— Но ты же спас меня, — с нежностью прошептала она, положив руку на его сердце. — Ты не смеешь удерживать меня на расстоянии вытянутых рук ради моей безопасности. Я этого не хочу, я не принимаю этого!
Заглянув в ее глаза, он увидел в них непреклонную решимость.
— Если ты станешь избегать меня и дальше, я устрою так, что меня будут похищать каждую неделю. И тогда тебе просто придется быть рядом! — Встав на носки, она нежно поцеловала его.
И вдруг его как будто озарило. Она действительно любит его! Будто тяжелый груз свалился с его плеч, кровь быстрее потекла по жилам.
Он должен принять неизбежное — ему на роду написано это счастье.
— Никогда не думал, что ты захочешь остаться со мной, — произнес он. Глаза его сияли, сердце рвалось из груди. — И я готов поверить: твоя угроза — не пустые слова. Ведь ты Филиппа Беннинг.
— Маркус, твоя логика просто смешна, — улыбнулась она, снова целуя его.
Они были настолько поглощены друг другом, что даже не слышали стука в дверь. Лорду Филдстону пришлось слегка приоткрыть ее.
— Уорт, я… кх-кх… — произнес Филдстон, заставив Маркуса и Филиппу отпрянуть друг от друга. — Уорт… гм… когда у вас наступит, пардон, перерыв, давайте вернемся к нашей теме. Завтра премьер-министр ждет доклада касательно той информации, что удалось извлечь из пепла.
— Из того пепла, что остался в квартире Лорена? — вмешалась Филиппа. — Я знаю, что вам нужно, как и то, что карты на стене не сохранились.
Филдстон взволнованно пошевелил усами.
— У него на стене были карты?
— Да, — ответила она. — Дюжины карт с пометками. Я сидела, уставившись на них, добрых полчаса, пока не явился Маркус.
Маркус улыбнулся:
— А тебе, случайно, не удалось…
— Глупейший вопрос. Разумеется, мне удалось, — ответила она, проходя, как королева, мимо моргавшего Филдстона в совещательную комнату и останавливаясь перед картой. — Смотрите, вот здесь, где указан Букингемский дворец со всеми каналами, затем в Кентшире, Дилби и у Регентского канала — во всех этих местах стоял знак X. Я помню и другие места, но мне нужна карта покрупнее…
Филиппа не успела договорить, потому что ошалевший от нежданной удачи Филдстон звонко чмокнул ее прямо в губы.
— Мистер Уорт, подайте миссис Беннинг кресло, — поспешно приказал он. — Она настоящее сокровище, это неоценимая услуга с ее стороны. Быстро дайте ей все крупные карты!
— И что я могу потребовать в обмен за эту информацию? — спросила Филиппа, кокетливо взглянув на Маркуса.
— Все, что вам будет угодно, — предупредительно улыбнулся он.
— Надеюсь, вам не придется сожалеть о ваших словах, мистер Уорт, — усмехнулась она.
Через пять дней серьезнейших подготовительных мероприятий бал Беннинг был запущен на широкую ногу. Все соображения по поводу того, чтобы отложить его или отменить вовсе, были отброшены. Филиппа решила, что это, напротив, самый удачный момент для того, чтобы отпраздновать свое благополучное возвращение из логова Лорена. Все и так говорили только о ней, и она хотела еще усилить этот эффект, представ в роли хозяйки бала. Весь Лондон, изнемогший от сплетен, будет теперь чествовать ее.
И потом, сделка есть сделка, она столько раз повторяла это Маркусу. Все планы и обещания должны быть выполнены в свой срок.
Зал был задрапирован таинственным темно-синим бархатом и освещался призрачным светом серебряных свечей в хрустальных канделябрах. Гости входили в черных бархатных плащах с капюшоном и масках домино. Звучала странная музыка с низкими минорными аккордами. Во всех мыслимых и немыслимых местах были расставлены зеркала.
— Ты готов? — прошептала Филиппа в полутьме занавешенного балкона над бальным залом.
Осторожно отодвинув занавес, она посмотрела вниз, в зал, и увидела Тотти со славным шпицем Битей на руках. Она болтала о чем-то с миссис Херстон, которая опять была в своем любимом тюрбане. Она узнала под полумаской и леди Джейн, танцующую с младшим сыном герцога. Луиза Даннингем явилась только со своей мамочкой, без любимой подружки Пенни, которая была в трауре по своему отцу лорду Стерлингу. Благопристойность была соблюдена, девушка никогда не узнает о предательстве своего отца. Нужно уберечь ее юную душу от такого удара. Он навсегда останется в ее памяти любящим и заботливым отцом, достойным членом лондонского общества.
