– Давайте сначала место происшествия посмотрим, – распорядился Дмитрий.
Сержант повёл его, Качуру и фотографа глубже во двор. В стене дома имелся пристроенный выступ, в нём – дверь, около которой также стоял милиционер.
– Вот, – показал сержант, – здесь был мощный врезной замок. Вывернут ломиком. Савченко, зажигай фонарь, посвети! В этом подвале окон нет…
Следом за милиционером с фонарём все спустились вниз. Помещение было небольшим, в одном углу аккуратно стояли лопаты, тачка, какие-то мешки, грабли, старый разбитый комод. Опережая догадку Дмитрия, сержант пояснил:
– У сторожа здесь рабочий инвентарь и вообще склад. Красть вроде нечего, ничего ценного. А вот здесь – смотрите! – что-то ценное точно было!
Голос у этого молодого парня в сержантской форме стал возбуждённо-весёлым. Он забрал у милиционера фонарь и сам шагнул в противоположный угол подвала. Там внизу, в стене, темнело квадратное отверстие – небольшое, сантиметров сорок на сорок, прикинул Дмитрий.
– Тайник тут был, точно! – Сержант присел на корточки, светя фонарём. – Один кирпич вынули и открыли.
Кандауров уже тоже понял: квадрат из нескольких кирпичей аккуратно лежал на бетонном полу, в нём недоставало одного, отброшенного в сторону. Неглубокая дыра была пуста. А дворник, к которому они сами пришли в комнату, рассказал необычную историю. Ночью он вышел в туалет, который здесь был общий для жильцов первого этажа. Когда повернул в коридорный тупик, где располагались комнаты прачечной, кухни и туалета, услышал шум и понял – внизу, в подвале, что как раз под этой частью дома. Рассердился: кто может кроме него там хозяйничать? Выскочил во двор и не успел даже за угол завернуть, как прямо на него быстро вышли три человека. Двое тут же схватили его, он и опомниться не успел. Но особенно испугаться тоже не успел, потому что третий тут же спросил: «Ты кто, сторож? Где же твоё ружьё?» И засмеялся так, что у дворника на сердце отлегло.
– Это как же? – переспросил Дмитрий.
– Так… вроде весело, не злобно. Он у них за главного был, я понял. Сказал этим: «Да бросьте его, человек службу исполняет». Погрозил мне пальцем: «Гляди, не вздумай свистеть, тут же порешим. А так – живи, я сегодня ой какой добрый!»
– Что дальше?
– Они меня пустили и пошли. А у самого выхода этот их главный оглянулся и крикнул мне: «Скажешь легавым, что Брысь своё взял! Но ещё не поквитался – всё впереди. Так бабахну!» И опять засмеялся.
Дворник, пожилой усатый мужчина, видя, что Кандауров молча смотрит на него, покивал головой, добавил:
– Вы, товарищ милиционер, не сомневайтесь. Я точно запомнил слова этого… весёлого. Он ещё, когда сказал, что своё взял, погромыхал чем-то. В руке свёрток держал, вроде в полотно завёрнутый. Я видел дыру в подвале. Уж наверное оттуда достал ценности какие, вот и был радостный, добрый. А, не дай Бог, не нашёл бы «своего», то и прибили б меня там, на месте. Ведь бандиты, сразу видать.
– Вы его разглядели? Этого, весёлого?
Дворник вздохнул, покачал головой.
– Так светать только-только начало. А другие двое так мне руки скрутили, что стоял крючившись, головой вниз… По фигуре ладный такой, крепкий, не шибко высокий. В кепке, волосы не видать, но не старый. Нет, не старый…
– Да, не густо… А другие?
– Тех вообще не видел, со спины меня держали.
– Что ж, – поблагодарил Кандауров собеседника. – Спасибо и на этом.
Когда уже выходил в дверь, дворник нерешительно произнёс:
– Вроде ещё один был…
Дмитрий тут же вернулся:
– Ещё кого-то видели? Где?
– Не уверен я, – протянул тот. – Может просто случайный прохожий…
И рассказал: когда только шагнул из подъезда, ещё во двор не завернул, какая-то фигура шарахнулась от стоящего у ворот дерева. Метнулась к углу и скрылась. Дворнику показалось, что парнишка вроде.
Вместе они поспешили на улицу, и дворник показал то самое дерево.
– Вполне мог тут кто-то стоять на атасе, – сказал Гриша Зарудный. – Но окурков нет.
– Я с вечера кругом подметал, и тут тоже, – пояснил дворник. – Если бы курил, то точно его окурки были бы. Старые все смёл.
– Значит, не курил… – Виктор Качура ходил вокруг дерева, внимательно вглядываясь в землю. – Подметали, говорите? А вот это что?
Он быстро поднял с земли небольшой предмет. Дмитрию показалось – сучок от дерева или кусочек коры. Но на ощупь понял: кожа. Туго скрученный и даже прошитый, в палец толщиной и размером с фалангу кусок кожи. Непонятно, то ли от каблука, то ли от ранта ботинка? Но явно от обуви. Значит, отпечатков пальцев искать не стоит. Каждый по очереди осмотрел находку, но к единому мнению – что это? – не пришли. Дворник тоже пожал плечами. Однако уверенно сказал:
– Когда убирался здесь, этого не было. Я бы заметил.
