— Ку-у-да?!
— Потанцевать! — Женя безмятежно улыбнулась Лесику.
— Сидите! Осталось двадцать минут, а там — все свободны!
— Ты, что, живоглот! — напустился на него Змей. — За такие бабки мне с ней и потанцевать нельзя?
— Договаривались за столиком посидеть! — Лесик был неумолим.
— За какие - такие бабки, Федя? — невинно пропела Женя. — Что, много там было?
Лесик поспешно махнул рукой.
— Идите! Но это — первый и последний танец! Ваше время, сэр, истекло! — издевательски ухмыльнулся он Змею в лицо — ты, мол, даже не представляешь, что ты потерял, выбрав этот бар вместо постели. Лох, натуральный лох.
Ха! Знал бы он! Они в этом баре нашли гораздо больше — утерянное - было доверие! О деньгах — такой мелочи в сравнении с человеческими чувствами — Змей давно позабыл.
Плавные волны блюза несли их между столиками. Проводя эту восхитительную женщину мимо Игоря, Федя повел на него глазами.
— Вот он!
И Женька подарила симпатичному мужчине одну из своих очаровательных улыбок. А Игорь... Теперь пришел его черед вцепиться в края стула, чтобы не упасть. Он узнал эту дамочку. Правда, прошел десяток лет, и она из растрепанной девчонки превратилась в стройную красивую женщину. Но родинка у самой ноздри — маленькая симпатичная черная точка... Десять, нет, одиннадцать лет назад он искал ее по всему Донецку, до боли в глазах вглядываясь в проплывающие мимо окошек патрульной машины женские лица. Это она — та сучка, которая во время последнего дежурства возле ресторана «Турист» навела их на автоматные стволы бандитской «малины» в недостроенном общежитии! Для Ивана Николаевича, старлея, первого преподавателя школы жизни, эта ночь стала последней... А для Игоря обернулась двухнедельным постельным режимом. Иван Николаевич уже сшил, наверное, а эта... Решение пришло внезапно.
— Разрешите! — он отодвинул плечом опешившего Федю и заглянул в лицо Жени.
— Разрешаю! — улыбнувшись еще раз, она смело положила руки ему на плечи.
Змею ничего не оставалось, как поплестись за свой столик. Вот теперь уже охранники всполошились всерьез. И бросились спасать собственность «Интима». Проходя мимо Змея, Лесик нехорошо оскалился:
— Ты знаешь, как это называется? Непредвиденными обстоятельствами! — он похлопал по левой стороне груди.
— Эй, чувак, отвали от нее! — двое амбалов уже топтались возле танцующей пары.
— Почему? — искренне удивился Игорь. — Я спросил разрешения у дамы, она дала согласие...
— Короче так, мужик! — подскочивший Лесик с ходу влез в «базар». — Дама пойдет с нами, а ты делаешь ноги отсюда...
— Не-а! — обворожительно улыбнулся ему Игорь.
— А у меня ты согласие спросил? — вмешалась Женя, гневно глядя на Лесика. — Я ведь пока еще не ваша собственность.
— Ты собственность «Интима», — гнул свое Лесик.
— Я сама себе собственность, понял, ты, ублюдок? — психанула женщина. — Поделили, твари, Россию на собственность, а теперь уже людей делить начали? Вот вам, выкусите! — она скрутила маленький изящный кукиш и сунула его под нос охраннику. Этого Лесик вынести не мог.
— Ах ты, шалава! — взревел он, выхватывая из-за пазухи револьвер. И тут случилось невероятное — из-за спины его высунулась рука, легонько стукнула под кисть... Мгновение — и Лесик уже судорожно сжимал и разжимал пальцы, хватая ими воздух. А за его спиной Гек вертел в руках оружие, разглядывая его.
— Интересная модель! Испанская «Астра» с укороченным стволом, калибр тридцать восемь. Где достал?
Лесик угрожающе рванулся...
— И стреляет, наверное? — Гек как бы случайно щелкнул курком, направив ствол в грудь охранника. Тот замер на месте.
— Это еще что такое? Вы почему пристаете к ним? — за спинами охранников стояла владелица бара — Катя. Вся злость, накопившаяся к этому времени у Лесика, вылилась на нее.
— Сучка! Торгашка сраная! Да ты знаешь, что с тобой было бы, если бы ты не сидела под нашей «крышей»? Тебя бы давно уже трахали во все дырки за неуплату по «счетчику»! Не помог бы и папашка-прокурор! — распалясь, он орал на все помещение.
Катя стояла перед ним спокойно, только гневно раздувались побелевшие ноздри.
— За мои деньги, в моем заведении меня же оскорблять! — она повернулась, зашла за стойку бара и, нажав кнопку, произнесла в решеточку микрофона:
— Мальчики, меня оскорбляют!
Спустя пять секунд входные двери пропустили в зал ребят в спортивных костюмах, рельефно обрисовывающих грудные мышцы. В руках у каждого — городошная бита.
