— Я и слушаю.
— Татуировка имела форму сердца. Сама по себе она не стиралась. Но имена, которые вписывал туда Гэбриел Уайр, менялись.
— Боюсь, я не совсем понимаю.
— Вы ведь видели фотографии Уайра?
— Ну да.
— Он был звездой рока с неотразимой внешностью, и имелась у него некоторая слабость.
— А именно?
— Он питал пристрастие к несовершеннолетним девушкам.
— Педофил, что ли?
— Не сказала бы. Его избранницы были вполне развитыми девицами. Только совсем юными. Шестнадцать, семнадцать лет.
Как Алиста Сноу, например. Или, если подумать, то и Сьюзи Ти, какой она была в те давние годы.
— Так что, — продолжала Верзила Синди, — при всей своей звездной привлекательности, Гэбриелу Уайру нередко требовалось убедить девушку, что она что-то для него значит.
— А при чем здесь татуировка?
— При том, что сердце было красное.
— Ну и что?
— А внутри — пустота. Просто красный цвет. Гэбриел Уайр берет иглу и вписывает имя очередной подружки. А потом уверяет, будто и всю наколку специально для нее сделал.
— Ого!
— Вот-вот.
— Прямо дьявольщина какая-то.
— Вы и представить себе не можете, — вздохнула Верзила Синди, — на что только не идут мужчины, лишь бы уложить в постель нас, горячих, с пылу с жару.
Майрон пытался переварить услышанное.
— Ну, и как все это выглядело?
— По-разному. Если Гэбриелу не терпелось побыстрее довести дело до конца, он в первый же вечер вел девушку в салон, где делают татуировки. Там проводил ее в свободную комнату и просил немного подождать. После чего накалывал имя. А иногда проделывал эту операцию перед вторым свиданием.
— Типа «я настолько без ума от тебя, что, видишь, даже имя наколол»?
— Вот именно.
Майрон покачал головой.
— Признайтесь, в этом есть нечто гениальное.
— Скорее болезненное.
— Что ж, не без этого, — согласилась Верзила Синди. — Гэбриел Уайр мог иметь кого угодно, даже из молоденьких. Вот я и спрашиваю себя: зачем ему вся эта морока? Почему бы просто не взять очередную?
— И каков же ответ?
— Думаю, подобно многим мужчинам ему надо было, чтобы девчонка запала на него по-настоящему. Он любит молоденьких. И по-моему, у него были некоторые задержки с развитием. Он застрял на той стадии, когда парню надо разбить девушке сердце. Как в школе.
— Может быть.
— Это всего лишь предположения, — вздохнула Верзила Синди.
— Ладно, все это интересно, но что тут общего с другой татуировкой — той, что была и у Сьюзи?
— По форме это напоминает какой-то оригинальный узор, — сказала Верзила Синди. — Из чего Ма Геллан делает вывод, что Сьюзи и Гэбриел были любовниками. У Сьюзи была татуировка, и Гэбриел — чтобы произвести впечатление — тоже себе такую сделал.
— Выходит, временную?
— Наверное не скажешь, но она точно связана с его прошлым, или, во всяком случае, есть большая вероятность этого.
На пороге появилась Эсперанса. Майрон посмотрел на нее.
— Мысли?
— Ничего, кроме очевидного. Сьюзи и Гэбриел были любовниками. Кто-то вывесил их общую татуировку, присовокупив сообщение об отцовстве.
— Китти призналась, что это ее рук дело, — сказал Майрон.
— Может, сообщение уже потом появилось.
— Как это?
Зазвонил телефон. Верзила Синди вернулась на свое место и придала голосу привычную слащавость.
— «Эм-Би пред». — Дослушав, она покачала головой и ткнула себя в грудь, давая понять Майрону и Эсперансе, что сама справится.
— Пошли посмотрим распечатку телефонных звонков Сьюзи. — Эсперанса кивком предложила Майрону последовать за ней в кабинет.
В телефильмах, наверное, ради поддержания сюжетной интриги дело представляется таким образом, что распечатка телефонных звонков занимает дни, а то и недели. На самом деле для этого требуются минуты. А в данном случае даже меньше. Подобно многим клиентам «Эм-Би пред» Сьюзи осуществляла все свои платежи через агентство. А это значит, в его распоряжении имелись номер ее телефона, адрес, пин-коды, номер социального страхования. Поэтому Эсперанса сделала распечатку мгновенно, как будто звонили с ее собственного телефона.
— Последний звонок — на сотовый Лекса, но он не ответил. Возможно, летел в это время домой. Но в тот же день, только раньше, Лекс сам ей звонил. Сразу после этого — то есть утром того дня, когда она умерла — Сьюзи позвонила по одноразовому мобильнику: адрес абонента по нему не отследишь. Я думаю, полиция сочтет, что это был ее поставщик наркотиков, с которым она договаривалась о встрече.