Кандауров ещё раз уточнил:
– Точно здесь видели человека?
– Отсюда побежал, от этого дерева. Отскочил от ствола и – наутёк.
– Раз так, – уверенно сказал Кандауров, – значит можно предположить, что был поставлен тут бандитами… Говорите, похож на подростка? Что ж, мог испугаться: увидел человека и дал дёру. И этот обрывок кожи утерять…
Квартальная милиция делала своё дело – опрашивала жильцов и людей из соседнего дома. Оперативники вернулись в Управление, где их ждал начальник УГРО Троянец. Он первый высказал мысль, которая уже посетила и Кандаурова.
– Похоже, Брысь отыскал спрятанный клад. О котором знал. Весел, значит, был? И добродушен? Видать большая добыча оказалась. Даже захотелось с нами радостью поделиться, имя своё назвал, надо же!
– И заметь, Андрей, что-то обещал взорвать. Конечно, слово «бабахнуть» можно понимать и в переносном смысле… Но что-то не верится мне в такие словесные изыски со стороны Брыся. Думаю, он и в самом деле предполагает что-то бабахнуть.
Дмитрий называл начальника по имени. Но остальные сотрудники знали, что Андрей Фёдорович только своему старому другу позволяет такую вольность. Кивнув, Троянец согласился:
– От радости бандита, похоже, занесло. Небось сам уже пожалел об этой фразе. Да что же это за зверь он такой, что все наши силки обходит? Никакой зацепки!
– Кто знает…
Дмитрий достал из кармана бумажный свёрток, показал Троянцу находку.
– В истории криминалистики и расследований есть немало примеров, когда маленькая деталь становится нужной зацепкой… Я, правда, и сам ещё не знаю, что это. И – пожал плечами, признаваясь, – связано ли это нечто с бандитами. Но отдам на всякий случай Викентию Павловичу. Пусть обследует в своей криминалистической лаборатории. Вдруг что-то да обнаружится.
– Викентий Павлович не пропустит, если что-то интересное. – Троянец уверенно качнул головой. – Это ты, Дмитрий, правильно решил: к науке обратиться и к товарищу Петрусенко.
Если войти в арку двухэтажного дома на Сумской, окажешься в уютном дворе. Небольшом, но с площадкой для малышей, скамейками в тени сиреневых кустов и беседкой под развесистым ясенем. В одном углу поставлен даже длинный, разделенный белой полосой стол для настольного тенниса.
Именно в этот двор вывел Володю подземный ход из тайного склада, где мальчики нашли спрятанные тротиловые шашки. Через три дня Володя был здесь своим человеком. Он не ошибся: почти все ребята из этого дома учились в ближайшей – его родной школе. Он нашёл приятелей из параллельного класса и сделал вид, что увлёкся теннисом. Пару раз выиграл, разок проиграл, и как-то сама собой возникла идея провести турнир на чемпиона. Причём, играли и мальчишки, и девчонки. Теперь у Володи было законное основание торчать в этом дворе хоть целыми днями. А теннисный стол, как по заказу, стоял очень удобно – нужный подъезд просматривался отлично.
Когда Володе нужно было уходить, появлялись его друзья, тем более что Мишу тоже знали ребята по школе. А Сергея они сами со всеми познакомили. Мальчишек этого двора совсем не интересовало, почему ребята зачастили к ним – все были приятели, на «свой» и «чужой» двор разделения не практиковались. Если не пикировались в теннис, то играли в ножичек на расчерченном кругу или просто болтали на разные темы. Впрочем, кое-кто из мальчишек быстро заметил, что у Володи есть здесь и другой интерес. Нет, конечно, не тайная слежка. Другой! Один парнишка так прямо ему однажды и сказал:
– Ты, Володька, зря на Анюту глядишь так!
И он, чувствуя, как жаром полыхнули щёки, всё-таки смог удивлённо сдвинуть брови и бросить небрежно:
– Не понял, ты о чём?
Но не удержался и сразу же спросил:
– А что?
Приятель по имени Витька хохотнул и пояснил:
– А то! Не тебе одному она нравится. Но к ней не подступись, в неё такой человек влюблён! Немец, от фашистов бежал, коммунист! Он, конечно, совсем взрослый, но ещё молодой. И красивый.
Ещё в первый день своего дежурства в этом дворе Володя увидел, как из того самого подъезда вышла девушка… Да, уже явно не школьница, лет семнадцати. И было в ней что-то такое необыкновенное… Мальчик не мог этому найти определение, просто ему хотелось смотреть на милое лицо с чуть раскосыми тёмными глазами, нежным очертанием губ, круглым подбородком, пушистым ореолом ровно постриженных волос, не закрывающих стройную шею, на хрупкую, но стремительную и спортивную фигурку… Опытный мужчина сказал бы: очаровательное юное существо, окрылённое счастьем и беззаботностью. Володя таких слов найти не мог, но почувствовал и внешнюю, и внутреннюю красоту девушки. Скоро от своих новых приятелей он о ней всё знал. Отец и мать этой девушки Ани были врачами, и она сама окончила первый курс, училась в Медицинском институте.
