Николя снова начал задыхаться. Такое с ним часто случалось от запаха ладана. Он присел на скамеечку для молитв и постарался усмирить чувство удушья. Внезапно его внимание отвлекли крики и звук быстрых шагов. Они эхом отдавались в стенах здания так, что невозможно было определить, с какой стороны они идут. Вскоре они утихли, и воцарилась такая глубокая тишина, что Николя слышал потрескивание горящих свечей и скрип деревянных панелей. И тут снова послышались крики. Вбежал отец Грегуар, с разгоряченным лицом, за ним следовали еще три монаха. Он бормотал обрывочные фразы:
— О, Господи! Николя… случилось ужасное…
— Успокойтесь и расскажите мне все по порядку.
— Когда вы ушли… мне сообщили о смерти нашего настоятеля. В отсутствие отца аббата я отдаю все распоряжения. Я попросил подготовить склеп для похорон. А там, там…
— Там — что?
— Отец Ансельм спустился и обнаружил… Он нашел…
— Но что же там?
— Тело графини де Рюиссек. Она упала в колодец.
Близ тел, которые внезапно
Настигла смерть,
Несутся тени круг за кругом.
Филипп Депорт
Николя показалось, что перед ним разверзлась пропасть. Его переполнял ужас. Как Сартин отнесется к этой новости? Похоже, что смерть в этом деле подстерегала за каждым углом. Он быстро спохватился и приготовился исполнить все, что было предписано в данной ситуации.
Для начала — успокоить отца Грегуара, его состояние очень беспокоило Николя. Затем — рассмотреть все гипотезы, ничего не упуская, внимательно изучив обстоятельства драмы. Но в первую очередь следовало удостовериться, что мадам де Рюиссек действительно мертва. В противном случае следовало унять панику среди монахов и оказать даме необходимую помощь.
Николя подбодрил брата Ансельма, который, оторопев, беспрестанно крестился, и попросил сопроводить его в склеп. Они вышли из часовни, прошли через боковую дверь и стали спускаться по узкой лестнице. Оставленный кем-то на полу догорающий фонарь освещал им дорогу. Сначала Николя почти ничего не мог разглядеть, но привыкнув к сумраку, он увидел вокруг нагроможденные друг на друга пивные бочки. Было трудно дышать, и свет фонаря мерцал так неровно, что Николя боялся внезапно оказаться посреди склепа в полной темноте. Брат Ансельм, похоже, думал о том же, и фонарь в его руке дрожал все сильнее. В его неровном свете на каменных стенах склепа, там, где в глубине ниш таились черепа давно усопших, плясали зыбкие тени.
После двух или трех поворотов все окружающее скрылось в темноте. Единственный поток слабого света падал из колодца. На мраморных плитах усыпальницы, под которыми были захоронены умершие, лежало, раскинув в стороны руки и ноги, как тряпичная кукла, безжизненное тело. Николя подошел ближе и попросил монаха посветить ему, тот с дрожью приблизился. Молодой человек схватил фонарь, поставил его рядом с телом и попросил монаха привести сюда врача и людей с носилками.
Оставшись один, он внимательно осмотрел тело. Графиня де Рюиссек была в платье из черного шелка — в знак траура по сыну или же из желания не привлекать к себе внимания. Она казалась сломанной пополам по середине спины, руки были раскинуты в стороны, лицо скрыто под черной вуалью, заколотой большим гагатовым гребнем, голова наклонена под странным углом. Сомнений не оставалось.
Николя опустился на колени и осторожно приподнял вуаль. Лицо пожилой женщины было вывернуто налево. Оно было мертвенно-бледным, немного крови выступило на губах, глаза были открыты. Николя приложил руку к шее женщины — пульса не ощущалось. Он вытащил из кармана небольшое зеркальце и поднес его к ее рту — оно ничуть не помутнело. Николя вздрогнул — тело было еще теплым. Он ощупал его, стараясь не двигать. Кроме сломанной шеи он не нашел никаких других повреждений.
Николя поднялся и занес результаты осмотра в свою записную книжку. Похоже, графиня упала в колодец. Следовательно, он был открыт. Почему? Было ли это обычным делом?
