Развернувшись, Изабелла величественно удалилась. Алехандро оглянулся, но все старательно отводили глаза.
«Я должен выйти, я ни минуты не могу больше здесь оставаться!» Он поискал глазами приветливое лицо, и как раз в этот момент в дверь вошла нянька.
— Прошу вас, — едва не взмолился он, — сообщите леди Троксвуд, что я жду ее на западном балконе. Здесь душно, а мне нужен воздух.
Когда его увидела Адель, он стоял, глядя вдаль, любуясь нежной зеленью английских холмов. Заслышав легкие шаги, он повернулся, и лицо его озарилось улыбкой.
— После здешней холодной зимы весенняя прохлада кажется вполне приятной, — сказал он. — В Арагоне сейчас совсем тепло, и зелень распустилась вовсю.
Она подошла, взяла его под руку, глубоко вдохнула весенний воздух.
— Какое удовольствие дышать этим воздухом, особенно после долгой суровой зимы. В этом году весна буквально несет с собой новую жизнь, а первая зелень так радует глаз!
С нежностью взглянув на нее, Алехандро отозвался:
— В который раз мы с тобой думаем и чувствуем одинаково. Может быть, мы так же вместе решим встретиться в Кентербери, где я испрошу у короля разрешения на наш брак?
— Любовь моя, незачем даже и спрашивать.
— Значит, до встречи в Кентербери?
— Да, — отвечала она. — До встречи в Кентербери.
Алехандро вспрыгнул в седло и проверил, хорошо ли привязана вьючная лошадь, следовавшая за ним. Обогнув конюшню, он направился в сторону ворот. На площади было на удивление много солдат, по всей видимости ожидавших чьего-то прибытия. Он не слышал, чтобы сегодня ждали важного гостя, и удивился такому столпотворению.
Кто-то из солдат, заметив его, крикнул: «Внимание!», и остальные тут же встали в две шеренги лицом друг к другу на расстоянии примерно пяти шагов. Алехандро был приятно удивлен той быстротой, с какой войско выстроилось в безупречный порядок. Прежде ему довелось видеть, как они строятся, только раз, в тот скорбный день, когда был убит их товарищ Мэттьюз.
Он остановил лошадь и решил посмотреть на церемонию, скромно стоя с краю. «Что это за важная персона, кого они ждут?» — размышлял он.
А потом увидел, что все смотрят на него. В конце шеренги появился сэр Джон Шандос, бывший товарищ по заточению, не раз помогавший коротать вместе унылые часы, и махнул рукой Алехандро, чтобы тот двигался навстречу.
Молодой врач ехал между двумя застывшими шеренгами, и каждый солдат поднимал перед ним меч, соорудив таким образом сверкающую на солнце крышу, под которой он медленно двигался. Изумленный, Алехандро глупо таращился на этих людей, отдававших ему воинскую почесть. Когда он приблизился к концу, где ждал сэр Джон, тишина взорвалась приветственными криками и свистом, и сам рыцарь отвесил ему глубокий поклон.
— От имени людей, кто служит под моим началом, благодарю вас за спасение наших жизней, за то, что мы вновь обрели возможность служить нашему королю во Франции. Храни тебя Господь, лекарь, и да направит тебя Провидение.
В жизни Алехандро не испытывал таких чувств. Он махнул рукой выстроившимся солдатам, которые бодро рявкнули ему в ответ еще одно приветствие, после чего направил лошадей к воротам и двинулся в северном направлении. Он отъехал недалеко, когда ворота заскрипели, закрывая страницу его жизни в Виндзоре.
* * *
Он ехал на север по Стипни-роуд, усталый, грязный, раздраженный неожиданно трудным путешествием, и ломал голову, нельзя ли считать сей подарок изгнанием, коли его владения находятся так далеко. Он уже собирался подыскать где-нибудь ночлег, когда наконец заметил межевой знак, описанный ему сэром Джоном. Алехандро понял, что конец путешествия близок, и решил не останавливаться.
Он едва не проскочил мимо своих владений, их не заметив, настолько заросла много месяцев кряду неезженная дорога. Двор возле дома тоже был весь в траве, и он пустил пастись там лошадей. «Я буду здесь жить, — думал он, медленно открывая дверь. — Это мой дом». Заржавевшие петли заскрипели, и он осторожно переступил порог. В сыром, заплесневелом, темном коридоре на него, промахнувшись, спикировала летучая мышь, а он, бросившись на пол, не сразу поднялся, боясь еще одной атаки мерзкой маленькой твари. «Господи, пожалуйста, Ты провел меня через мор и бедствия живым и здоровым. Не дай же мне будто в насмешку сейчас погибнуть от укуса нетопыря». После всего, что ему пришлось вынести, это было бы слишком грубой, слишком жестокой шуткой.
