Он замолчал, пристально оглядел молодых людей, спросил строго:
– А вы, парни, что не мобилизованы?
– Так сын годками еще не вышел, – поспешил разъяснить Кухарь. – А племянник… – он понизил голос, наклонился к командиру, – больной совсем, чахотка одолела. Приехал ко мне, как раз чтоб подлечиться на деревенском хлебе да природе. Авось полегчает.
Военный глянул на бледное, худое, с запавшими скулами лицо Ивана, вздохнул. Перевел взгляд на Сашу: тот смотрел на него наивными веселыми глазами, на безусом лице ямочки… Подумал: «Да, еще совсем юнец». А юнец улыбнулся ему, сказал с энтузиазмом:
– Я бы к вам в отряд хоть и сейчас пошел бы. Так не берут!
И такое детское разочарование было в его возгласе, что командир засмеялся, похлопал юношу по плечу, сказал:
– Что ж, еще успеешь, впереди боев у нас много… Ладно, ребята, идите посмотрите, что вам интересно. А вам, Петр Савельевич, солдаты помогут разгрузиться. Давайте к столовой.
– Смотрите, да недолго! – строго прикрикнул Кухарь. – Потом в лесочке валежника соберите, нагрузим подводу на обратном пути, чтоб порожняком не гонять.
Иван и Саша пошли вокруг дома.
– Окна не выбиты, – шептал Иван, – барельефы и фризы не отбиты. Слава богу, я так боялся…О, и львы наши целы!
Они шли вокруг водонапорной башни, мимо здания, которое было раньше домом управляющего, где у входа все так же спокойно лежали каменные львы.
– Давно я не был тут у вас, – Саша оглядывался, любуясь стройной, красного кирпича, с резными украшениями и водостоками в виде драконов башней. – Ну просто сказочный терем для принцессы-затворницы. Гляди-ка, в этой стороне народу нет. О, слышишь, трубят сбор? Значит, все идут туда, к дому на площадь. Это для нас хорошо.
Иван быстро спросил Сашу:
– Ты видел, есть тут где-то охрана?
– Похоже, только у одной пристройки к конюшням.
– А, это там, где у нас мастерские работали. Как думаешь, что там у них?
– Наверное, склад оружия. Арсенал, так сказать. Больше ничего здесь не охраняется.
– Тогда сворачиваем в эту аллею… К храму.
Вокруг церкви стояли прекрасные огромные дубы, еще в густой листве, по-осеннему позолоченной. Молодые люди остановились, любуясь широкой маковкой купола, колокольней, фресками на фасаде, медальонами с ликами святых. Одновременно перекрестились, переглянулись и быстро взбежали на высокое крыльцо. Входные двери были прикрыты, но, когда Саша потянул их, оказались не заперты.
– Замок сбит, – прошептал Иван, проскальзывая следом за другом в середину.
Из высоких стрельчатых окон лился яркий свет. Храм казался необычно пустым: не было ни икон, ни утвари. Но удивительные яркие фрески, которыми были расписаны стены и колонны, делали его прекрасным. Саша залюбовался росписью, где традиционные церковные мотивы так органично соединялись с орнаментами из цветов, плодов, листьев, со стремительными силуэтами оленей и птиц…Вздрогнул, очнувшись: Иван тронул его за плечо.
– Пойдем скорее! Не дай бог, кто-то войдет!
Они быстро прошли к стене с портальной аркой. Это был алтарь, он тоже был пуст, все вынесено. Потому маленькая полукруглая апсида просматривалась насквозь.
– Сюда. Смотри, видишь орнамент?
По стене, повторяя ее полукруглый контур, шел резной орнамент: дубовые листья с желудями. Иван обошел мраморный столик – подставку для икон или церковных книг, – сразу за ним положил ладонь на стену, прикрывая часть орнамента.
– Посмотри, Саша, найдешь ли разницу?
Саша внимательно разглядывал место, которого коснулся Иван. Листья, желуди… Нет, ничего необычного… Но ведь Иван сказал, значит, что-то должно быть, какое-то различие… Вот оно!
– Листок не такой! Постой-ка… Кленовый, кажется?
– Согласись, – Иван радостно засмеялся, – совсем незаметно. Если бы ты не искал специально, не заметил бы!
– Да я и так с трудом заметил. Да, искусно спрятано. И как это работает?
– Код Морзе, знаешь, что это такое?
– Слышал, конечно, – ответил Саша. – Между прочим, читал недавно, что теперь это называют «азбукой Морзе». Но как отбивать буквы – не знаю, просто не интересовался.
– Да и не надо знать. Только букву Н. Смотри…
Иван положил пальцы на выпуклый листик, отличающийся от всех других в орнаменте. Резко сделал два коротких нажатия, а после паузы нажал еще один раз. Одновременно тихо проговорил:
– Тире, точка… Буква Н, Настасьевка…
Отступил и, когда часть стены неслышно ушла сначала вглубь, а потом в сторону, вдруг встревоженно спросил:
– Саша, а свечи, свечи ты взял?
