Лаура вышла на улицу через пару минут, ведя за собой на поводке крупного белого лабрадора. Барбер вспомнил дневник Юю и усмехнулся. Юю Майер была верна своим вкусам и привязанностям. Лаура— Юю неспешно двинулась по улице, у нее шевелились губы, она разговаривала с собакой. Пару раз она остановилась, почесав пса за ухом. Потом девушка скрылась за поворотом. Хью вздохнул и поехал дальше.
Лаура была не похожа на психопатку, хотя Хью не знал, как те себя ведут в стадии ремиссии. И уж тем более она не была похожа на человека, который скрывается. Больше всего она была похожа на хозяйку милого домика, в котором живёт любящая семья, и Хью неприятно кольнуло в груди. Он так был не похож на обитателей вилл и особняков! Всё детство Барбера пршло на съёмных квартирах, а теперь он ютился в кондоминиуме в двух комнатах с матерью, да и аренду этой квартиры оплачивало отделение полиции, в котором служил когда-то его покойный ныне отец. Хью ходил в обычную школу, занимался борьбой. В целом его можно было причислить к мелким хулиганам. Ему чужды были интересы Лауры — живопись и искусство, компания молодых художников, разведение цветов и собак… Хью неплохо знал пару языков кроме своего родного — немецкий и французский, благодаря матери — учительнице на пенсии. Хью сносно учился в школе, благодаря колотушкам той же матери, приобрёл поверхностные навыки «воспитанного человека». Однако, он не любил читать, не утруждал себя походами по выставкам и музеям. Откровенно скучал в кинотеатрах, если случайно попадал на «авторское кино».
Девчонки, с которыми встречался молодой Барбер, были такие же — официантки, студентки колледжей, нянечки на почасовой оплате. Они не требовали от Барбера никаких романтических ухаживаний, им не нужна была сказка и «гуляния под полной луной в сени дерев». Хью вздохнул, вспомнив свою последнюю пассию — Люсьен Мерье, которая хотя и была манекенщицей в доме моды, но выглядела и вела себя как стервозная фурия. Ничего общего с Лаурой. Это всё равно, что сравнивать пивной бокал и хрустальную вазочку. Хью развернулся и поехал за Лаурой, надеясь её догнать.
Свернув на повороте, он, как и ожидал, увидел девушку с собакой, они неспешно шли по тротуару. Нельзя было понять, то ли она просто прогуливается, то ли идёт за покупками ли куда-то по делам. Примерно через квартал Хью оставил машину и стал идти в некотором отдалении от Лауры, так как ехать с такой медленной скоростью он не мог — машины начинали сигналить, что могло привлечь внимание девушки. Лаура прошла ещё два квартала и села за столик в летнем кафе, оставив лабрадора в специально отведённом месте рядом с кафе. Хью перешёл дорогу и сел в кондитерской, нахлобучив на нос свою странную шляпу. Он заказал кофе с ванильными вафлями и стал наблюдать за девушкой. Вскоре он к немалому удивлению заметил, что за столик к Лауре присел пожилой высокий мужчина. Хью не удалось рассмотреть его лица, так как незнакомец сидел у нему спиной. Мужчина ласково и несколько фамильярно обнял Лауру и поцеловал её в лоб. Затем положил руку на спинку её стула и практически закрыл обзор для Хью. Они посидели мило болтая с четверть часа, а затем мужчина стал жестикулировать и довольно энергично взмахивать руками. Хью догадался, что собеседники поссорились. Он хотел уже было вскочить и поспешить на помощь девушке, как та неожиданно бросилась на шею противному старикану (так для себя его окрестил Хью Барбер) и стала осыпать его поцелуями. Старикан похлопывал Лауру по спине, как бы успокаивая. Хью ощутил укол ревности. Если бы его целовала так вот, при всех такая прекрасная молодая девушка, он бы точно не сидел истуканом и не делал бы вид, что ему эти ласки безразличны. Затем Лаура немного успокоилась, какое-то время она и противный старикан посидели за столиком, но затем распрощались.
Хью поднялся в нерешительности, раздумывая, за кем ему следовать. Инстинкт сыщика подсказывал, что ему надо проследовать за стариканом, так как Хью не терпелось выяснить, кто он и зачем приходил. Однако проблема решилась сама собой. Старикан сел в такси и скрылся из виду, Хью оставалось только пожалеть о том, что он оставил машину за несколько кварталов от кафе. Медленно, по противоположной стороне улицы Хью пошёл за Лаурой. Та, ведя на поводке спокойного как стадо слонов лабрадора, медленно брела по улице. По её облику было видно, что встреча с противным стариканом её расстроила. Хью, заметив, что девушка возвращается прежним маршрутом, решил не рисковать быть замеченным, а сесть в машину и вернуться в гостиницу.