Исходя из места расположения колодца, было две возможности: мадам де Рюиссек, находясь в полумраке храма и потеряв бдительность, отвлеченная мыслями о предстоящей встрече, не заметила дыру, зияющую в полу, и провалилась в нее по случайности. Но в таком случае, рассуждал Николя, пролетев вниз две или три туазы[11], графиня должна была переломать ноги и разбить лицо, учитывая, что стены колодца были неровными и она падала в него ногами вниз. И в этом случае она должна была упасть на живот. Однако мадам де Рюиссек упала на спину, и ноги ее были целы. Значит, она упала головой вниз. Но для этого ей нужно было стоять между колодцем и клиросом или рассматривать картину, изображающую вход Христа в храм. В этом случае положение, в котором обнаружили тело, как-то можно было объяснить. Оставалось только понять, как графиня пролетела вниз, не поранившись и не повредив голову. Николя проверил еще раз: никаких повреждений не было.
Поднявшись, Николя увидел на сумочке из шелка, расшитой жемчугом, которую мадам де Рюиссек сжимала в левой руке, небольшой квадратный листок бумаги с напечатанными на нем буквами. До этого момента Николя его не замечал. Каково же было его удивление, когда он обнаружил, что это билет на представление в Итальянскую Комедию.
Он убедился в том, что сумочка закрыта. Ручка ее была крепко зажата в ладони графини. Николя высвободил ее и с дрожью, которую всегда ощущал, вторгаясь в частную жизнь жертвы, открыл сумочку и стал изучать ее содержимое. Он обнаружил маленькое серебряное зеркальце, кусочек красного бархата с булавками, стеклянный флакон с духами, а именно «Водой венгерской королевы» (Николя вспомнил, что тот же аромат исходил от письма, в котором ему назначали встречу в кармелитском монастыре), маленький железный кошелек с несколькими луидорами, четки и небольшой молитвенник, украшенный гербом де Рюиссеков.
Перебрав все эти вещи, Николя не нашел среди них ничего необычного для женщины ее возраста и положения. Он сложил все на место. Театральный билет все еще озадачивал Николя — он явно был не к месту. Он не мог случайно оказаться в усыпальнице монастыря, и, чистый и невредимый, вряд ли был принесен сюда кем-то на подошве башмака. А место, на котором он лежал, указывало на то, что он попал сюда после того, как тело упало вниз.
Послышались шаги. Николя положил билет в свою записную книжку. Отец Грегуар, придя в чувство, появился, держа в руке свечу. За ним следовали двое с носилками. «Полицейские чиновники», — догадался Николя. Один из них протянул ему руку — Николя узнал месье де Беркиньи, комиссара полиции, отвечающего за порядок в квартале, где находилась улица дю Фур. Он был счастлив встретиться со своим уважаемым собратом. Возраст Николя, его стремительный взлет, слухи о том, что он был протеже месье де Сартина, не давали ему возможности завести много друзей среди своих коллег.
Отец Грегуар представил ему второго прибывшего с ним человека — это был доктор Моран с улицы Вье-Коломбье. Его практику составлял исключительно кармелитский монастырь. Он часто моргал — глаза его дергались от тика.
— Месье, — заговорил Николя, — боюсь, что ваша помощь не потребуется, жертва уже скончалась. Однако я буду счастлив выслушать ваше мнение по поводу причин ее смерти.
Медик склонился над трупом и заново проделал все го, что уже сделал Николя. Он потянул ее за ухо, пытаясь повернуть голову, сняв парик, изучил шею графини, наконец — осмотрел стены колодца.
— Прежде чем я выскажу свое мнение, можем ли мы перейти в часовню?
— Я провожу вас, — ответил Николя. И добавил шепотом: — Я тоже хочу посмотреть, остались ли следы наверху.
Доктор Моран кивнул:
— Вижу, месье комиссар, что вы не теряли время.
Без лишних слов они поднялись в церковь. Осмотр места вокруг колодца ничего им не дал. Моран надолго задумался.
— Не скрою от вас, что я озадачен, — произнес он наконец, — на первый взгляд все говорит о том, что эта дама умерла в результате падения в колодец.
— Вы сказали — на первый взгляд?
— Вот именно. И думаю, что вы уже сами все поняли. Если бы графиня споткнулась о выступающий край колодца, вряд ли бы она в него упала. Но даже если бы это случилось, она должна была удариться затылком. Вы можете возразить мне, что парик смягчил удар, но тогда он был бы поврежден. Итак, вы установили, что парик на месте и что жертва лежит на спине. Я отметил, что голова находится в неестественном по отношению к телу положении и что при повороте шеи раздается характерный хруст. Немного крови на губах — признак внутреннего повреждения, внешние следы которого отсутствуют. Итак, я делаю вывод, что на жертву напали, сломали ей шею и сбросили тело в колодец.
Он подошел к Николя, встал у него за спиной, обхватил его правой рукой, уцепившись пальцами за левое плечо, и левой рукой повернул голову Николя влево.
