– Я нанял несколько дополнительных охранников, – сообщил Уин, болтая в стакане остатками бренди. – И дал приказ – если кто-нибудь приблизится к воротам, стрелять на поражение.
– Спасибо.
Уин небрежно кивнул. Он плеснул в бокал еще спиртного. Майрон достал из холодильника банку «Йо-Хо». Они сели в кресла.
– Звонила Джессика, – произнес Уин.
– Сюда?
– Да.
– А почему не на мой мобильник?
– Она хотела поговорить со мной.
– А-а… – Майрон как следует встряхнул содержимое банки, следуя написанной на ней инструкции: «Встряхни! Улетишь!» Поэзия, а не коктейль. – О чем?
– Она за тебя волнуется, – объяснил Локвуд.
– Почему?
– Джессика сказала, что ты оставил какое-то загадочное сообщение на ее автоответчике.
– Она не уточняла, какое именно?
– Мет. Но заметила, что у тебя был странный голос.
– Я сказал, что люблю ее. И всегда буду любить.
Локвуд сделал глоток и кивнул с таким видом, будто это все объясняло.
– В чем дело, Уин? – поинтересовался Майрон.
Его друг отставил бокал и скрестил пальцы.
– Кого ты хочешь в этом убедить? – спросил он. – Ее или себя?
– Что это значит, черт возьми?
Уин разомкнул пальцы и соединил их кончиками вместе.
– Ничего.
– Ты же знаешь, как я люблю Джессику.
– Конечно, – отозвался Уин.
– Тебе известно, через что я прошел, чтобы вернуть ее.
– Разумеется.
– Я все равно не понимаю, – продолжил Майрон. – Зачем она тебе звонила? Л ишь потому, что у меня был странный голос?
– Джессика слышала об убийстве Джека Колдрена. Естественно, это ее встревожило. Она попросила меня помочь тебе.
– Что ты ей ответил?
– Нет. – Уин поднял бокал выше, поболтал им в воздухе и вдохнул аромат напитка. – Так что ты хотел со мной обсудить?
– Вчера я встретил твою мать.
Уин приложил бокал к губам, просмаковал сделанный глоток, рассматривая жидкость на свет. Потом заявил:
– Будем считать, что я вытаращил глаза от удивления.
– Она просила передать тебе кое-что.
По губам Уина скользнула легкая улыбка.
– Похоже, мамочка рассказала тебе о том, что произошло.
– Да.
Улыбка стала шире.
– Значит, теперь тебе все известно, Майрон?
– Нет.
– Да ладно, не скромничай. Выдай мне очередную порцию дешевого психоанализа, от которого ты в таком восторге. Как восьмилетний мальчик увидел собственную мать, трахающуюся на четвереньках с чужим мужчиной, – конечно, это нанесло мне моральную травму. Вот почему я стал таким, каким стал. Вот почему я так отношусь к женщинам, возвожу вокруг себя неприступную крепость, выбираю кулаки там, где другие предпочитают слова. Давай, Майрон. Рассмотрим мой случай во всех подробностях. Посвяти меня в свои идеи. Уверен, это будет чертовски интересно.
Майрон выдержал паузу.
– Я не собираюсь лезть тебе в душу, Уин.
– Нет?
– Нет.
Взгляд Уина стал жестче.
– Тогда не делай жалостливое лицо.
– Это не жалость, – возразил Майрон. – А сочувствие.
– О, прошу тебя.
– Да, с тех пор прошло много времени, но боль все-таки осталась. Вероятно, это никак не повлияло на твою жизнь. Может, ты все равно стал бы точно таким же человеком, как сейчас. Но это еще не значит, что рана не болит.
Уин чуть расслабился. Он поднес бокал ко рту. Тот был пустым. Уин налил себе еще.
– Я не желаю это обсуждать, – заявил он. – Теперь ты знаешь, почему я не хочу иметь ничего общего с Джеком Колдреном или со своей матерью. Разговор закопчен.
– Но она просила передать тебе сообщение.
– Ах да, сообщение! Ты, наверное, в курсе, что моя дорогая мамочка присылает мне подарки на день рождения и другие праздники?
Майрон кивнул. Они никогда не затрагивали данную тему. Но он был в курсе.
– Я возвращаю их нераспечатанными, – продолжил Уин. – Точно так же я намерен поступить и с данным сообщением.
– Она умирает, Уин. От рака. Ей осталось жить не более двух недель.
– Знаю.
Майрон откинулся назад. У него пересохло во рту.
– Это все, что было в сообщении?
– Нет. Она хотела передать, что это твой последний шанс побеседовать с ней, – пробормотал Болитар.
– Что верно, то верно. Сомневаюсь, что мы сможем поболтать после ее смерти.