«Какому Богу я теперь молюсь?» — спросил Алехандро сам у себя и громко ответил, чтобы услышать звук собственного голоса:
— Ну, может быть, если не тот, так другой подарит мне еще одну ночь жизни. Тогда завтра посмотрим, что здесь нужно сделать.
Не решившись лечь ни в одну постель, не проверив ее чистоты, он расстелил себе одеяло на огромном столе в большом зале. Он знал, что завтра у него будет достаточно времени все обследовать и начать обустройство, а сейчас нужно было отдохнуть.
В ту ночь ему снова приснился Карлос Альдерон, и, хотя кузнец давно не приходил, он был настолько реальным и правдоподобным, будто никогда никуда не девался. Снова он стоял перед ним в своем волочащемся саване, а сбоку под дробный аккомпанемент сыплющихся стрел ухмылялся рядовой Мэттьюз. Однако на сей раз добавился еще один страх, вырвавшийся из глубин подсознания: ему приснился бледный призрак Адели, одетой в окровавленное, разорванное свадебное платье, промчавшейся мимо в шаткой повозке, которая прыгала на ухабах на узкой дороге. При этом Адель размахивала засохшим букетом цветов.
Алехандро вскочил, рванулся и с грохотом свалился на твердый каменный пол. Там он и остался лежать, и сердце его бешено колотилось, а сам он покрылся липким холодным потом. Его колотил озноб, но он так и не поднялся, пока не наступил рассвет.
* * *
Алехандро объявил об открытии практики, и с тех пор каждый день к нему приходил из какой-нибудь окрестной деревни минимум один больной. Однажды явился юноша со сломанной рукой: он повредил ее, пытаясь удержать накренившуюся перегруженную телегу. Алехандро даже сморщился, вспомнив, к каким драматическим событиям привело его подобное происшествие, и он, вправив кость и надев лубок, от души пожелал про себя, чтобы у этого мальчишки в жизни все было хорошо.
— Я не раз такое видел, — сказал он его отцу, — и боюсь, еще не раз увижу. Это перелом.
— Я-то надеялся, что просто синяк, но парень говорит, рука не действует.
— И не будет пока, — предупредил Алехандро. — Боюсь, ему придется отдыхать как минимум до следующей фазы луны. К тому времени кость срастется достаточно, чтобы снова работать, однако мальчик в таком возрасте, когда кости хрупкие и их легко снова повредить. Мой совет вам не нагружать его пока что работой, даже когда кость срастется.
— Ну да, — сказал огорченный отец. — Хорошо если он не помрет с голоду, пока кости окрепнут. Без его помощи мне урожая не собрать! Ему придется выполнять свою часть работы. Я не могу дать ему отдыхать, только потому что у него перелом.
— Но тогда вы должны знать, что через год от него вообще не будет проку. Рука станет кривой и слабой. Лучше дайте кости срастись, а потом он снова сможет работать в полную силу. Господь дает детям быстрое исцеление. Тем, что постарше, на то же самое времени нужно куда больше.
— Тогда почему это Господь стольких детей прибрал во время чумы? — сердито спросил крестьянин. — Вот только на прошлой неделе еще один помер в деревне, что к северу от моего пастбища. Лендлорд там горюет, что некому платить в этом году за землю.
Алехандро, чье внимание было занято рукой, которую он бережно, наложив глиняную шину, перевязывал пеньковыми очесами, замер, а потом схватил крестьянина за плечо:
— Что ты сказал? Кто помер от чумы? Ты уверен, что это чума?
— Я знаю только то, что сказала мать, которая приходила занять у меня гвоздей на гроб. Она и сказала, что шею раздуло, пальцы почернели, так что сомневаться не приходится.
Алехандро быстро закончил работу и вымыл руки, а потом острием ножа выскреб из-под ногтей глину.
— Я поеду с вами, — решительно заявил он. — Мне нужно хорошенько порасспросить эту женщину.
— Как хотите, лекарь, но я ей верю. У нее умерло семеро из девяти, так что ей ли не знать, отчего умер этот ребенок.
Алехандро вывел для них из конюшни вторую лошадь, потому что знал, что отец с сыном проделали долгий путь и устали, а он от нетерпения не удержится и будет гнать коня.
Когда час спустя они остановились возле беленой мазанки, Алехандро увидел семь свежих могил, едва успевших покрыться травой, и сердце у него сжалось при мысли о глубоком горе, воцарившемся в этом доме. Привязав лошадь к дереву, он подошел и заглянул в окно сквозь щели в ставне. Хотя в доме после яркого солнца казалось темно, он все же различил три неподвижные фигуры. Женщина, которая, как догадался Алехандро, была матерью семейства, лежала на покрытом соломой ложе, а рядом, привалившись к ней, на земляном полу сидели две девочки. Над ними роились мухи, и даже сквозь окно с улицы Алехандро различил у всех троих на шее почерневшие пятна.
