– Тихо, вы, чурбаны! – прошипел третий их спутник.
Кусок Мяса и Пальчик отшатнулись друг от друга, а третий подошел ко мне.
– Меня зовут Луи Барон, – прокаркал он. – Может, вы мне объясните, что здесь происходит? Почему эти два идиота, черт бы их побрал, так надрались, словно отпраздновали что-то?
– Возможно, – ответил я. – По вашему поручению они разыскивают Вулриха, чтобы предъявить ему расписку на двадцать тысяч долларов, так?
– Так, – легко согласился он. – Мне надо было раньше догадаться, что нет смысла посылать сюда этих кретинов, чтобы они получили с него деньги. Но как только до меня это дошло, я первым же самолетом вылетел сюда.
Барон был маленьким и коренастым, с большой головой и могучими плечами. Он стоял, слегка нагнувшись вперед, покачиваясь на носках, и его длинные руки свисали по бокам. Он заставил меня немного поволноваться. Я никак не мог избавиться от ощущения, что он разорвет меня на куски при первом же не понравившемся ему слове и бросит на съедение крокодилам – разумеется, в том случае, если сам не голоден.
– Меня зовут Дэнни Бойд, – сказал я, – студия, где работает Глория Ван Равен, поручила мне доставить ее на съемки. – После этого я рассказал ему, как Вулрих ударил меня сзади, и открыл свое заветное желание встретиться с Эдди и отплатить ему той же монетой.
– Давайте начнем с яхты, Бойд, – предложил Барон. – Может быть, он вернулся туда. Если он попадется мне в руки, то я…
– С удовольствием на это посмотрю, – бодрым голосом перебил я его.
Через несколько минут мы добрались до яхты, и приглушенные звуки соло на трубе стали громче, когда мы ступили на палубу.
– Кто это играет? – спросил Барон.
– Мускат Муллинс, – ответил я. – Он здесь гость или что-то в этом роде.
– Я так и подумал, – буркнул он в ответ. – Этот парень играл какое-то время в моем клубе – конечно, только тогда, когда мог держаться на ногах.
– Уж больно неподходящий выбор для Муската, – удивился я и остановился, чтобы прислушаться. – Ну да, конечно! Это, кажется, «Разве он не шевельнулся?». Траурная музыка Диксиленда.
– Единственная мелодия, которую я знаю, – «Колеса фортуны», старая школьная песенка, – буркнул Барон. – А что с этой музыкой?
– Это похоронный марш, – объяснил я. – Его играют на похоронах.
С этими словами я рванулся вперед, как испуганная звезда, которая замечает, что продюсер собирается закрыть дверь на замок.
– Эй! – воскликнул Барон. – К чему такая спешка?
– Предчувствие, – бросил я через плечо. – Может, я и ошибаюсь, но мне показался странным выбор Муската.
Барон промычал что-то и, кряхтя, затрусил вслед за мной. Мы не успели добежать до рубки, как зазвучала новая мелодия.
– Это последняя часть, – прохрипел я. – Ее всегда играют, когда покидают кладбище.
– Оставьте ваши премудрости при себе, Бойд! – прорычал Барон. – Дайте мне только добраться до этого проклятого трубача, он сразу прекратит свои идиотские упражнения.
Я толкнул плечом дверь рубки, сделал три шага и остановился как вкопанный. Мускат сидел по-турецки на полу рубки с закрытыми глазами и благоговейно доигрывал последние аккорды марша. По выражению его лица можно было заключить, что он уже некоторое время назад достиг той степени опьянения, когда всякое представление о реальности полностью исчезает. Он отложил трубу, открыл глаза и посмотрел на меня отсутствующим взглядом.
У его ног на спине лежала, вытянувшись, Элен Фицрой. На ней было все то же белое бикини с черными точечками. Темные спутанные волосы обрамляли бледное лицо, и с первого взгляда казалось, что одна из черных точек ее белого бикини случайно попала ей между глаз – только отверстие от пули не имело такого шелкового блеска, как черные «мушки» на ткани.
Я уставился на безжизненное тело Элен Фицрой. Было очень тихо.
– О боже! – едва выдохнул Луи Барон. – Такая симпатичная куколка. И кому она помешала?
Лишь сейчас до Муската Муллинса, кажется, дошло, что он не один в рубке. Он поднял голову, посмотрел на меня и, скривив рот, спросил:
– У тебя не найдется выпить?
Я ударил его несколько раз по лицу, при этом голова его болталась из стороны в сторону, как у марионетки.
– Придите в себя, Мускат! Что, черт возьми, здесь произошло?
– Я хочу выпить. – Он говорил с трудом. – Человеку, играющему эту вещь в честь погибшего друга, обязательно нужна хорошая выпивка.
– Он пьян как свинья, – презрительно сказал Барон. – И пройдет часа два, прежде чем он скажет хотя бы одно разумное слово. Давайте сматываться отсюда, Бойд. Это все мне не нравится.
