
