— Я дал пояснения, — приподнялся в своем углу Шулявский. — Подаренную пару выиграл в карты недавно и стрелял сегодня из пистолета в первый раз, впрочем, как и господин Тучин.
— Да, это несколько нарушает правила, — задумчиво произнес генерал. — Но в них же сказано, что оружие должно быть одинаковое. Где мы другие пистолеты возьмем? Ни у кого нет?
Как и в случае с картами, все покачали головами. Генерал подошел к богато инкрустированной шкатулке, несколько часов назад подаренной молодой чете, вынул один из пистолетов и заглянул внутрь. Кроме второго пистолета, там лежали два зарядных шомпола, деревянный молоток, пороховница с меркой, отвертка, пулелейка, запасные кремни, склянка с маслом, какая-то щеточка и пакля. Имелись и уже отлитые свинцовые пули.
Генерал осмотрел и второй пистолет. Такая же изогнутая посеребренная ручка, изящный замок. От первого отличался лишь цифрой на стволе.
— Лепаж! Кому-то из вас повезет! Быть застреленным из такого пистолета очень даже куртуазно, — пошутил Веригин.
— Но господин генерал… — Угаров пытался найти какой-нибудь предлог, чтобы расстроить дуэль.
— Не из ружей же стреляться! — оборвал его Павел Павлович. — Не верить дворянину, пусть и польскому, оснований нет. Можно считать, что с оружием соперники знакомы одинаково. Остальные условия определили?
— Да, — ответил Рухнов. — Господин Тучин настаивает на подвижной дуэли. Сходятся с тридцати шагов.
— Хм, — расстроился генерал. — Это не дуэль, а имитация!
— Барьеры на расстоянии десяти.
— Это намного лучше!
— С десяти шагов? — ужаснулся Роос. — Это же убийство!
— Пан Шулявский не возражает, — закончил Рухнов.
— Прекрасно. Господа, время позднее. Чего тянуть? Пойдемте в парк, — предложил генерал. — Доктора, надеюсь, с нами? Вдруг нужна будет помощь раненым?
Веригин взглянул на Глазьева. Тот заснул в кресле с очередным бокалом «медведя» в руках.
— Похоже, доктор остался один. Опытом обладаете? — Павел Павлович подошел к Тоннеру.
— Да, — ответил Илья Андреевич. — И богатым. В последнее время появилась мода стреляться в присутствии доктора. В Петербурге почти не высыпаюсь! Все дуэли, как на грех, ранним утром.
— По дружбе ездите или за деньги? — уточнил Терлецкий.
— Встать в полпятого могу лишь за вознаграждение, — сказал Тоннер.
— Доктора всегда извлекали выгоду из дуэлей. — Генералу вспомнилась очередная байка. — Я тогда полком командовал. Мой ротмистр Иванов-четвертый…
— Имя Иванов, а фамилия Четвертый? — уточнил, как всегда, записывающий Роос.
— Тьфу, дурак! — в сердцах выругался генерал на родном языке. — Мало того, что перебивает, так еще чушь несет. — И снова перешел на французский: — Иванов! Фамилия такая, очень распространенная, оттого во всех полках, Ивановых как собак нерезаных. Вот и приходится различать. Первый, кто поступит, — Иванов-первый, следующий — Иванов- второй. Так вот, ротмистр Иванов-четвертый не поделил со штаб-ротмистром Ивановым-пятым некую девицу, Труболыс ее фамилия. Понять даму можно! С такой фамилией хочется поскорее замуж выйти, но Труболыс эта, как Буриданова ослица, не могла решить, за какого из Ивановых? И посему каждому дарила надежду. На этой почве между четвертым и пятым возникла непримиримая вражда. Оба ходили от ревности бледные, с глазами, налитыми кровью, и держались петухами. Долго сие, сами понимаете, продолжаться не могло, и однажды один другого по пустячному поводу вызвал на дуэль. Четвертый выстрелил первым и прострелил пятому бедро. Тот упал, но вы знаете, раненый имеет право свой выстрел и лежа сделать. Прицелился и тоже прострелил четвертому бедро. Оба попали в лазарет. Я дело сумел замять, офицеры больно хорошие! Рапорт написал, что несчастный случай произошел на стрельбах. Но приказал штаб-лекарю поместить их в одну палатку. Мы тогда в лагерях стояли, не на квартирах. Лежат бок о бок, ослица та, труболысая, к обоим ходит, пирожки домашние носит. Долго лечились! И так, знаете ли, сдружились, что по выходе из лазарета решили, чтоб впредь не ссориться, с этой дамочкой обоим лямур закрыть.
— И стоило стреляться! — пожал плечами Терлецкий. — Надо было на брудершафт с самого начала выпить! Я только не понял, при чем тут выгода докторам?
