Я попытался мысленно представить себе карту автомобильных дорог: необходимое мне место находится примерно в 80 километрах отсюда.
Затем я стал продумывать весь план действий.
Как перевезти женщину туда? У меня не было машины. Не взваливать же ее на плечи! Я тихо выругался. Нет, не надо отчаиваться! Необходимо снова продумать все сначала. Стоп! Машина должна быть у нее. На чем-то же она вернулась из Санпорта!
Если я пойду в гараж, придется оставить ее одну. Этот парень вряд ли вернется, не будучи абсолютно уверен, что меня здесь нет.
Я спустился по лестнице на заднюю веранду, погасил фонарь и вышел наружу.
Через несколько секунд мои глаза привыкли к темноте. Главное, чтобы этот недоносок не треснул меня по голове.
Когда стали различимы темные контуры гаража, я медленно пошел туда. Ворота были закрыты. Обойдя гараж вокруг, я обнаружил сбоку небольшую дверь. Нажал на ручку, и дверь открылась. Луч фонарика упал на «кадиллак». Я осветил приборную доску – ключа от зажигания не было.
Опять тупик? Искать ключ в доме с двенадцатью комнатами? Я взглянул на часы: было двадцать минут пятого. Вряд ли управлюсь до рассвета, даже если найду ключи.
Я, конечно, не мог представить себя в роли женщины, но уж в пьяницах-то разбирался, и теперь мне это пригодилось. Пройдя по пути, по какому должна была накануне идти эта женщина – от входной двери в кухню, к бутылке виски, – там, на столе возле двери, я и обнаружил сумку, в которой лежали ключи.
Теперь я мог отправляться за пьяной хозяйкой. Я уже поднял ее и хотел отнести вниз, но тут кое-что вспомнил. Посветил на пол, нашел бутылку, она была далеко отброшена, однако закрыта пробкой, и содержимое не вылилось. Я прихватил ее с собой.
Уложив миссис Батлер на заднее сиденье машины, я зажег фонарик и достал ключи. Открыв гараж и ворота, снова сел в машину. Выехал задним ходом на улицу, затем медленно проехал метров тридцать вперед, после чего прибавил газ.
Итак, взлом, угон машины и похищение человека. Что будет дальше? Вымогательство?
Нет, пока я все точно рассчитывал. В любое время мне все еще можно выйти из игры. Из-за этих проклятых денег идут бега, и скоро будет видно, кто придет первым. Может быть, и я.
Я ехал на юг по тому же шоссе, по которому мы с Дианой приехали, и вспоминал, где должна быть развилка. Видимо, километрах в пятнадцати после следующего городка. Надо быть внимательным, поскольку в предыдущий раз я приезжал с противоположной стороны.
В зеркальце заднего обзора я заметил фары следующей за мной машины. С минуту наблюдал за ней, хотя, вероятно, это ничего еще не означало: по шоссе ездит много машин, даже в половине пятого утра. Фары все время находились на одном и том же месте, машина позади ехала с той же скоростью, что и я.
А может, это тот парень преследует нас? Я дал полный газ, довел скорость до ста пятнадцати километров и долго не снижал ее. Пришлось все внимание обращать на дорогу, и следить за машиной сзади было трудно.
На повороте я снова посмотрел в зеркало: она отстала ненамного.
Я начал беспокоиться. Может, это полиция? Нет, вряд ли, ведь они не пытались меня обогнать. Я пока еще не верил, что это наш преследователь. Но на всякий случай следует быть осторожным – не надо, чтобы он видел, где я свернул с главного шоссе.
Проскочив маленький городок, я стал считать километры. На шоссе теперь появилось много поворотов, машина сзади на некоторое время отстала. Я жал на газ и боялся пропустить развилку. Проехал уже четырнадцать километров, шестнадцать. Неужели все-таки проглядел?..
И когда я уже совсем отчаялся найти нужный поворот, показались знакомые магазины и бензоколонка. Я притормозил и резко повернул. Гравий ударил по днищу машины, когда колеса сошли с асфальта. Я остановился и выключил фары. Вскоре на шоссе промелькнули фары проехавшей машины. Я перевел дыхание. Вероятно, она не преследовала меня.
Я снова включил фары и отправился дальше; предстояло проехать еще километров тридцать, а я хотел туда добраться до рассвета. Если поторопиться, то можно успеть.
Через некоторое время я свернул на узкую дорогу, ведущую через густой лес. Места эти были мне знакомы, я часто приезжал сюда с Вилли Ливингстоном, а иногда один или с девушкой. Домик, куда я направлялся, принадлежал ему.
С Вилли мы учились в колледже. Он получил в наследство кучу денег и несколько гектаров земли с озером, возле которого и стоял дом. Все лето Вилли проводил в Европе, но я знал, где находится ключ.