В отеле «Паллада» ни писем, ни телеграмм для него не было, и Хью поднялся к себе в номер. Пребывая в раздумьях и даже в некоторой печали, суть которой Хью пока для себя уловить не мог, он вернулся к написанному ранее очерку. Каким сухим и скучным показался ему текст! Разве он привлечет внимание Лауры? Хью приступил к переделке. Он черкал и переписывал, добавлял и сокращал. И только к трём часам едва закончил работу. На идеальную переписку набело времени уже не оставалось, так как к через час его ждали на набережной Изара Хью рискнул опоздать на встречу, но переписать набело. Как отдать Лауре исчёрканные тетрадные листы? Уняв дрожь в уставших пальцах, Хью переписал все шесть страниц. «Разумеется, редактор его сократит», — подумал Хью и рассмеялся, вспомнив, что единственным редактором очерка будет сама Лаура.
Глава 13. Таланты и поклонники
Хью опоздал на полчаса, прибыв на набережную в волнении. Пройдя по уже знакомым местам, он отыскал Лауру с этюдником. Девушка была то ли грустна, то ли сосредоточена, то ли обижена на опоздание. Она молча кивнула Хью. Зажав в зубах длинный карандаш, Лаура растирала подушечкой пальца грифель на картоне. В этом жесте было что-то детское и непосредственное.
— Добрый день, Лаура, — поприветствовал ее Хью, — извини за опоздание. Я переписывал черновик очерка. Не взял с собой печатную машинку, она весит многовато. И по глупости не обратился в прокат. А выяснилось, что печатная машинка — весьма незаменимая штуковина.
— Я посмотрю очерк, но попозже, герр Петерс, — ответила ему Лаура без улыбки, показывая, что она очень занята.
— А можно ли мне посмотреть, как вы работаете? — спросил робко мнимый Петерс.
Лаура отрицательно покачала головой. Хью почувствовал себя олухом. Он отошёл от художницы и стал прогуливаться по набережной, стараясь не упускать из виду девушку. Метрах в ста от Лауры с этюдником скучал Себастьян Кох. В этот раз он был одет в элегантные джинсы и в тон им рубашку. Хью направился к нему:
— Добрый день, Себастьян. Хотел бы заказать у вас свой портрет.
— Возражений нет, — улыбнулся Кох, — как вы желаете, чтобы я вас изобразил?
— На усмотрение мастера, вам доверяю как психологу и физиогномисту, — польстил ему Хью.
Себастьян окинул его критическим взглядом и предложил сделать шарж. Хью, к своему стыду не знал, что значит «шарж» и осторожно спросил:
— Ээ, а как вы это видите?
— Можно изобразить вас в компании Мерилин Монро, с бокалом в руках. Или же, — Себастьян Кох снова скептически посмотрел на Хью Барбера, — в пером в зубах и керосиновой лампой над головой. Вообразите, вы пишете что-то на свитке бумаги. Каково? Или в костюме любимого литературного героя.
— О, — обрадовался Барбер, — эта идея мне по душе. Я в детстве был поклонником рассказов о знаменитом сыщике — Шерлоке Холмсе, и примерить его знаменитый клетчатый плащ не откажусь.
— По рукам, — Себастьян на удивление крепко стиснул кисть Барбера. — С вас, герр журналист, триста марок.
— Идёт, — согласился Барбер, не зная расценок, но подозревая, что Себастьян здорово надул его.
Барбер занял место напротив, чтобы ему было видно Лауру, хотя бы издалека. Себастьян поколдовал над позой Бабрера, покрутил своими ладонями его голову, выбирая, по мнению, детектива из арсенала неудобных наклонов головы самый идиотский. Затем художник приказал замереть в навязанной позе в течение получаса и приступил к работе. Себастьян лихо орудовал сразу полудюжиной карандашей разной толщины, затирал картон подушечками пальцев, дул на бумагу, сыпал угольный порошок и проделывал массу других манипуляций, чем напомнил Барберу ловкого жонглёра. Барбер периодически косился в сторону Лауры, пытаясь рассмотреть, что она делает, но видел только неясный силуэт в просторном клетчатом платье.
