Рутледж развел руками:
— Я же не полицейский, Флинн. И не специалист в подобных вещах. Вам придется отправиться и взглянуть самому. Я попросил Уэлера, он вас отвезет.
Уэлер тут же послушно поднялся из кресла.
Глядя, как вырисовывается на фоне окна силуэт Рутледжа, Флинн заметил:
— Обычно люди первым делом бросаются показывать полицейскому труп. И крайне редко приглашают в дом, угощают чаем и, фигурально выражаясь, зачитывают нам наши права.
— Вы привезли с собой еще одного человека, Флинн…
— Это мой водитель.
— Хотелось бы услышать от вас гарантии, что этот… э-э… водитель будет сохранять конфиденциальность.
— Иными словами, молчать?
— Ситуация весьма деликатная, Флинн, — назидательно произнес Рутледж. — Хаттенбах был молод, у него остались жена, дети. И семья родителей. К тому же он представлял очень важный избирательный округ. Был необыкновенно популярен, пользовался огромным уважением. Короче, молодой человек с блестящим политическим будущим. Самим фактом смерти такого человека пренебречь, как вы понимаете, невозможно. Вы согласны? И не кажется ли вам, что сообщать о его смерти людям следует крайне осторожно, чтоб не разбить их сердца?
За неделю до этого, тоже на рассвете, Флинна вызвали в район новой застройки. Жена заколола мужа ножом. У них было восемь детей. Полураздетые и по большей части босые люди повысыпали из своих квартир, сновали, плакали, верещали, выкрикивали что-то невнятное. И на тротуаре возле дома и на лестничной площадке было полно разбитых сердец.
Через полуоткрытую дверь Флинн увидел на кухне семерых ребятишек. Они сидели в углу, сбившись в кучку, с широко раскрытыми темными глазенками, и напоминали испуганных мышат, угодивших в ловушку. Одна из девочек постарше, толстушка, сидела на кровати в комнате и смотрела мультик по цветному телевизору. Мужчиной, которого убили, жизнь явно пренебрегала. Как, впрочем, и его женой.
Секунду-другую Флинн молча разглядывал силуэт Рутледжа, вырисовывающийся на фоне окна.
Затем, не произнося ни слова, поднялся из кресла.
Уэлер распахнул перед ним дверь в коридор и ждал.
Д'Эзопо вышел из комнаты.
Рутледж, не вставая с кресла, бросил:
— Пол, подождите Флинна внизу, о'кей?
Уэлер кивнул и вышел, притворив за собой дверь.
Рутледж сказал:
— Наверное, Флинн, вы удивились бы, узнав, что я говорил сегодня утром с директором одного безымянного заведения?
— Да.
— Вы правы. Я не говорил. И не собирался утверждать обратного. Подобное решение, как вы понимаете, принять было нелегко.
— Что-то я не пойму, куда вы клоните. Хотите сказать, что могли бы позвонить, если б возникло такое желание?
— Ну, примерно так. Но вот насчет вас пришлось позвонить кое-каким людям. Поскольку именно вас рекомендовал нанять комиссар Д'Эзопо. Не далее как сегодня ночью.
— Нанять? — спросил Флинн. — Что-то я не помню, чтоб нанимался к вам на работу.
— И я имею кое-какое представление о том, кто вы, Флинн…
Флинн с трудом подавил зевок.
— Пытаетесь тем самым сказать мне, что вы тут главнее комиссара полиции Бостона?
— Полагаю, что да. — Рутледж поднялся. — Надеюсь, что и вы поняли: я позвал вас сюда не в игрушки играть. — Он снова пожал руку Флинну с таким видом, точно они о чем-то договорились. — И еще надеюсь, вы ничем не скомпрометируете себя, Флинн. И не проболтаетесь — никому, в том числе и вашему другу Конкэннону. Ладно, идите, потом поговорим еще.
— Копченая селедка… — пробормотал Флинн.
— Простите?
— Я бы не возражал, если б на завтрак подали копченую селедку. А к ней, разумеется, тосты и мармелад.
— Идея заключается в том, Флинн, — сказал Уэлер, поворачивая ключ в замке зажигания «Роллс-Ройса», — что вы будете жить в мотеле «Хижина лесоруба», вон там, по ту сторону озера. И вам ничего не стоит познакомиться с местной полицией и предложить им свои услуги. — Он развернулся и выехал на дорогу. — Они будут просто счастливы, если вы подтвердите их догадки.
Флинн не ответил и погрузился в молчание.
Утро по-прежнему было серое, но туман понемногу рассеялся. Клочья его засели лишь в самых глубоких лощинах, тянущихся по обе стороны грязной дороги, что вела к воротам клуба «Удочка и ружье». Кругом, куда ни глянь, лишь сосны, высокие и темные, изредка среди их стволов проблескивали серебристые березки. Когда дорога поднималась в гору, были видны поля, поросшие жухлой травой, побитой ранними октябрьскими морозами.
