Из одного ящика он достал большой чемодан, который накануне там спрятал. Сняв мокрую одежду, он старательно вытерся полотенцем. Потом достал из чемодана полный комплект одежды и переоделся во все сухое. После этого он вышел из сарая, осмотрелся и бросил чемодан с мокрой одеждой в реку. Тот сразу же затонул.
Шерман уже подходил к метро, когда услышал завывание полицейской сирены. Шерман остановился, чтобы посмотреть, как две патрульные машины стремительно мчатся к Пятой улице.
Метро доставило его на Семнадцатую улицу. Здесь он остановил такси.
— Мезон–стрит, — сказал он шоферу.
Сидя на заднем сидении, он время от времени внимательно смотрел назад, чтобы убедиться в отсутствии слежки.
На углу Мезон–стрит он попросил шофера остановить машину и пошел по направлению к дому Корины Энглиш.
Улица была пустынной. Сильный дождь потоками обрушивался на него.
В доме Корины было освещено только одно окно. Он пересек садик и, чутко прислушиваясь, подошел к дому Подойдя к двери, он нажал на пуговку звонка, подождал немного, потом позвонил снова.
В холле зажегся свет, и дверь приоткрылась. Выглянула Корина, ее дыхание коснулось лица Шермана.
— Вы меня забыли, Корина? — тихо спросил он.
Он видел, как женщина отшатнулась и схватилась за ручку двери. Он успел поставить ногу на порог, чтобы лишить Корину возможности захлопнуть дверь.
— Что вам нужно? — спросила она.
— Я ждал вашего звонка, но вы не позвонили.
— Я не хочу, чтобы вы входили!
Он втолкнул ее в холл.
— Я совсем промок, — сказал Шерман.
Она повернулась к нему спиной и неверными шагами прошла в салон. На камине стояла полупустая бутылка коньяка и стакан.
Шерман снял мокрый плащ и шляпу, бросил их на пол в холле и спокойно запер дверь. Потом с улыбкой на губах прошел в салон.
— Вы видели Энглиша?
— Да, я его видела, — ответила она, тяжело опускаясь на диван.
— Вид у вас не очень–то радостный. Разве ваша идея не удалась?
— Это была ваша идея, а не моя. И к тому же совершенно идиотская. Ему наплевать на все это.
Шерман подошел к шкафу, взял стакан, выпил и вернулся к камину.
— Коньяк–то неплохой, — сказал он. — Это Рой выбирал его?
— Я не предлагала вам пить, — воинственно воскликнула Корина. — Кем вы себя считаете?.. Приходите сюда, пьете мой коньяк…
Он рассмеялся.
— Не будьте смешной. Я — ваш любовник, Корина.
— Ваши идиотские штучки мне неприятны.
— Это была превосходная идея, — сказал Шерман и хлебнул коньяка. — Расскажите же мне, что там произошло.
— Превосходная?.. Это было ужасно! — ответила Корина. — Я не должна была слушать вас… Они смеялись надо мной.
— Кто “они”? — спросил Шерман настороженно.
— Я не знаю. По–моему, все. Они мне не поверили. Все видели, что я пьяна.
— Кто это, “они”? — настаивал Шерман.
— Люди, которые были в баре, конечно, — раздраженно ответила Корина.
— Вы сказали Энглишу, что она спит с его секретарем, или не сказали?
— Конечно! Ведь это вы велели мне так сказать? По ему от этого не было ни холодно, ни жарко. Он велел какому–то типу из клуба проводить меня домой. Вот что дала ваша блестящая идея!
Шерман кивнул. Теперь он знал все, что хотел знать: Корина устроила Энглишу сцену при свидетелях. Он опорожнил свой стакан и вытер губы носовым платком.
— Может быть, вам будет интересно узнать, — сказал он, — что после вашего ухода Энглиш отправился к Винсу. Он застал Юлию и Винса в ситуации, которую можно назвать пикантной. Он убил Винса, а потом Юлию. Полиция проводит расследование, и я полагаю, что Энглиш уже задержан по подозрению в убийстве.
Корина с ужасом смотрела на него. Ее круглое кукольное личико вытянулось, голубые глаза потускнели.
— Он их убил? — прошептала она.
— Совершенно верно, — ответил Шерман, доставая из кармана жевательную резинку. — Вы по–прежнему считаете, что моя идея была глупой?
— Я вам не верю.
— Ну что ж, завтра вы прочтете об этом в газетах.
— А откуда вы это знаете? Слушая вас, можно подумать, что вы там присутствовали.
— Я был неподалеку, и — с улыбкой ответил Шерман, — я более или менее присутствовал при том, что там происходило.
Корина встала.
— Я не хотела, чтобы он их убивал, — сказала она. — Я только хотела причинить ему боль.
