Что же делать? Прекратить все? Нет, черт возьми! Я должен осмотреть весь дом. Для чего я, в конце концов, сюда приехал? К тому же у меня имелось время до утра пятницы. Возможно, тот, другой, ничего и не нашел.
Я встал и погасил в пепельнице окурок. Мысль о деньгах очень беспокоила меня.
Выйдя из гостиной, я очутился в небольшом коридоре с входной дверью в одном конце и лестницей в другом. Подумав немного, я стал подниматься по ней.
Наверху я огляделся и внезапно застыл на месте, быстро погасив фонарь: одна из дверей была открыта и оттуда струился слабый свет.
Первой моей мыслью была мысль о побеге. Но, странное дело, этот свет словно околдовал меня. И я стоял не двигаясь.
Нет, это была не электрическая лампочка, свет слишком слабый. И кроме того, он колебался. Может быть, кто-то зажег спичку? Кто-то хочет устроить в доме пожар? Но тогда пламя светило бы много ярче. Я ждал. Однако яркость света не менялась. Тогда мне стало ясно, что это свеча.
И все же ситуация абсурдная. Кто станет бродить по темному дому со свечой, когда за сорок центов можно купить карманный фонарик? Раздумывая над этим, я услышал шум – слабое шипение.
И когда я наконец догадался, что это такое, послышалась музыка. Шипела игла на грампластинке. Музыка была очень тихая – сентиментальная, незнакомая мне мелодия.
Единственным разумным поступком в этот момент было бы побыстрее улизнуть, но я никогда не отличался трезвой рассудительностью. Мне захотелось заглянуть в комнату. Для этого надо было сделать всего три или четыре шага к двери, а ковровая дорожка заглушит мои шаги. И я пошел.
У двери я остановился. Если тот, кто был в комнате, сейчас посмотрит на дверь, то сразу меня заметит. Но, кроме тихой музыки, ничего не было слышно.
Прижавшись лицом к косяку, я медленно вытянул шею и заглянул за угол.
Зрелище было странным. Сначала у меня появилось такое чувство, будто я присутствую при непонятном религиозном обряде. Но в следующую минуту я понял, в чем дело.
Это была спальня. Проигрыватель стоял на полу, а возле него горел маленький огонек свечи. На ковре были разбросаны пластинки, а среди них возле низкой кушетки сидела женщина в длинном голубом халате. Она раскачивалась из стороны в сторону в такт музыке.
При свете свечи я видел ее профиль и густые черные волосы. Она была изумительно красива и совершенно пьяна.
Я стоял у двери, мечтая свернуть Диане Джеймс шею. Миссис Батлер не ездила в Санпорт.
Либо Диана меня обманула, либо это действительно случайность. Но ведь она лгала мне с самого начала, когда не хотела раскрывать все карты. Вероятно, она снова солгала.
Но, возможно, миссис Батлер вернулась без ее ведома? Да, так тоже могло быть. Мы хотели добыть деньги и для этого должны были обыскать дом. У Дианы не было причин привозить меня сюда, если она знала о присутствии миссис Батлер.
Или что-то другое?
Мысли у меня в голове сменяли одна другую, но ясности я так и не достиг.
Во всяком случае, надежда найти деньги растаяла. Мне ничего не оставалось, как убраться подобру-поздорову, причем желательно до рассвета. Как только я окажусь в саду, то буду уже в безопасности. Я могу вернуться в Санпорт ближайшим автобусом и высказать Диане все, что думаю о ней.
Но я почему-то продолжал стоять. Необходимость признать себя побежденным приводила меня в бешенство. Словно я уже нашел деньги, но в последний момент они уплыли из-под носа. Почему бы мне не запереть эту пьяную женщину в шкаф и не продолжить поиски, когда будет светлее?
Нет, может прийти прислуга или кто-то другой. И я попадусь.
Никакого подвоха от миссис Батлер ожидать не стоило. Она так напилась, что ничего не видела, а если бы даже и увидела, то ничего не смогла бы сделать. Я взглянул на бутылку виски, где оставалась всего половина, и стоящий рядом бокал.
Она не шумела и не делала глупостей, как многие выпившие. Напротив, движения ее были очень странные – медленные, осторожные и грациозные, словно сама женщина была фарфоровая.
Музыка умолкла. Пластинка сделала несколько оборотов, потом раздался щелчок, аппарат автоматически выключился.
Наступила тишина. Женщина продолжала легко покачиваться из стороны в сторону, и я видел, как шевелились ее губы, словно она что-то беззвучно напевала или молилась. Затем она медленно повернулась и опустилась на стоящую рядом кушетку. Легла на нее лицом вниз и уронила руки вдоль тела.
Самое время уходить. И я уже собрался ретироваться, когда услышал, как скрипнула ступенька. Кто-то поднимался по лестнице.
В коридор вела дверь, но она оказалась закрытой, а у меня не было времени ее открывать. Раздумывать некогда. Я проскользнул в спальню и, нагнувшись, задул свечу.
Слава Богу, я еще раньше заметил, что дверь шкафа приоткрыта. Пройдя на ощупь по комнате, я проскользнул в шкаф, а дверцу слегка прикрыл. Голова касалась платьев, они пахли духами, запах был теплый и душный.
Ковровая дорожка в коридоре скрадывала звук шагов. Я ждал и всматривался в щель.
Но вот в дверях показался луч света и медленно пополз по стене. Осветил зеркало, сверкнул и отправился дальше. Опустившись вниз, он дошел до кучи пластинок и бутылки виски и остановился на фигуре распростертой женщины. Луч света замер на ней подобно огромному глазу, а державший фонарь человек вошел в комнату.
Я затаил дыхание, больше всего боясь чихнуть или нечаянно кашлянуть в этой мертвой тишине.
Мужчина, похоже, пригнулся и переложил фонарь в другую руку. И тут луч света на короткий миг выхватил из тьмы пистолет, направленный в висок распростертой на кушетке женщины. Дальше я уже не раздумывал.
Распахнув дверцу, я выскочил из шкафа и набросился на него. Он успел обернуться, и мы, сцепившись, покатились по ковру. Хрустнул разбиваемый проигрыватель, руки нападавшего схватили меня за горло, я начал задыхаться. Незнакомец оказался чрезвычайно силен. Фонарь погас, комната погрузилась в кромешную тьму.
Чтобы освободиться, я ударил противника коленом в живот. Он отпустил мое горло, но попал мне кулаком в лицо. Придя в себя после секундного шока, я услышал, как он вскочил на ноги и бросился к двери. Задев дверной косяк, он выбежал в коридор.
Я выхватил из кармана свой фонарик и направил свет на. пол. На груде расколотых пластинок лежал пистолет, а возле разбитого проигрывателя – фонарь нападавшего.
Я поднял пистолет, поставил его на предохранитель и вместе с трофейным фонарем сунул в карман. Только теперь я почувствовал, чего стоила мне драка. Пришлось даже сесть на пол, чтобы прийти в себя.
Но рассиживаться здесь мне было нельзя. Да, следовало отсюда убираться, пока не поздно. Я снова включил фонарь и посмотрел на женщину. Оказывается, в пылу драки мы спихнули ее с кушетки, и теперь она лежала на ковре, прижавшись лицом к вытянутой руке. Утром у нее будет здорово болеть голова, и пробуждение ожидается не из приятных.
Потом я подумал, что, если уйду, она может вообще не проснуться.
Этот парень наверняка вернется и доведет до конца свое дело: убьет ее. Он подождет, пока я исчезну, а потом довершит то, в чем ему помешали. Для этого даже не потребуется пистолет. Пока женщина спит, убить ее не проблема.
Что же делать?
Если я не мог смотреть, как ее хладнокровно убивают, то не взять ли на себя еще и роль ее защитника? Если я останусь здесь до ее пробуждения, меня, вероятно, арестуют за взлом. И тогда надо мной будет хохотать весь полицейский участок. Взломщик спасает жизнь жертве!
Затем возникла другая мысль: а что, если ее найдут мертвой? Ведь только один человек чертовски хорошо знает, что здесь находился я, – Диана Джеймс.
Она привезла меня сюда. И если она проболтается, то моя песенка вообще будет спета.
Что же все-таки делать? Время шло к рассвету, а я все сидел в темноте, и в голове крутились какие-то неопределенные соображения. Я никак не мог решить, что делать.
Лишь в одном я был уверен: я ни в коем случае не должен выпускать это дело из рук.
До сих пор меня водила за нос отпетая мошенница, которая, как оказалось, выдала мне не более десяти процентов правды. Теперь пришла моя очередь принимать ее тактику.
Все мы охотились за деньгами. Но единственным человеком, который точно знал, где находятся деньги, была миссис Батлер. Она являлась ключом ко всему. Денег в доме наверняка не было, но она знает, где они находятся… Или находились.
Значит, мне надо держаться миссис Батлер. Если я оставлю ее здесь, ее убьют, а если увезу отсюда, то смогу заставить заговорить.
У меня даже было место, куда ее отвезти, чтобы спокойно договориться.
Я не сомневался: если я задам ей нужные вопросы, она непременно скажет, где деньги. Возможен и другой вариант. Если миссис Батлер сама не замешана в убийстве мужа, меня могут арестовать по обвинению в похищении. Риск велик, но на него придется пойти.