— Но ты считаешь иначе?
— Номер, — покачала головой Эсперанса, — совпадает с тем, что старина Краш дал тебе, чтобы добраться до Китти.
— Ничего себе.
— Так-то вот, — сказала Эсперанса. — И вполне возможно, именно таким способом Сьюзи и добыла наркотики.
— У Китти?
— Ну да.
— Не верится, — покачал головой Майрон.
— Не верится — во что?
— Да во все не верится. Ты видела здесь Сьюзи. Она была беременна. Она была счастлива.
Эсперанса откинулась на спинку стула и пристально посмотрела на Майрона.
— Помнишь, как Сьюзи выиграла Открытое первенство Америки?
— Конечно. Но какое это имеет отношение?..
— Она сорвала банк. Она целиком сосредоточилась на теннисе, и р-раз — взяла один из главных призов. Не часто мне приходилось видеть, чтобы кто-то так стремился добиться своего. До сих пор вижу этот ее победный кросс справа и выражение чистой радости, с какой она подбросила ракетку, повернулась и выбросила руку в твою сторону.
— В нашу сторону, — поправил Майрон.
— Вот только не надо, пожалуйста, этих щедрых жестов. Ты был ее агентом и другом, но слепым же ты не был. А теперь попробуй вспомнить, что случилось потом.
— Ну как что? — наморщил лоб Майрон. — Пирушка. Сьюзи принесла с собой кубок. Все мы пили из него.
— А потом?
Майрон кивнул, поняв, к чему клонит Эсперанса.
— У нее произошел срыв.
— Вот именно.
Через четыре дня после самой большой победы во всей своей карьере — после того как она появилась в программах «Сегодня», «Вечерние посиделки с Дэвидом Литтерманом» и куче других популярных телепередач, — Майрон в два часа дня застал Сьюзи плачущей в постели. Говорят, нет ничего горше осуществленной мечты. Сьюзи думала, что победа на турнире Большого шлема в одночасье сделает ее счастливой. Думала, что завтрак на следующее утро станет вкуснее, солнце будет ласкать кожу нежнее, что, посмотревшись в зеркало, она увидит девушку, более привлекательную и смышленую, более заслуживающую любви.
Словом, она думала, что победа изменит все.
— И вот как раз, достигнув пика, — сказала Эсперанса, — она снова взялась за наркотики.
— И ты считаешь, что сейчас все повторилось?
— Взлет, падение. Взлет, падение. — Эсперанса подняла и опустила руку, потом другую.
— А поездка к Карлу Сноу столько лет спустя? Думаешь, это простое совпадение?
— Нет. Но мне кажется, разговор с ним совершенно лишил ее покоя. И это свидетельствует не против, а в пользу того, что она потянулась к игле. Да, я проверила адреса, которые ты считал с навигатора Сьюзи. Первый — впрочем, ты сам до этого докопался — кафе-мороженое Карла Сноу. С остальными все понятно, кроме второго.
— Перекресток в Эдисоне, Нью-Джерси? — Майрон на секунду задумался. — Погоди, ты ведь вроде говорила, что одноразовый мобильник Китти куплен в магазине «Т-Мобил» в Эдисоне.
— Точно. — Эсперанса щелкнула клавишами компьютера. — Это «Гугл», спутниковая картинка.
Майрон вгляделся. «Шопрайт». «Бест-бай». Куча всяких лавок. Автозаправка.
— И никакого «Т-Мобил», — констатировала Эсперанса.
Но наведаться туда все-таки еще раз стоит, подумал Майрон.
У Майрона в машине зазвонил сотовый. Полчаса он провел в разговорах с клиентами. Со смертью жизнь не обрывается, и если тому нужны дополнительные доказательства, возвращайтесь к работе.
За несколько минут до того, как он доехал до места, позвонил Уин.
— Ты вооружен? — осведомился он.
— Насколько я понимаю, ты огорчил Германа Эйка.
— Точно.
— Итак, он связан с Гэбриелом Уайром?
— Похоже на то, только одно смущает.
— А именно?
— Я ознакомил его с нашей версией относительно того, что он удерживает Уайра на коротком поводке при помощи шантажа и карточных долгов.
— И?..
— Поупрямившись немного, мистер Эйк в конце концов признал, что версия верна.
— Из чего следует?
— Да Герман Эйк соврет тебе, даже если спросить его, что он ел на завтрак, — сказал Уин.
— Стало быть, что-то мы упустили.
— Да. Так что ты держи на всякий случай пистолет под рукой.
— Как вернусь домой, так сразу, — сказал Майрон.