Майрон заговорил быстро и сбивчиво:
– Она не имеет в виду, что вы должны помириться или что-то в этом роде. Но если есть какие-нибудь вопросы, которые вы можете решить…
Он замолчал. Эти слова были лишними. Уин всегда ненавидел многословие.
– Все? – спросил он. – В этом заключалось сообщение?
Майрон кивнул.
– Отлично. Я хочу заказать что-нибудь из китайского ресторанчика. Надеюсь, ты не против.
Уин встал и направился в кухню.
– Ты полагаешь, тебя это не изменило! – бросил вдогонку Майрон. – Но ведь до того дня ты любил ее?
Локвуд повернулся к нему с каменным лицом:
– А кто сказал, что я не люблю ее теперь?
Водитель привез Тэда Криспина через задние ворота.
Уин и Майрон смотрели телевизор. Показывали рекламу леденцов «Скоуп». Муж с женой проснулись в кровати и с отвращением отвернулись друг от друга. «Утром часто бывает несвежее дыхание, – сообщил голос за кадром. – Вам нужен „Скоуп“. Он избавит вас от несвежего дыхания».
– Может, им просто почаще чистить зубы? – усмехнулся Майрон.
Уин кивнул.
Майрон открыл дверь и впустил в гостиную Тэда. Тот сел на диван напротив Майрона и Уина, огляделся по сторонам, будто хотел выбрать удобную точку для обзора, но так и не нашел. Тэд слабо улыбнулся.
– Не хотите что-нибудь выпить? – спросил Уин. – Может, круассаны или тосты?
Хозяин угощает дорогого гостя.
– Нет, спасибо.
Майрон подался вперед:
– Тэд, расскажите нам о звонке Лернера Шелтона.
– Он сказал, что желает поздравить меня с победой. Ассоциация собирается официально объявить меня победителем турнира.
Неожиданно Тэд замолчал, его лицо помрачнело. Тэд Криспин, победитель Открытого чемпионата США. Мечта каждого гольфиста.
– Что еще он говорил?
– Завтра он устроит пресс-конференцию для журналистов. В «Мэрионе». Мне вручат приз и чек на 360 000 долларов.
Майрон сразу перешел к делу:
– Мы заявим прессе, что вы не считаете себя победителем турнира. Если они хотят вас так называть, ради Бога. И если ААГ объявит вас чемпионом, пожалуйста. Но вы должны думать, что турнир закончился вничью. Смерть не лишила Джека Колдрена ни его выдающихся достижений в спорте, ни заслуженного титула. Ничья. Только ничья. С вашей точки зрения, вы победили оба. Понимаете, о чем я?
Тэд замялся:
– Да…
– Ладно, теперь о чеке. – Майрон постучал пальцами по столу. – Если они будут настаивать на вручении полной суммы, вы отдадите половину выигрыша на благотворительность.
– Пострадавшим от насилия, – вставил Уин.
Майрон кивнул:
– Верно. Что-нибудь против преступности…
– Подождите! – перебил Тэд и потер ладони о колени. – Вы хотите, чтобы я отдал 180 000 долларов?
– Благотворительность не облагается налогом, – заметил Уин. – Так что вы сэкономите половину суммы.
– Это мелочи по сравнению с тем, какое впечатление вы произведете на прессу, – добавил Майрон.
– Но я вышел вперед, – настаивал Тэд. – У меня было преимущество. Я бы все равно выиграл.
Майрон наклонился к нему ближе:
– Вы спортсмен, Тэд. Хорошо играете и бьетесь до конца. Это прекрасно, просто замечательно. Но не в данной ситуации. Убийство Колдрена станет сенсацией. Оно выйдет далеко за рамки спорта. Для большинства людей это станет первым знакомством с Тэдом Криспином. И мы хотим, чтобы они увидели то, что им понравится. Человека скромного, честного, правдивого. Если мы начнем сейчас трубить о том, какой вы замечательный гольфист и как здорово играли на турнире, вас станут считать холодным и бесчувственным – худшим образчиком того, что представляет собой современный спорт. Понимаете, о чем я говорю?
Тэд кивнул:
– Кажется, да.
– Мы представим вас в нужном свете. Будем держать все под контролем.
– А интервью давать можно? – спросил Криспин.
– Очень мало.
– Но если мы хотим рекламы…
– Мы хотим тщательно продуманной рекламы, – поправил Майрон. – Сенсация сама по себе очень велика, раздувать ее нет необходимости. Наоборот, вы должны уклоняться от общения, Тэд. Стать замкнутым, задумчивым. Главное – соблюсти правильный баланс. Расхваливать себя нельзя, это сразу воспримут негативно. А если начнем давать много интервью, заявят, что мы извлекаем выгоду из убийства вашего соперника.
– Это будет катастрофа, – добавил Уин.
– Да. Нам надо контролировать поток информации. Бросать прессе крохи.