У ворот машина остановилась. Вооруженный охранник приблизился к «Роллсу» и заглянул в салон — убедиться, что на заднем сиденье нет пассажиров. Затем сверился с блокнотом, где у него были записаны имена двух человек, сидевших на переднем сиденье.
Машина проехала в ворота, и Флинн заметил:
— Странно, что он не полез к нам в карманы. Проверить, не сперли ли мы столовое серебро.
— Он должен знать, кто выехал с территории и кто остался, Флинн.
— Это еще зачем?
Ответа не последовало.
Они выехали на мощеную дорогу и стали спускаться с холма.
— А вы что, водитель Рутледжа? — осведомился Флинн. — Или лакей? А может, секретарь?
Уэлер поправил рукав дорогого пиджака.
— Адвокат. Я выпускник юридического факультета Гарварда, член коллегии адвокатов.
— Про прощения, — коротко бросил Флинн.
— И, разумеется, я не единственный адвокат Рутледжа. Но одно из самых близких доверенных лиц. Разрабатываю с ним план действий, затем довожу его решения до сведения других адвокатов и прочих людей, с которыми он имеет дело.
— Таким образом, если я правильно понимаю, у мистера Рутледжа не возникает проблем в том, что касается юридической стороны этих дел?
— Верно. Потому как перед тем, как сказать что-либо или предпринять какой-то шаг Рутледжу, все прецеденты, законы и документы проверяются. Мной.
— О этот современный мир! — вздохнул Флинн. — Все мы — лишь марионетки, которых дергают за веревочку дошлые адвокаты!
— Примерно так.
— И часто вы сопровождаете его в поездках?
— Как правило, да.
— Вот как? Даже по уик-эндам? На охоту и рыбалку?
Уэлер ответил не сразу:
— Дело в том, Флинн, что в клубе «Удочка и ружье» проводятся разного рода встречи. — Затем, уже менее сдержанно, он добавил: — Ну и потом всегда есть телефон.
— Вы женаты? Семья есть?
По оценке Флинна, Уэлеру было где-то за тридцать.
— Уже нет. Был женат. Имеется квартира, как раз на полпути от дома Рутледжа к офису. Очень удобно. По утрам он заезжает за мной, а вечером довозит до дома.
— Дома… — пробормотал Флинн. — Знаете, как-то заходит один молодой муж к гинекологу и говорит: «Что вы в этом находите, не понимаю!»
— Ни один человек в мире не знает лучше меня организацию дел у Рутледжа. В данное время я даже являюсь его душеприказчиком. Всего его движимого и недвижимого имущества. — Уэлер плавно замедлил ход огромного лимузина. — Он, знаете ли, контролирует крупные компании, Флинн. И все его дела известны мне куда лучше, чем ему самому. — Уэлер пересек желтую разделительную линию и, свернув влево, съехал с дороги на парковочную площадку перед мотелем «Хижина лесоруба». — Настанет день, освободится какая-нибудь интересная вакансия, и я смогу занять любой пост, какой только захочу. А пока что поболтаюсь еще немного при нем. Хотя все его могущество у меня, что называется, в кармане. И все это понимают.
— Ну а если Рутледж допустит какую-нибудь ошибку? — спросил Флинн. — Не будет ли это означать, что всю вину свалят на голову сына вашей матушки по имени Пол?
Уэлер выключил мотор.
— Давайте прежде всего разыщем управляющего мотелем. Его зовут Моррис.
На стоянке было запарковано всего несколько автомобилей. Один из них весь во вмятинах, заляпанный грязью и с надписью «Полиция Беллингема» на борту. Судя по тому, в каком он пребывал состоянии, полицию Беллингема не слишком заботил внешний вид своего транспорта.
С другого конца дороги на парковочную площадку медленно въехал старый «Кадиллак», оборудованный под катафалк. На переднем сиденье Флинн заметил двоих мужчин в темных костюмах и с очень бледными лицами.
Стоя возле машины, Флинн разглядывал «Хижину лесоруба». Странный образчик архитектуры, какой-то обрубок, а не дом. Центральная часть под остроконечной крышей, где располагался офис, выглядела более или менее нормально, но отходящее от нее крыло, где, по всей видимости, разместились номера, казалось непропорционально маленьким. «Хижина» напоминала изможденную старуху, втиснутую в узкое бальное платье.
Входя вслед за Уэлером в приемную, Флинн постучал костяшками пальцев по стене. С тем же успехом он мог постучать по спичечному коробку — дешевая клееная фанера, раскрашенная под сосну, никакой, судя по всему, звукоизоляции.
