Письмо Фаберовского Рачковскому, в котором он излагает свой план использования Страйд и отказывается работать дальше, если деньги будут присылаться Владимирову, а не ему.
К Фаберовскому заявляется Оструг и предлагает за вознаграждение сообщить, кто похитил документы.
Фаберовский предлагает удвоить вознаграждение, если Оструг сходит к доктору Смиту и посмотрит, где у того находится сейф.
Вскоре после этого к Фаберовскому заявляется Шапиро с вопросом: где обещанные две тысячи фунтов. После долгих переговоров Фаберовский получает отсрочку еще на неделю. (Шапиро этот вариант кажется предпочтительней, потому что это будут живые деньги, а официальные еще могут не дать). Она сообщает, что практически находится на службе у Особого отдела, который вчера посещал ее, и непременно сообщит ему о местонахождении Фаберовского и Гурина, если они попробуют ее обмануть.
28.
Следующая телеграмма получена Столичной полицией в 23:55 у ночью. Она была сдана в отделении в Восточном районе в 20:00
Чарльзу Уоррену, Главе Полицейских Новостей, Центральное Управление.
Дорогой босс, если Вы желаете поймать меня, то я теперь снимаю комнату на Сити-роуд, но номер Вы будете должны выяснить. И я намереваюсь сегодня вечером совершить очередное убийство в Уайтчепле.
Ваш,
ДЖЕК ПОТРОШИТЕЛЬ
Фаберовский едет на Батчелоре в Уайтчепл, одевшись рабочим. Идет к Пакеру. Тот ругается с Дымщицем, который пришел взять изюму в долг, а сам должен ему денег. И Пакеру не на что покупать виноград, а у него кончился даже гнилой. Дымшиц оправдывается, сваливая все на Гурина.
Фаберовский ведет Пакера в пивную (все ту же), угощает пивом и предлагает наговорить чушь о динамитной мастерской, осведомителях и т. д, так он теперь знаменитость, был у самого Уоррена и к его мнению теперь прислушиваются. У них обоих счеты с нигилистами.
– Вы не представляете, мистер Фейберовски, как трудно жить с ними рядом. Даже Датфилд сбежал.
8 октября, в понедельник
– Все-таки скажи мне, Степан, что тогда произошло в Гайд-парке? – вполголоса спросил Артемий Иванович из кресла под пальмой, оглянувшись на миссис Реддифорд, которая прихлебывала за столом кофе из миниатюрной чашечки и заедала его миндальным печеньем.
– Это пан меня спрашивает?! – рассердился Фаберовский. – Я уже второй день не могу добиться от пана Артемия ничего вразумительного!
– Да я не об этом, – кашлянул Владимиров. – Я спрашиваю, не утонула ли наша Пенюшка.
– После визита пана в контору я заехал к ней, но мне ответили, что она плохо себя чувствует и не может меня принять.
Поляк поднял раму и в гостиную ворвался холодный осенний воздух. Артемий Иванович закутался в клетчатый плед и стал похож на старую черепаху в пенсне. Черепаха переползла вместе с креслом поближе к камину и недовольно сказала:
– Вы не боитесь за свою поясницу? Мне кажется, что здесь не так уж сильно… э… – Артемий Иванович опять посмотрел в сторону миссис Реддифорд. – …Не так уж жарко.
– Я вовсе не опасаюсь за свою поясницу, – охотно поведал поляк, переходя на английский и с наслаждением подставляя свой нос под струю свежего воздуха. – Я приобрел электропатический пояс Харнесса, специально против радикулита.
– У меня мало веры в эти новомодные французские штучки! – жеманно произнесла миссис Реддифорд, которая и была подлинной причиной действий Фаберовского. – Я предпочитаю испытанное средство. Берете два фунта сенной трухи, кладете в ситцевый мешок и кипятите в кастрюле с двумя галлонами воды полчаса. Затем все это вливаете в ванну и закрываете ее брезентом так, чтобы его края свешивались на восемь-десять дюймов. В середине брезента вырезаете отверстие для шеи величиной в квадратный фут и вшиваете по краям резинку. Туда вы засунете свою голову.
– Так я же там задохнусь! – воскликнул Фаберовский.
– О нет! Вы же будете сидеть в ванне, а голова будет торчать снаружи! И не забудьте после ванны принять настойку из корня сарсапарели. Возьмете три унции корня и две кварты очень хорошего виноградного вина…
– А какое: красное или белое? – заинтересованно спросил Артемий Иванович.
– Это все равно. Только избегайте дешевых вин, в них слишком много танина, а он снижает целебную силу настойки. Настаивать корень следует две недели и каждый день взбалтывать. Вы не смейтесь, мсье Гурин, этим настоем можно лечить даже французскую болезнь!
