зал аэропорта, к нам подлетела женщина в ярко-красном платье.
— Вы меня узнали? Я Тамара Семицветова.
Она не изменилась! Такая же краснощекая с веселыми большими глазами. Я хотела было спросить, где Игорь, но она меня опередила:
— Как хорошо, что у вас такой разрыв между самолетами. Мы сейчас поедем к нам. Это близко.
— Это действительно близко, — подтвердил отец.
— Что с Игорем? — спросила я.
— Ничего. Ждет вас дома. Немного устал. Но он абсолютно здоров.
Мы вышли на улицу. Тамара подвела нас к тому же «мерседесу», который я видела несколько лет назад, по-хозяйски устроилась за рулем. Я начала понимать, что власть у них в семье переменилась.
* * *
Игорь сидел в кресле. Увидев нас, вскочил:
— Не мог сам встретить. Тамара не пустила.
За те несколько лет, которые я его не видела, он изменился. Постарел. Я уже замечала, что мужчины иногда вдруг сразу стареют за один год.
— Обедать, обедать! — суетилась Тамара. — Они с дороги.
— Ты что, правда заболел? — спросил отец.
— Ты знаешь, у заботливой жены есть большие плюсы и большие минусы. Большие минусы — это то, что ничего не можешь делать без ее разрешения. Ну а большие плюсы — что она действительно о тебе заботится. Но я, как раньше говорили, практически здоров.
— Конечно, здоров, — поддержала его Тамара. — Но ему нужно внимательнее следить за своим здоровьем.
Сели за стол.
— По одной можно, — Игорь открыл бутылку «Абсолюта».
Налил рюмку отцу, себе, потом остановился, размышляя, налить ли мне.
— Можно, — сказала я.
— Ладно, — согласился отец.
— За успех вашего дела.
Потом была вторая «за хозяев», после чего Тамара решительно убрала бутылку.
— Теперь о ваших проблемах, — начал деловую часть Игорь. — Я знаю, что ты, Карина, ищешь мерзавцев, которые убили двух человек в гостинице. Твой отец ввел меня в курс дела.
— Ищу.
— Складывается впечатление, что эти люди пытаются найти какие-то сокровища, спрятанные нацистами. Но «складывается впечатление» — не есть критерий истины. Клад, клад. Очень эффектно. Но я не думаю, что они ищут клад. Понимаешь, у них слишком серьёзная организация. И они убивают. Ты знаешь о двух трупах. Но не знаешь, сколько трупов будет еще. Верно?
Я согласилась.
— Это означает, что у нах большая, серьёзная и достаточно финансово солидная организация. Из-за клада с золотом и драгоценными камнями они бы так не старались. Потому как, если это, к примеру, бриллианты, то, чтобы их реализовать, надо доказать происхождение камней. Нет, они ищут не золото.
— А что?
— Я не знаю. Но если это богатая и явно криминальная организация, то что им нужно?
— Оружие, — подсказал отец.
Игорь согласился:
— Оружие. Склад с оружием. А его в швейцарском банке не спрячешь. Так что вы на правильном пути.
— Это может быть оружие или склады боеприпасов, — рассуждал отец. — Хотя боеприпасы вряд ли, они могут взорваться. Разве что это могут быть отравляющие вещества.
Игорь подхватил мысль:
— Не просто отравляющие вещества, а особые, новые, имеющие совершенно необычные свойства.
— «Мефистофель», — подсказала я.
— Вряд ли, — не согласился Игорь. — «Мефистофель» — это наркотик, а им нужно мощное отравляющее вещество.
— Такое, каким убили двух человек в Вашингтоне, — снова подсказала я.
Игорь снова не согласился:
— Нет. Если они убили этим веществом, значит, оно у них уже есть. Они ищут что-то новое. Или большой склад.
— Или рецепт, который вполне может быть спрятан в банковской ячейке.
— Неплохая мысль.
Отец посмотрел на часы:
— Нам пора.
Игорь порывался поехать с нами, но Тамара была непреклонна:
— Тебе надо отдыхать.
Прощались мы с Тамарой у входа на личный досмотр.
— Уже сегодня вы будете в Алжире, — грустно сказала Тамара. — Там тепло. А у нас всегда холодно. Я люблю тепло. Помнится, была алжирская песенка: «Много дней дует знойный сирокко».
Отец улыбнулся:
— Песня это не алжирская, написал её француз Масиас. Про сирокко там ни слова, а слово «сирокко» появилось только в русском переводе. Был я в Алжире. Сирокко там действительно знойный.
— Все равно, слово «сирокко» красивое, — настаивала Тамара.
— Красивое, — согласилась я.
— И теплое какое-то.
— И теплое, — снова согласилась я.
Алжир встретил нас холодным дождем.
В холе аэропорта к нам подошел человек в светлой рубашке. Он представился и спросил:
— Вы зарезервировали гостиницу «Клуб де Пен»?
Мы подтвердили.
— Я вас туда отвезу.
Мы сели в «пежо», отец и человек в светлой рубашке впереди, я сзади. Дорога заняла минут сорок. Сначала широкое шоссе до города, потом город, вполне европейские здания, по-европейски одетые люди в плащах, с зонтами, потом снова шоссе. Водитель что-то оживленно рассказывал отцу по-французски.
Отель оказался комплексом современных зданий на берегу моря. Человек в рубашке помог нам оформить номера.
— Завтра к вам приедет офицер, который ответит на все ваши вопросы. Здесь в отеле есть комната, которой мы можем располагать.
На следующий день после завтрака к нам подошел наш вчерашний спутник и предложил пройти с ним. Мы поднялись на пятый этаж, вошли в комнату, на которой весела табличка Business room. Она оказалась типичным рабочим кабинетом: стол, на котором стоял монитор, и несколько гостевых кресел. За столом сидел человек лет сорока в легком европейском костюме. Увидев нас, он поднялся.
Общие фразы, потом по-французски:
— Вас интересует госпожа Скороходова?
Отец перевел на английский. Хозяин кабинета продолжил разговор на безукоризненном английском:
— Простите, я не знал, что мадемуазель не говорит по-французски.
Он вынул из стола папку и протянул нам.
Фотографии Скороходовой, заполненные бланки пограничного досмотра, регистрация в отеле.
— Вы это можете взять с собой. Она пробыла у нас одиннадцать дней. Мы особо за ней не наблюдали. Никаких проблем она не создавала. После того как наши французские коллеги попросили нас подробнее узнать о ней, мы навели справки. И выяснили, что она пыталась найти полковника Вернера Крюге.
— Немец? — переспросила я.
Ответил отец:
— Нет, это алжирец, который служил в немецкой армии и взял псевдоним немецкого полковника. Я не ошибся?
Алжирец понимающе улыбнулся:
— Нет, не ошиблись.
— Он жив?
— Нет. Умер девять лет назад. Она пыталась найти его родственников. Но безуспешно. Мы особо ей не мешали, потому что родственников у него не осталось. После ухода в отставку он тихо жил у себя на вилле в Блиде.
— Как вы думаете, она знала, что это алжирец, а не немец?
— Я уже задавал себе этот вопрос. И ответить на него не смог. И еще одно. В поездке по Алжиру ее сопровождал некто Борис Аристов. У него русский паспорт.
Он вынул из стола новую папку:
