– А дальше? – подтолкнула его Катенька.
– Да обыкновенно, – пожал плечами дворник. – Денег дали, какое-то барахло в баулах натащили в самую большую комнату, я туда не совался. Ну и приходят туда, когда им надо. А я разве против? Приходи, коли деньги платишь…
– А барин, он какой из себя был?
Дворник слегка задумался, почесал пятерней кудлатую голову, потом ответил:
– Азият, надо думать. Ликом он дюже чернявый, – тут дворник умолк окончательно.
Катенька поняла, что большего от него не добьешься. Тогда она положила на стол еще три рубля, посмотрела на заблестевшие глаза дворника и сказала:
– Это тоже будет твоим, любезный, ежели ты мне дашь от той комнаты ключ. Он ведь у тебя есть?
Мгновение дворник колебался, а затем алчность все-таки взяла верх:
– Как не быть, берите, барыня, только как бы чего не вышло.
Молодая женщина приняла из рук дворника ключ и уже от двери добавила:
– А кто придет невзначай, так ты пошуми как-нибудь, а я тебя не подведу.
Дворник согласно покивал головой, успокоившись. Он и так не сильно волновался, а только надеялся, что барыня еще денег приплатит. Да вот не случилось. Тем временем Катенька поднялась по загаженной скрипучей лестнице на второй этаж и двинулась по коридору, который был едва-едва освещен мутным оконцем в конце. Она без труда нашла нужную дверь, так как лишь эта дверь была в относительном порядке. Профессорша открыла замок и вошла. Комната была практически погружена во мрак, так как плотные занавеси все также оставались задернутыми, а свечи, естественно, не горели.
Катенька не стала искать, чем бы зажечь свечи, так как это было не простым делом в сумраке, да и сомневалась она в том, что здесь может быть оставлено что-либо подобное. Она почти на ощупь добралась до окна, слегка раздвинула шторы и, обернувшись, окинула комнату внимательным взглядом.
Поверхностный осмотр ничего не прибавил к увиденному вчера. Драпировка, свечи, подобие алтаря и ничего более. Катенька стала внимательно прощупывать стены под драпировкой, пытаясь найти что-нибудь важное – потайной шкафчик или дверь, но ничего интересного не обнаружила. Слегка разочарованная, она решила внимательней изучить алтарь. Однако и там не оказалось ничего таинственного – обыкновенная деревянная конструкция, обитая дорогой тканью.
В душе Катеньки медленно закипало раздражение. Она потратила столько времени, буквально рисковала жизнью, и ничего! Но ведь должно же быть хоть что-то! Ей пришло в голову, что имеет смысл осмотреть соседние комнаты, может быть, разгадка скрывается там?
Она снова задернула занавесь на окне, вышла из комнаты, заперла дверь и осторожно зашла в следующую комнату. Там царило полное запустение, стены покрылись разводами плесени, в углах скопилось огромное количество паутины, потолок зиял дырами от обвалившейся штукатурки. Но внимание Катеньки привлекли отчетливые следы на грязном полу. Совершенно очевидно, что тут недавно ходили, причем двое, мужчина и женщина.
Наша сыщица попыталась проследить направление следов и это ей удалось. Они явно вели к выпирающему в одном из углов кирпичному дымоходу. Катенька, подобрав юбки, осторожно пошла по следам, стараясь не повредить уже имеющиеся и не оставлять свежих. При ближайшем рассмотрении оказалось, что несколько кирпичей из кладка явно вынимались. Катенька попробовала вынуть кирпич, однако ногти ее соскальзывали. Тогда она надумала воспользоваться ключом, чтобы поддеть кирпич, но вдруг внизу раздался страшный шум и какие-то голоса. Катенька замерла на месте, а потом стремительно метнулась к окну, достигнув его в два прыжка.
Окно оказалось незапертым, а прямо под ним громоздилась изрядная поленница дров. В два счета Катенька оказалась на подоконнике, вылезла из окна и спрыгнула на поленницу. Пораненная накануне нога отдалась резкой болью так, что Катерина аж зашипела. Однако ей хватило сил затворить за собой окно, а потом осторожно слезть. Затем она с учащенно бьющимся сердцем помчалась, прихрамывая, к тропинке через заросший садик, вылезла через знаковый по вчерашним похождениям лаз, едва не порвав свое сегодняшнее несравненно более пышное платье, и, оглядевшись, постаралась придать себе как можно более независимый вид, проследовала к ожидавшему ее извозчику.
Катенька ехала домой, проклиная свою сегодняшнюю неудачу. Она была уверена, что нашла тайник преступников, поэтому ей необходимо будет снова вернуться малоприятный особнячок. Нога молодой женщины все еще болела, однако это совершенно не занимало ее мысли. Она решила, что даже если в тайнике и лежит ожерелье генеральши, то ей мало просто вернуть пропажу хозяйке, ей теперь уже совершенно необходимо разоблачить и самих преступников. Как это сделать, она пока не представляла, но знала, что ни за что не отступится.