Через несколько минут показались сетчатые ворота. Я вышел из машины, открыл их, въехал и снова закрыл. Теперь предстояли двенадцать километров по частной ухабистой дороге, мимо песчаных холмов, а затем вдоль озера.
Женщина на заднем сиденье заворочалась и что-то пробормотала. Я насторожился – не хватало только, чтобы она сейчас проснулась! Я замер, соображая, что мне следует сделать, если она откроет глаза. Но, слава Богу, она опять затихла. Уф! Вздохнув с облегчением, я уселся за руль и поехал к озеру.
Голубое и гладкое, оно лежало передо мной, а над лесом тянулись оранжевые облака – прекрасная картина. Мне вдруг захотелось как-нибудь приехать сюда и половить рыбу. Однако пришлось отогнать эти несвоевременные мысли.
Наконец мы пересекли луг, переехали маленький мостик и остановились. Ключ, как всегда, висел на гвозде под мостом.
Строение находилось в конце лужайки среди высоких деревьев. Это был большой деревенский дом. Под деревьями было еще темно, и я, остановившись перед верандой, не стал выключать фары.
В утренней тишине громко заскрипел замок. Я открыл дверь, вошел и зажег керосиновую лампу.
В большой комнате у задней стены стояли кухонная плита и шкаф для посуды, а посредине – несколько стульев и стол. Дверь направо вела в кладовую, где хранились рыболовные и охотничьи принадлежности, подвесной мотор и всякая всячина.
Налево была спальня. Тут стояли две кушетки и двуспальная кровать. На кровати лежало армейское одеяло.
Оставив лампу, я вернулся к машине, поднял все еще спящую женщину, внес ее в дом и положил на кровать. При свете керосиновой лампы ее лицо казалось бледным, а темные волосы рассыпались по подушке. Ей было лет тридцать, и она была по-прежнему пьяна до бесчувствия. И при этом самой красивой из всех женщин, каких я видел.
Все это было дьявольски скверно. Я пожал плечами и забрал лампу. В конце концов, я не был ее отцом, а жизнь – совсем не детская игра.
Я разжег плиту и принес из колодца пару ведер воды. Тем временем рассвело, и из печной трубы поднялся серо-голубой столб дыма. Я отогнал машину в сарай по другую сторону дома и запер его. Теперь надо проинспектировать запасы провианта.
В кладовой обнаружилось несколько коробок с консервами, а в кухонном шкафу я нашел муку и другие припасы.
Открыв банку с кофе, насыпал его в кофейник и налил воды. Потом сел, закурил и стал слушать, как трещат горящие дрова.
Внезапно я понял, что устал как собака. Это было неудивительно после такой ночи. Проведя рукой по лицу, я почувствовал, что у меня успела отрасти щетина. Подошел к зеркалу, висевшему на задней стене: вылитый бродяга.
В кладовой нашелся бритвенный прибор. Я не спеша побрился, сполоснулся до пояса, затем снова надел рубашку и галстук и почувствовал себя значительно лучше.
Тем временем начал закипать кофе, издавая приятный аромат. Я налил себе чашку.
Взошло солнце. Не верилось, что столько событий произошло всего лишь со вчерашнего утра.
То, что я нарушал законы – один за другим, – почему-то не волновало меня. Заботило другое – как бы меня самого не убили. Но и от этого мурашки не бегали по спине.
Я думал о деньгах, о таких больших деньгах, какие не смог бы заработать и за всю жизнь. Как же я близок к ним! Нужно только протянуть руки и взять их.
Легко сказать – взять! Если б только знать, где они находятся.
Миссис Батлер знала, где они лежат, и я должен заставить ее рассказать мне об этом.
Только через два часа я услышал, как она пошевелилась на кровати. Видимо, приходила в себя.
Теперь нужно взять себя в руки. Ведь все будет зависеть от того, сможем ли мы договориться.
Я взял бутылку виски, стакан и вошел в спальню.
Она сидела на кровати, обхватив голову руками. Я в первый раз увидел ее глаза и понял, что имела в виду Диана Джеймс, говоря, что они большие и с поволокой.
Она уставилась на меня.
– Доброе утро, – сказал я и налил в стакан изрядную порцию виски.
– Кто вы? – Она огляделась. – И как я попала сюда?
– Выпейте сначала глоточек, – посоветовал я. – Или, если пожелаете, можете выпить кофе.
Я чертовски хорошо знал, что она предпочтет, и насчет кофе говорил лишь для приличия.
Она взяла стакан. Я закрыл бутылку пробкой, отнес ее в другую комнату и вернулся с ведром холодной воды, губкой, полотенцем и ее сумочкой. Все это я поставил на стул и пододвинул его к кровати. Она даже не посмотрела на него.
