— О да! — воскликнула Нора. — Но я все еще сержусь на него. На последнем балу он подсунул мне пунш вместо шампанского. Можешь это себе представить?
— Скажи, ты можешь заставить его подойти к тебе?
— Но как?
— Поймай его взгляд и начинай считать до пяти, только и всего, — напомнила Филиппа, оглядываясь в сторону леди Уорт, тащившей за собой Маркуса.
Нора подчинилась ее инструкциям и, найдя глаза Томаса Херстона, стала считать… Он направился в ее сторону, когда она не успела еще сказать «три».
— Прекрасно, он тебя слушается, — похвалила Филиппа. — Теперь останови его на полпути, чтобы не сорвалось…
Нора нахмурилась было, но затем ее лоб разгладился.
— О, я поняла. Ты вскоре присоединишься ко мне, а у Бротона появится предлог, чтобы отклеиться от своей компании, присоединившись к Херстону.
— Правильно, Нора. А пока я уделю несколько минут леди Уорт.
— Ах, этот Томас Херстон, он довольно мил! Надеюсь, ты не станешь презирать и его за пурпурный тюрбан леди Херстон. Ему самому этот тюрбан страшно не нравится.
От леди Уорт их отделяли каких-то десять ярдов — она двигалась намного быстрее Бротона.
— Нора, сдвинься же наконец в сторону мистера Херстона! — Слегка подтолкнув ее, Филиппа присела в реверансе.
— Какая приятная встреча, леди и мистер Уорт!
— Миссис Беннинг, — незамедлительно отозвалась миссис Уорт, — я так рада нашей встрече! Я только что вернулась из моей школы сироток. Вы даже не представляете, какой там переполох…
— В самом деле? Надеюсь, ничего трагического? О, я полагаю, вам не надо снова представлять миссис Тоттендейл?
Леди Уорт поспешно кивнула Тотти, а мистер Уорт, молчаливо нависавший сверху, вместо приветствий лишь пощекотал подбородок Битей, который стал немедленно проситься к нему на руки.
— О, конечно, миссис Тоттендейл! — продолжала леди Уорт. — Извините, я сейчас в таком состоянии… Разумеется, ничего трагического. Как раз наоборот. Миссис Беннинг, я не знаю, когда вы успели это сделать, но моя школа за один миг получила пожертвований больше, чем со дня ее основания!
— Но уверяю вас, леди Уорт, я внесла какую-то мелочь, — сказала Филиппа, осторожно перехватывая ее руку у своего рукава и переадресовывая ее миссис Тоттендейл. — Миссис Тоттендейл только что говорила мне, как она восхищается вашей работой на благо нашего общества. Не так ли, Тотти?
Тотти, поначалу слегка ошарашенная, быстро взяла себя в руки и, повинуясь настойчивому взгляду Филиппы, улыбнулась:
— Могу я попросить вас рассказать мне о том, что вас толкнуло на путь благотворительности?
Леди Уорт накрепко прилепилась к ней, несчастной, и они вдвоем, если не считать Битей, стали прогуливаться по Бонд-стрит. Филиппа осталась наедине с Маркусом, ощутив некоторую неловкость при воспоминании о последней их встрече.
— Надеюсь, вы не слишком урезали себя? — спросил он.
— Урезала себя? О чем вы?
— Мария рассказала о добровольном пожертвовании в двадцать тысяч фунтов. Хватит на добрый десяток лет, чтобы обеспечить детей углем, обувью и учебниками. И это вы называете «какой-то мелочью»?
Филиппа сделала неопределенный жест рукой:
— Уверяю вас, здесь какое-то недоразумение… Мое анонимное пожертвование не превышало тысячи фунтов.
— Откуда же взялись тогда остальные девятнадцать?
— Наверное, мой поверенный пустил слух о моей щедрости и люди захотели последовать моему примеру. — Она пожала плечами. — Так иногда случается. Видите ли, я являюсь неким эталоном, на меня принято равняться… Хотя вам это, возможно, и кажется смешным.
— Ах так…
— Что же касается моего скромного вклада, то это ничто. Но возможно, я отложу до следующей недели покупку бриллианта Лавальер, который давно присмотрела. Лучше потратить эти деньги на Джеки, Джеффи, Майкла, Роузи, Малькольма, Роджера, Фредерика, Лизель и… дорогого маленького Бенджамена. Кажется, я верно запомнила?
Мистер Уорт недоверчиво смотрел на нее.
— О, вы не только умеете перехватывать информацию и мешать чужим планам, словно какой-нибудь офицер разведки, но и способны притягивать удачу. Вам ничего не стоит устроить чье-то счастье одним мановением вашей прекрасной руки… — В голосе его что-то дрогнуло.
Неожиданно для себя она ощутила какую-то застенчивость, ей даже показалось, что она немного покраснела.
— Мистер Уорт, это все сущие пустяки. Ваша невестка найдет гораздо более благородное применение этим деньгам, чем я.
— Да, — ответил он, внимательно приглядываясь к ней, — Мария легка на подъем, когда дело касается усовершенствования мира. Миссис Беннинг, во время нашей последней встречи случилось — как бы это сказать? — нечто непозволительное.
Филиппа с ужасом ощутила, что кровь действительно приливает к ее щекам, а ей вовсе не хотелось раскраснеться черед ним, как если бы она была какой-нибудь простой девчонкой.
Маркус, заметив ее реакцию, самодовольно улыбнулся и учтиво перевел взгляд с ее лица на свои ботинки.
— Да, вы поцеловали меня, — спокойно проговорила Филиппа.
«Ты заставил меня краснеть, а теперь я попробую вогнать тебя в краску», — решила про себя она. Однако ее ждало разочарование. Вместо того чтобы покраснеть, он вдруг снова уставился на нее, но теперь в его темных глазах был вызов.
— Да, я поцеловал вас, а вы — меня.
— Я не целовала.
— Не надо так пугаться, миссис Беннинг. Но будьте спокойны, больше такого не повторится. Теперь я превосходно знаком с вашим изумительным приемом захвата и хуком справа…
— Но… мы же не боксеры на ринге, помилосердствуйте, сэр. Я не знаю никаких хуков справа, и я вовсе не билась с вами.
— Прошу прощения, леди, но я до сих пор храню отпечаток вашей ладони на моем лице, — сказал Маркус улыбаясь.
— Ах! — воскликнула Филиппа, делая шаг к нему. — Отпечаток моей ладони, вы сами это сказали, сэр. Боксеры не дерутся ладонями.
— Но это был очень сильный жест, согласитесь. Вы чересчур агрессивны для светской леди. Уж не берете ли вы уроки в спортивном салоне Джексона?
— Мистер Уорт, вы единственный джентльмен из моего окружения, вынудивший меня к насилию. — Сердито прищурившись, она стала наступать на него, пока они снова не оказались лицом к лицу. Она смотрела прямо в его глаза, а он — в ее.
И внезапно они оба разразились смехом.
— Выигрыш за вами, — объявила она. — Но только на этот раз.
— Простите меня, миссис Беннинг, — сказал он, подавляя смех. — Я не мог противиться желанию слегка подразнить вас, а вы… вы просто подстрекали меня к этому!
— Что было, то было… — призналась Филиппа, чувствуя некоторый спад своей энергии. Теперь она смотрела на него более спокойно. Он снова нацепил свои очки в немодной оправе, но, как ни странно, они шли ему, придавая серьезный вид, пряча рвущиеся наружу веселье и остроту взгляда.
— Миссис Беннинг, вы так меня изучаете… Что-то не в порядке с моим лицом?
— Я? Вас?.. — Ее щеки снова порозовели. — Ваши бакенбарды не совсем ровно выстрижены, если смотреть с обеих сторон. Вам об этом известно?
Он полубессознательно коснулся одной щеки, потом другой.
— Ну, и как вы собираетесь добиваться успеха в обществе, имея такое несоответствие? — спросила она. — Я не выношу подобной небрежности, вашему камердинеру должно быть стыдно.
— У меня нет камердинера.
— Нет камердинера? — Она недоверчиво рассмеялась. — Бог мой! Кто же тогда повязывает вам шейный платок, гладит ваше платье?
— Миссис Беннинг, — отвечал он с холодной усмешкой, — я сам умею повязывать мой шейный платок, а гладить меня научили в армии. Однако вы напрасно так испугались. Я сумею принять надлежащий вид, когда дело дойдет до нашего с вами сотрудничества.
Филиппа подняла бровь:
— Нашего сотрудничества?
Маркус смотрел поверх ее головы. Она проследила направление его взгляда. Невдалеке леди Уорт с отчаянной жестикуляцией убеждала в чем-то перепуганную и заторможенную Тотти.
С другой стороны прогуливалась Нора, застенчиво опираясь на руку Томаса Херстона. Что касается Бротона, то он так и не отделился от своей компании, хотя и продолжал бросать взгляды в сторону Филиппы.
— Я пересмотрел мое отношение к сделке, которую вы мне предложили во время нашей последней встречи, — произнес наконец Маркус, заметно понижая голос и продвигаясь ближе к ней. — Обстоятельства переменились, так что я хочу спросить, вы действительно можете устроить мне приглашения на весь этот год, помеченный в моем черном списке?
— Да, и не только. Вас пригласят на любой бал, карточный или музыкальный вечер, — ответила Филиппа. Внезапно ей показалось, что какая-то черная дымка окутала его лицо. — Что-то случилось, не так ли? — спросила она. — Иначе вы бы не оказались в десяти футах от меня во время вашей как бы прогулки.