— А вот при чем, — усмехнулся Веригин. — Брошенная обоими Ивановыми, эта самая Труболыс вышла замуж за лечившего их штаб-лекаря. Он как раз Ивановым-шестым оказался.
Место для поединка было выбрано быстро. Почти полная луна ярко освещала кусок аллеи. Угаров воткнул захваченную из княжеской усадьбы саблю в землю и стал отмерять шаги. Хмельной Рухнов громко их отсчитывал.
— Восемь, девять, десять.
Денис воткнул в землю вторую саблю. Потом в том же направлении отмерил еще десять шагов и палкой провел черту. Вернувшись к первой сабле, Угаров сделал десять шагов уже в противоположном направлении, обозначил черту и там.
Михаил Ильич попытался открыть шкатулку, но чуть не уронил, хорошо Николай ее на лету поймал.
— Боюсь, мой секундант зарядить пистолет не в состоянии, — констатировал Шулявский.
— Не беспокойтесь, милостивый государь. Сделаю, как надо, — пролепетал Рухнов.
Поляк покачал головой и обратился к Веригину:
— Не будет ли против правил, если оба пистолета зарядит ваш адъютант?
— Думаю, нет, — ответил генерал. — Оружие заряжают либо секунданты, либо специально приглашенный оружейный мастер. Никто не будет против, если его роль исполнит Николай?
Все согласились. Адъютант справился с заданием быстро. Сначала меркой отмерил порох, в каждый из пистолетов засыпал по золотнику. Затем принялся за пули. Каждую обернул в кожаный пластырь и, легонько постукивая деревянным молотком по шомполу, протолкнул по очереди в стволы.
Секунданты о чем-то тихо посовещались. Угаров подошел к Веригину:
— Ваше высокопревосходительство! И я, и Михаил Ильич неопытны в дуэлях. Поэтому просим вас стать распорядителем!
Генерал внимательно посмотрел на Угарова:
— Похоже, не врал. Выпил три бокала — и ни в одном глазу. Несчастный человек! Даже напиться не можешь! Ладно, так и быть. Принимаю командование на себя.
Генерал занял командный пункт, встав ровно посередине между саблями, но сойдя с аллеи почти на аршин. За его спиной разместились адъютант с доктором. Роос, отойдя подальше, достал свой блокнот. Веригин прокашлялся:
— Господа дуэлянты, снимите с себя все, что может задержать пулю.
Шулявский вынул из кармана фрака пухлое портмоне и отдал Рухнову. Тучин снял длинный, сковывавший движения темный сюртук и отбросил в сторону, оставшись в сорочке.
— Теперь, господа дуэлянты, займите свои места.
— Я очень прошу, не убивайте моего друга! — Обратился Угаров к Шулявскому. — Александр чересчур высокого мнения о себе и потому вспыльчив.
Поляк ответил серьезно:
— Если я его не убью, он наверняка застрелит меня с десяти шагов. Сожалею, но выполнить просьбу при всем желании не смогу.
В глазах Угарова появились слезы. Он надеялся, что ему удастся уговорить Шулявского. Однако тот продолжил:
— Но я согласен принять извинения.
— Я попробую его убедить, — горячо сказал Угаров. — Спасибо.
Генерал продолжал:
— Секунданты, отнесите своим доверителям оружие.
Рухнов взял из рук Николая пистолет и отправился к Шулявскому. Угаров быстро раскланялся с поляком, добежал до адъютанта, схватил пистолет и устремился к Тучину. Отдав оружие, что-то яростно стал ему доказывать. Александр лишь мотал головой в ответ.
— Все, все, все, — сказал генерал. — До окончания поединка дуэлянты обязаны сохранять молчание. Секунданты! Займите свои места.
Рухнов и Угаров встали по разные стороны от дороги, рядом с барьерами-саблями.
Генерал напомнил правила:
— По моей команде «Сближаться» можете начать движение к своим барьерам. Вы вправе также остаться на месте. Пистолет при движении держите вертикально, дулом вверх. Стрелять можно в любой момент, но на ходу нельзя! Задумал выстрел — остановись, прицелься, пли. Ежели передумали, можете снова идти вперед, но не забудьте поднять дуло вверх.
— А после выстрела? — спросил Роос.
— Тут действуют в зависимости от результата. Соперник убит — мои поздравления. Нет — стойте, где стреляли, и ждите пулю. Ждать, кстати, недолго — на все про все полминуты. У кого часы с собой?
— У меня, — сказал Тоннер и достал из нагрудного кармана хронометр — подарок благодарного пациента.
— Засеките время первого выстрела, будьте так любезны, — попросил Веригин. — Кстати, если второй стрелок ранен, на выстрел отводится не полминуты, а целых две. Всем понятно?
Шулявский и Тучин утвердительно кивнули.