— А мы идем мимо с тренировки — говорят, Катю обижают! — один из парней подошел к стойке. — И кто же это, Катюш?
Та молча указала на троих, стоявших посреди бара в напряженном ожидании. Гек с Игорем и Женей уже смирно сидели за столиком.
— Лесик?! — ласково улыбнулся парень. — Мы же договорились, что за «месячными» ты будешь заходить с черного хода. И только! А ты набрался наглости впереться со своими вонючими «шестерками», да еще вдобавок оскорбить очаровательную хозяйку?! Нехорошо, Лесик, очень нехорошо. Придется извиниться.
— Не нужны мне извинения этого подонка! — выкрикнула Катя сквозь слезы. — А завтра он снова придет и будет обливать меня грязью!
— Извинения не принимаются! — констатировал парень. — Ну что ж, тогда извините вы нас!
Биты в руках парней замелькали с такой быстротой, что посетители не успевали следить за точкой удара. Лесик и его напарники пробовали сначала отчаянно отбивать палки, но их реакция была слабее раза в три. Некоторое время слышался лишь глухой стук, как будто выбивали большой палас. Затем один из телохранителей, не выдержав, закричал от боли в сломанной переносице и ломанулся к выходу. За ним бежать уже было не позорно, и двое оставшихся бросились следом. Лесик, стараясь сохранить престиж, уносил ноги последним и это его подвело: один из нападавших сунул биту в его ходули и он грохнулся об пол лицом. К нему подскочил тот, первый парень и, подняв за волосы голову Лесика, приставил к его разбитому носу неизвестно откуда появившийся в его руке пистолет.
— Жаль, что ты не вытащил из кармана ничего огнестрельного при моих ребятах! Я бы с удовольствием потратился на патроны ! Ну, ничего — это не уйдет, если тебя вдруг снова занесет не с той стороны. Тебе разрешено заходить только с черного хода. Повтори!
— Только с черного... — послушно повторил Лесик.
— И напоследок совет: не пытайся сдать нас ментам за оружие. Разрешение на него у ребят имеется. Кстати, подписанное самим прокурором города — Катиным отцом. А теперь — убирайся, гнида! Нет, сперва все же извинись перед хозяйкой!
Лесик встал, деревянным шагом подошел к стойке бара и, косо поглядывая на Катю одним глазом (другой заплыл огромным фингалом), просипел:
— Извините, пожалуйста, Екатерина Витальевна! — затем развернулся и потопал к выходу. Теперь его никто не удерживал, лишь Катя хохотала в спину — зло, издевательски! Игорь обернулся к столу в противоположном углу — Козыря и Змея там давно и след простыл.
— Вот заразы! — не удержался он. — Опять сбежали!
— Да я вам их адрес могу назвать, — засмеялась Женя, — запросто найдете. — Она, по всей вероятности, нисколько не жалела о потере телохранителей из «Интима».
— Ты мне лучше вот что скажи! — тяжело глядя на нее, Игорь цедил слова, из последних сил сдерживаясь, чтобы не вцепиться руками в хрупкую лебединую шею и рывком не свернуть ее. — Тебя кошмары по ночам не мучают?
— А почему вдруг на «ты»? — оскорбилась Женя. Мы что, знакомы близко?
— И давно уже, почти одиннадцать лет! Вспомни восемьдесят четвертый год, ресторан «Турист» и двух облапошенных твоей молодостью милиционеров, которых ты заманила на автоматные стволы. Вот этот кошмар не должен тебе давать спать по ночам все последующие годы. Может, поэтому ты и не спишь, а «работаешь»? — безжалостно спросил Игорь.
По мере его обвинения лицо молодой женщины белело, а к концу речи она закрыла его руками.
— Не нужно, пожалуйста, не нужно! — умоляюще прошептала она из-под ладоней. — Я не хотела, не знала! Это все он, проклятый, подстроил!
— Кто — он? — жестко спросил Игорь.
— Гальчевский Костя! Он сказал, что попугать вас хочет, наденет маску и выскочит из темноты, а когда я ему про пятнадцать суток напомнила — только рассмеялся и сказал, что ему не привыкать.
— И ты поверила ему? — ужаснулся Игорь.
— А что мне оставалось делать? Мне было пятнадцать лет и я... я ждала от него ребенка. Да, я любила его! Его многие дурочки тогда любили: красивого, умного, талантливого и... богатого. А я, чтобы заработать себе на школьную форму к осени, подрабатывала летом пионервожатой в лагере. А он привез какую-то делегацию из горкома партии. Там меня и подцепил. Я ему отдалась в первый же вечер. Он же, сволочь, начитанный, стихов уйму про любовь знает, ну, и все такое прочее — как заморочить голову глупой еще девчонке! Так что уговорить меня, что в случае с вами — просто глупая шутка, ему ничего не стоило — я в рот ему заглядывала, ловила каждое слово.