Приехавши домой, утомленная профессорша отдала распоряжения насчет обеда и решила прилечь отдохнуть. Нога все еще болела, а Катеньке совершенно не хотелось, чтобы муж узнал об этом. К тому же еще предстоял визит к Мальцевым.
Никита Сергеевич приехал домой слегка не в духе. Когда супруга поинтересовалась, в чем причина его дурного настроения, он разразился гневной тирадой:
– Ты понимаешь, Катенька, у меня очень нехорошие ощущения! Как только мы с тобой ввязались в поиски генеральшиного ожерелья, так сразу я начал узнавать о целой волне загадочных краж, которые случились буквально в течение последних десяти дней! И, представь себе, пропали не просто деньги или какие-нибудь обычные ценности. Все это вещи старинной работы и, как правило, восточной!
– И много этих краж? – заинтересовалась Катенька.
– Вместе с ожерельем двенадцать! Это страшно много для такого короткого срока, какие-то слишком уж ловкие мошенники работают!
– А откуда ты обо всем этом узнал, Никита Сергеевич?
– Ну как же? В университете люди солидные работают, у них множество высокопоставленных родственников, они и делятся с близкими своими несчастьями.
– И, как я понимаю, полиция следов не обнаруживает?
– Никаких! Или какую-то ерунду, заводящую следствие в тупик. Не нравится мне все это, ой как не нравится!
– Погоди сокрушаться, Никитушка, – Катенька обняла мужа. – Вот сейчас мы с тобой отобедаем да и навестим Мальцева. Может, что-нибудь и найдем, что другие не приметили. Ведь у генеральши-то нашли зацепочку!
– А что толку! – поморщился Карозин. – Результатов-то ноль!
– Ну не скажи, – загадочно протянула Катенька. – Я вот сегодня потолкую по душам с дочкой Ивана Петровича про все ее странные увлечения, глядишь, что и понятно нам станет! Ведь тебе сразу показалось, что все кражи похожи?
– Боже мой! – всплеснул руками профессор. – Ты что же, голубушка, собралась все двенадцать краж расследовать?! Так не годится! Я, как дурак, в одно пари ввязался, а ты собираешься добровольно в эдакое пекло сунуться? Не позволю!
– Не кипятись, Никита Сергеевич, – спокойно ответила Катенька. – Никуда я соваться не собираюсь. Ты ведь прекрасно знаешь Ивана Петровича, не первый год уже, он ведь приятель твой, так что же в его доме опасного может быть? Да и дочка его вряд ли на меня с ножом кидаться станет! А более я ни к кому не собираясь отправляться. Просто, понимаешь ли, я совершенно уверена, что вместе с ожерельем мы с тобой найдем и все остальное.
– Ох, Катерина Дмитриевна, Катерина Дмитриевна! Умеете же вы зубы заговаривать! – сдался профессор, шутливо погрозив жене пальцем и притягивая к себе, чтобы поцеловать. – Вели обед подавать, душа моя, проголодался я что-то со всеми этими треволнениями.
Профессор Мальцев, несмотря на расстроенность от пропажи статуэтки, встретил чету Карозиных весьма радушно и представил им свою дочь Александру.
Это была достаточно милая девушка со светло-пепельными кудрявыми волосами, напоминавшими о лете и одуванчиках, и лукавыми васильковыми глазами. Ее тоненькая фигурка напоминала сжатую пружинку. Казалось, что девушка готова мгновенно сорваться с места и побежать. Характер у нее оказался под стать. Сашенька могла непосредственно радоваться, но могла и моментально вспылить. Так и произошло, когда Иван Петрович неуважительно высказался о новых увлечениях дочери.
– Вы взгляните на нее, Катерина Дмитриевна, невеста ведь уже, а все бы ей искать какие-то магнетические явления! Ладно бы обычным столоверчением занималась, хотя тоже глупость редкостная! Так ведь вчера вечером буквально за руку изловил на пороге дома! Спрашиваю, куда это она собралась в такое-то время? А она мне: «Пустите, папенька, меня ждут дела!» И все с таким апломбом! Ну я ее, натурально, никуда не пустил, стал расспрашивать, а она уперлась, как баран, и молчит. Потом расплакалась и какую-то чушь мне в лицо прохлюпала, что ее сегодня посвящать должны были, а я помешал! И убежала. Благо бы дома сидела, книжки читала, может, латынь бы выучила или древнегреческий… По мне, все это девице и даром не нужно, но все же более благородное занятие! Так она, негодница, и горничных своими речами смущать принялась, когда на нас с матушкой повлиять не получилось. Пришлось сделать мерзавкам внушение, ведь начнут ей потворствовать, тогда совсем беда будет!