Взглянув далее, она увидела и Нору в паре с Бротоном. И надо сказать, вела она себя чересчур свободно для незамужней юной леди. Что ж, пусть попытается. Может быть, у нее и получится окрутить его, если леди Джейн утратит к нему интерес.
Наконец она увидела, как Мария и Грэм встречают герцога Веллингтона. Мария с увлечением показывала ему красиво декорированные стены, явно гордясь своей работой. Тот дипломатично проявлял вежливую заинтересованность.
Филиппа улыбнулась, отпрянув от занавеса, и обернулась назад:
— Я спросила: ты готов?
— Неужели это так уж необходимо? — проворчал Маркус, расправляя воротник.
Филиппа сделала большие глаза.
— Я обещала им шоу, значит, оно должно состояться. И потом, дорогой, не забывай, пожалуйста, о нашей сделке!
— Сделка есть сделка, я помню, — вздохнул Маркус. — Просто я не привык быть выставленным на всеобщее обозрение.
— Ты будешь великолепен, — ободряюще потрепала она его по руке, проскальзывая за портьеру, из тени в свет, пока что одна.
Она кивнула музыкантам, которые по ее сигналу встали и затрубили в фанфары. Танцоры замерли, и все взоры обратились к Филиппе.
— Леди и джентльмены, — начала она, радуясь тому, что ее голос звучит достаточно твердо. — Мои дорогие и уважаемые гости, друзья, я должна поблагодарить вас всех за то, что вы явились сюда, и за ваши замечательные костюмы. Но есть здесь один гость, которого я люблю и хочу представить особенным образом.
По залу пронеслась волна перешептываний.
«Что такое?»
«Кто бы это мог быть?»
— Это наш почетный гость, о присутствии которого было заявлено давно. Я знаю, сколько было слухов по поводу его инкогнито. Все запуталось так, что и не разобрать. Но настал момент покончить со всеми недоразумениями. Готовы ли вы?
— Да! Просим! — раздался насмешливый голос из центра, заставивший Филиппу усмехнуться.
Она поняла, что это выкрикнул Бротон.
— Леди и джентльмены, спешу представить вам моего мужа — Маркуса Уорта!
Все одновременно вздохнули, когда Маркус Уорт выступил из-за занавеса. Какое-то мгновение он стоял в нерешительности, потом уверенно подошел к Филиппе и взял ее за руку.
— Мы поженились сегодня после полудня, — громко объявил он ошеломленным гостям. — Вы пришли не на бал Беннинг, а на прием в честь нашей свадьбы.
Расставленные по углам ливрейные лакеи потянули за шнуры, поднимая тяжелые синие портьеры и открывая взорам розовые букеты в белых атласных свертках и корзинах на серебряных дорожках.
Волна аплодисментов пронеслась по залу. Маркус привлек Филиппу в свои объятия и одарил ее звонким поцелуем. При виде этих роз музыканты ударились в веселую кадриль, а публика отбросила в сторону свои мрачные плащи и маски.
— Ну и как, тяжело вам пришлось, мистер Уорт? — спросила Филиппа, замирая от счастья.
— Я доставил вам массу хлопот, миссис, теперь уже, Уорт, — отозвался Маркус. — Но сейчас, когда самое трудное позади, давайте танцевать. Вы позволите пригласить вас? — Нежно взяв ее протянутую руку, он вывел ее на паркет.
Они веселились с гостями, не пропуская ни единого танца и неохотно разнимая руки, когда этого требовала очередная фигура. И, болтая в передышках с друзьями, они держали свои руки накрепко сплетенными.
Многие желали им счастья, видя такую влюбленность. Но были и те, кто выражал недоумение по поводу ее или его выбора. К счастью, их было немного, и они были не слишком значительны. И надо заметить, чем дольше длился этот прекрасный бал, тем меньше оставалось сомневающихся. Эта новоиспеченная пара отлично смотрелась, они идеально подходили друг другу. К концу вечера с этим были согласны все.
Маркус и Филиппа купались в море восхищения, любви и улыбок.
Серпентайн — в английском языке «змеиный», «извилистый».
Принни — так англичане называют принца-регента.
Джейн Остен (1775–1817) — английская писательница, рисующая быт и нравы провинциальной Англии.