– Очень разумное предложение, Луи, – согласился я, но в этот момент до нас донеслись твердые шаги со стороны трапа. Казалось, что сейчас перед нами предстанет целый отряд морской пехоты. Барон взглянул на меня, потом сунул правую руку под плащ.
– Успокойтесь, – сказал я. – Одно убийство здесь уже произошло. Вы что, хотите все запутать еще больше?
На мгновение мне показалось, что он меня не послушается, но он с сожалением пожал плечами, и, когда его рука снова появилась на свет божий, в ней ничего не было.
Дверь открылась, и в рубку вошел высокий тощий человек с очень умными глазами. На нем был дешевый костюм из тех, что продаются партиями.
Он тщательно закрыл дверь и, прислонившись к ней, окинул взглядом меня, Муската, Луи Барона и остановился на Элен Фицрой. При этом он не сказал ни слова.
Я тоже молчал, не зная, с чего начать.
– Тот, кто мне позвонил, заявил, что произошло убийство, – проговорил наконец вполне дружелюбно высокий человек. – Судя по всему, это правда.
– Кто вы? – глухо спросил Барон.
– Моя фамилия Хардинг. Лейтенант Хардинг из полиции.
– А я Фрэнк Синатра, – насмешливо бросил Луи.
Хардинг сунул руку в карман, достал полицейский значок и молча показал его Барону.
– А вы не хотите представиться? – осведомился он все так же дружелюбно.
– О’кей! Я – Луи Барон из Невады. Приехал в город час назад. Это – Бойд, он работает на киностудию, которая поручила ему доставить на съемки Глорию Ван Равен.
– С этим мы еще разберемся. А это кто? – лейтенант пальцем показал на трубача.
– Мускат Муллинс, – вступил в разговор я. – Трубач.
– У тебя не найдется чего-нибудь выпить? – с надеждой спросил Мускат Хардинга.
– Убитая женщина – певица ночного клуба Элен Фицрой, – добавил я.
– Как это случилось? – спросил лейтенант.
Он взглянул на Барона, но тот только пожал плечами.
– Может быть, вам следует спросить об этом трубача? – буркнул Луи. – Мы с Бойдом появились здесь три минуты назад и нашли ее уже мертвой, а музыканта в стельку пьяным.
– Я пытался привести его в чувство, – признался я полицейскому, – но тщетно. Возможно, холодный душ пойдет ему на пользу. По-моему, лейтенант, он слишком поздно появился на свет – в тридцатые годы он был бы как раз на месте.
– Очень остроумно, – холодно заметил Хардинг. Он опустился на колени, заглянул Мускату в лицо, потом рукой оттянул ему веко.
– Это не алкоголь, – констатировал он. – Парень накачан наркотиками. – Лейтенант поднялся и посмотрел на меня. – Может, вы и правы, Бойд, насчет холодного душа. И кому принадлежит яхта?
– Эдварду Вулриху Второму, – ответил я.
– И где он сейчас?
– Я сам бы хотел это знать, лейтенант, – честно ответил я. – И мистер Барон много дал бы за это. Мы мечтаем его убить – все равно как, в одиночку или сообща.
– Есть кто-нибудь еще на борту?
– Не знаю, – ответил я. – Точнее говоря, мы никого не видели. Барон может подтвердить.
– Разумеется, – пробормотал тот нетерпеливо. – Траурную процессию составляем Бойд, я и этот трубач.
Но тут на палубе послышался стук каблучков. Хардинг молниеносно подскочил к двери и, встав за ней, распахнул ее, так чтобы его не было видно.
Эйприл Мауэр вошла в рубку и остановилась как вкопанная, увидев лежащую на полу Элен. Краска постепенно исчезла с ее лица, и она, шатаясь, прислонилась к двери. Хардинг протянул руку и успел подхватить Эйприл до того, как она начала падать.
– Не бойтесь, мисс, – сказал он. – Я – полицейский.
– Она умерла? – спросила Эйприл.
– Да. Кто-то ее застрелил, и я стараюсь выяснить детали. Кто вы?
– Секретарь мисс Ван Равен, – механически ответила Эйприл. – Эйприл Мауэр.
– Ван Равен? – переспросил лейтенант. – Глория Ван Равен?
– Совершенно верно, лейтенант, – ответил вместо нее я с грустным видом. – В следующий вторник она должна быть на киностудии, где начнутся съемки нового фильма. Я думал…
– Вы собирались вытащить ее отсюда, да? – закончил лейтенант мою мысль. – Очень вам сочувствую, Бойд, впрочем, и Глории Ван Равен тоже. Жаль, что такая мелочь, как убийство, нарушает ваши планы.
– Дело не только… – Дальше я сказать не успел, так как кто-то стал подниматься по трапу. Хардинг опять занял место за дверью, а когда она открылась, перед нами предстала Глория Ван Равен в сопровождении Вулриха и Грэга Бейли.