– По мне так лучше смешать полфунта соли и четверть фунта сухой горчицы с керосином да натираться им, когда в том есть необходимость, – сказал Артемий Иванович. – Или поровну смешать неразбавленной серной кислоты с дегтем…
– Вашими совместными усилиями я превращусь в обезображенный труп вроде того, что нашли во вторник на набережной Темзы в подвале строящегося здания нового Скотланд-Ярда, – прервал их словоизлияния Фаберовский.
– Да? А я еще ничего не слышала! – расстроилась миссис Реддифорд. – Я была так занята последнее время! Может быть это тоже жертва Джека Потрошителя?
– Все может быть, – сказал Фаберовский. – Считается, что ее убили шесть недель назад.
– Что за вздор! – возмутился Артемий Иванович. – Шесть недель назад мы еще ничего не…
Фаберовский с грохотом опустил раму.
– Вы правы, миссис Реддифорд! – выдохнул он, смотря сатанинским взором на Артемия Ивановича. – Какой холодный вечер! Наши несчастные полицейские в такой холод должны проводить все время на улицах, выслеживая это кровавое чудовище!
– Скоро все кончится! – торжествующе провозгласила миссис Реддифорд. – Вчера министр внутренних дел Мэттьюз предложил проверить дома с разрешения их хозяев. Уже определена область, в которой будет вести поиски Столичная полиция. А комиссар Уоррен направил вчера туда дополнительные наряды полиции, усиленные добровольцами из Комитета бдительности.
– И что же то за область? – деланно безразличным голосом спросил Фаберовский.
– Насколько я помню, от границ Сити на запад до церкви Марии Матфеллон и от Большой восточной железной дороги на юг до Уайтчепл-Хай-роуд.
– Ха! – Владимиров хлопнул в ладоши. – Много они так найдут! Ведь все убийства, кроме одного, за границей этого района! Одна надежда на частных детективов.
– Частные детективы?! – возмутилась миссис Реддифорд. – Я должна сказать вам, мистер Фейберовски, что я не стала бы устраивать встречу ваших детективов с сэром Чарльзом Уорреном, если бы знала, как они омерзительно повели себя по отношению к Столичной полиции. Вы читали «Ивнинг Ньюс» в четверг? Она опубликовала большой рассказ своего репортера о том, что лавочник, о встрече которого с комиссаром вы просили, видел убийцу и разговаривал с ним и даже продал ему виноград. Вы представляете, этот негодяй нагло солгал репортеру, что кроме вашего проходимца Гранда никакие детективы или полицейские ни о чем его не спрашивали. У вас есть этот номер?
– Прошу, мэм, – Фаберовский подал ей газету с каминной полки.
– Да, вот оно, это самое место: «Кроме джентльмена, который является частным детективом!» И он смеет называть частного детектива джентльменом!
– Я тоже частный детектив, – одернул даму поляк.
– Вы только послушайте, что он наговорил: «НИ ОДИН ДЕТЕКТИВ ИЛИ ПОЛИЦЕЙСКИЙ НЕ ЗАДАЛ МНЕ НИ ОДНОГО ВОПРОСА, НЕ ХОДИЛ БЛИЗ МОЕГО ДОМА, ЧТОБЫ ВЫЯСНИТЬ, ЗНАЮ ЛИ Я ЧТО-НИБУДЬ О ВИНОГРАДЕ, КОТОРЫЙ ЕЛА УБИТАЯ ЖЕНЩИНА ПЕРЕД ТЕМ, КАК ЕЙ ПЕРЕРЕЗАЛИ ГОРЛО.»
– Во вчерашнем выпуске та же «Ивнинг Ньюс» опубликовала факсимиле двух писем Уайтчеплского чудовища, – сказал поляк, чтобы отвлечь ее от этой неприятной темы. – Как вы думаете, они подлинные?
– Конечно! Мне сегодня сказали, что мистер Бойз нашел на одной из стен туалета в Гилдхолле написанное тем же почерком, что и опубликованные в газетах письма, послание: «Я – Джек Потрошитель и намереваюсь совершить очередное убийство в Адельфи-Арчез в 2 часа утра». Убийца добавлял, что пошлет уши убитой комиссару полиции Сити.
– И чем же убийца написал на стене? – спросил Артемий Иванович.
– Фу! – фыркнула миссис Реддифорд. – Свинцовым карандашом. А ваш грязный лавочник заслуживает хорошей порки за свою лживость! Уайтчеплу вообще не место на карте британской столицы, потому что там живут одни отбросы общества, подонки и негодяи, всякого рода евреи, ирландцы и индусы. На днях я прочитала в «Таймс», что убийца использует специфически восточные методы при совершении преступлений. Он действует, опьяненный своим опиумом, гашишем или джином, и под влиянием всей этой восточной заразы жаждет резни.
– Учитывая, что на востоке не пьют спиртных напитков, какой джин имеется в виду? – спросил поляк.
– Иногда вы просто несносны, мистер Фейберовски. Но не можете же вы не согласиться с передовицей в том же номере «Таймс», что быстрота, с которой совершены преступления, противоречат английскому флегматическому характеру!