— Вы причинили ему зло. И даже больше: вы уничтожили его. Вероятно, его посадят на электрический стул.
— Но я не хотела его убивать, — простонала Корина. — Он был так добр со мной…
— Как это трогательно! — издевательски усмехнулся Шерман. — Однако это не помешало ему украсть у вас двадцать тысяч долларов.
Корина, глядя ему в глаза, сжала кулачки.
— Я уверена, что у Роя никогда не было столько денег. Я была сумасшедшей, когда слушала вас. Это вы виноваты во всем! Это была ваша мысль! Вам нужно было сделать подлость — и вы воспользовались мной.
— Совершенно неожиданно вы становитесь очень рассудительной, — с улыбкой проговорил Шерман. — Но даже если предположить, что все так, что вы можете сделать?
— Я пойду в полицию! Это ужасно, то, что я сделала! Если я расскажу им, что произошло, они, может быть, оставят Ника в покое.
— Не будьте дурой, Корина! Единственное, чего вы добьетесь, — станете всеобщим посмешищем. Теперь можно только молчать.
— Это мы еще увидим! — возразила Корина. — Я встречусь с капитаном Морили. Он скажет, что я должна делать.
Шерман пожал плечами.
— Ладно, валяйте. Я, конечно, не могу вам помешать. По лучше не вмешиваться во все это…
— Я обязана вмешаться! Меня допросят, как свидетельницу, зададут кучу вопросов. И не воображайте, что я не расскажу им про вас. Так и скажу, что это была ваша мысль.
Шерман покачал головой с задумчивым видом. Прошелся по комнате, не переставая жевать резинку, с неподвижным лицом и руками, засунутыми в карманы.
— Да, пожалуй, я начинаю думать, что вы действительно все им расскажете, — сказал он, останавливаясь перед окном.
Красный шелковый шнур, продетый в занавеси, был прочен.
— Как это мило, — проговорил он. — Вот уже несколько недель, а мне все не попадался такой цвет.
Он отрезал кусок шнура и подошел к лампе, чтобы получше рассмотреть его.
— Вы не помните, где покупали его?
— Какое вам дело! — агрессивно проговорила Корина. — Не пытайтесь переменить тему разговора!
— Я не собираюсь менять тему разговора, — спокойно возразил Шерман. Шнур свисал с его пальцев, как красная змея. — Я просто хочу, чтобы вы вспомнили, где купили его!
— Не помню, — ответила Корина, снимая трубку. — И ничего не трогайте. Ужасно не люблю, когда трогают мои вещи.
— Ну что ж, если не можете вспомнить, тем хуже, — Шерман пристально посмотрел на нее.
Корина наклонилась над телефоном. Шерман подошел сзади, сложив шнур в петлю.
Она подняла удивленные глаза и увидела отражение Шермана в зеркале. Корина мгновенно поняла, что он замыслил. У нее хватило воли, чтобы, не оборачиваясь, сделать шаг в сторону со словами:
— Я пойду открою… Там… Звонок…
Прежде чем он успел задержать ее, она на дрожащих ногах побежала к двери и распахнула ее.
На пороге стояла высокая темноволосая девушка в мокром плаще.
— Миссис Энглиш?
Корина утвердительно кивнула. Она дрожала так, что едва держалась на ногах.
— Я — Лоис Маршалл, секретарь мистера Энглиша, — сказала Лоис. — Я могу войти?
— О, да! — пролепетала Корина. — Да, войдите.
Лоис внимательно посмотрела на нее и вошла в холл.
— У вас такой испуганный вид…
— Испуганный? — едва слышно проговорила Корина. — Я… я умираю от страха… Тут мужчина…
В дверях появился Шерман с кольтом в руке. Он тихо сказал, улыбаясь:
— Заходите, мисс Маршалл. Я не ожидал вашего появления, но вы будете желанной гостьей.
Корина поднесла к лицу дрожащие руки.
— Я… он собирается задушить меня… — прошептала она и упала без сознания.
— Вот и вся история, — закончил свой рассказ Энглиш. — Что вы на это скажете?
Крайл достал носовой платок и вытер потное лицо.
— Все это очень плохо, Ник, — мягко сказал он.
— Это слишком слабо сказано! — воскликнул Леон. — Вы сказали, плохо? Это еще хуже, старина. Это катастрофа.
— Ты очень плохо справился со своими обязанностями, Эд, — сухо проговорил Энглиш. — Я говорил, что нужно следить за этой тварью. Я предупреждал тебя, что он попытается сыграть со мной скверную шутку.
— Не будь несправедливым, — сказал Леон. — За ним следили. Я нанял двух агентов у Блека, а они знают свое дело. В Кроун–стрит только два выхода, и оба охранялись. Я находился в твоей квартире и каждые полчаса выходил послушать у двери Шермана. Он был дома, у него было включено радио.