– Да, вот они. – Саша из внутреннего кармана зипуна достал связку свечей и коробок спичек. Не удержался, воскликнул: – Здорово! Как в какой-нибудь сказке о пещере Сим-Сим!
Иван оглянулся, поторопил:
– Пойдем скорее! Зажигай свечу, сейчас станет совсем темно.
За открывшимся узким проемом были видны ступеньки, уходившие вниз. Только парни сошли несколько шагов, как отошедшая плита почти бесшумно поползла, уводя с собою свет, и с тихим щелчком стала на место. Но свеча уже горела у Саши в руке, а Иван зажигал вторую.
– У нас здесь под церковью и колокольней есть большой подвал, о нем все знают. Никому в голову не придет, что существует еще один, маленький и потайной.
Они спускались по удобным каменным ступеням и как-то вдруг очутились в небольшой комнате с низким сводом, кирпичными стенами и гладким бетонным полом. Комната была пуста. У Саши мелькнула мысль: «Наверное, есть еще одно помещение, дальше». Он повернулся к Ивану, чтобы спросить… Тот стоял окаменевший, только рука со свечой дрожала, отчего по стенам метались тени. Выдохнул почти шепотом:
– Этого не может быть!
Резко, с ожесточением мотнул головой, крикнул:
– Нет!
И быстро пошел вдоль стен, по периметру подвала, высоко подняв свечу.
Саша понял. Стало тяжело на сердце, больно за обманутого друга. Да, кто-то обманом проник в его тайну, сумел войти сюда, вынести иконы. Древнюю, ценнейшую фамильную коллекцию…
– Ничего… Как это может быть, я не понимаю?
– Поди сюда, Иван, успокойся. Сядем.
Саша размотал обвязанный вокруг пояса холщовый мешок – в нем молодые люди собирались носить иконы. Постелил на широкий каменный карниз у одной из стен, сел сам и посадил Христоненко. Сказал с напором:
– Подумай, Иван. Кто знал об этом схроне?
Конечно, Иван перед поездкой все подробно рассказал ему: о тайнике знали только члены семьи, теперь их осталось двое, причем мать далеко, за границей. Друг, помогавший прятать ценности, погиб… Но все же, все же кто-то побывал здесь! Случайно обнаружил?
– Нет, – ответил на это Иван. – Ты же сам видел: как можно случайно обнаружить ключ, случайно нажать нужную комбинацию? Исключено.
– Значит, знал. Кто?
– Не представляю… Господи, Александр, что же делать? Как узнать? Кто поможет?
– Ну, – пожал плечами Саша, – если кто-то и сможет разгадать сию тайну, то только небезызвестный тебе Викентий Павлович…
– Да! – Иван так резко повернулся к другу, что чуть не сбил свечи, поставленные на пол, у них в ногах. – Конечно же, твой отец! Господин Петрусенко, самый лучший сыщик в Российской империи!
– Это, конечно, преувеличение, – улыбнулся Саша, – но приятное.
Хотел добавить еще о том, что империи уже нет, но промолчал: Ивану и без того горько.
Растерянность и апатия, охватившие Христоненко, уже сменились лихорадочным возбуждением.
– Пойдем скорее, вернемся в город! К Викентию Павловичу!
– Хорошо.
Саша поднял свечу, шагнул в сторону ступенек.
– Нет, – остановил его Иван. – Там мы не выйдем, там только вход, и с этой стороны открыть невозможно. Так специально сделано. Видишь, даже если бы каким-то чудом случайный человек сумел сюда войти, то не вышел бы. Выход тоже скрыт, надо знать.
– Но он все-таки вышел и все вынес, – жестко добавил Саша. – А ты говоришь, никто не знал.
– Наваждение… Наваждение… – прошептал Иван, последний раз высоко поднимая свечу и оглядывая пустую комнату. – Что ж, пойдем, Саша, покажу.
Он подошел к нише в стене. Саша видел ее, когда вместе с Иваном, подняв свечи, обходил комнату в надежде: «а вдруг…» Невысокая – в рост человека, и неглубокая – в один шаг, она служила как бы альковом. Во всяком случае, Саша так сразу подумал, ведь единственное, что в ней было, – это высеченный в овальном медальоне каменный крест. Иван подошел прямо к нише, остановился, трижды перекрестился. Губы его шептали молитву. Потом он сделал шаг внутрь, положил обе руки на выступающий овал и рывком толкнул вперед. Медальон вместе с крестом поддался, словно вошел в стену. И стена, которая казалась каменной и цельной, тоже ушла вглубь. Открылся узкий коридор, насколько длинный, Саша еще не понял – света свечи не хватало.
– Проходи.
Иван посторонился, пропуская товарища, сам же медлил, все смотрел в пустую комнату. Потом, обернувшись, сказал тихо:
