Но этот совсем не похож на неудачника. Достаточно было беглого взгляда на его золотистые глаза под черными ресницами, чтобы понять: они выжгут перед ним тот путь, который он пожелает избрать.
И все это брат Кадфаэль увидел и подумал в тот короткий миг, пока брат привратник стряхивал с себя снег. В следующий момент привратник вошел и затворил за собой калитку — и пара прекрасных незнакомцев, приближавшихся к обители, исчезла, как видение.
Брат Кадфаэль закрыл глаза, затем открыл их с надеждой и снова закрыл, ослепленный воспоминаниями, которые могли быть всего лишь наваждением. Что только не пригрезится в предрассветном сумраке, в разгар холодной зимы, да еще при согревающем и разнеживающем отблеске факелов.
Но он успел сделать лишь три шага по рыхлому снегу, а брат привратник едва дошел до двери своей сторожки, как у ворот зазвенел колокольчик.
Удивленный привратник обернулся. Он все время наблюдал за факелами и поэтому не заметил, чтобы кто-то приближался к воротам. Эти двое — если только они существовали на самом деле! — вышли на свет, только когда он повернулся спиной к калитке. Брат привратник с покорностью приподнял плечи и побрел назад — открывать маленькую решетку, чтобы взглянуть, кто это звонит. То, что он увидел, еще больше изумило его, но вместе с тем и заставило поторопиться. И минуты не прошло, как высокая калитка распахнулась.
И она предстала перед ними, прекрасная высокая незнакомка со смелым, прямым взглядом. На ней было платье из выцветшей коричневой домотканой материи, слишком широкое для нее, короткий грубый плащ и капюшон с обтрепанными краями, сброшенный сейчас; с головы. Копна густых темных волос рассыпалась по плечам. От мороза на скулах у нее появился розовый румянец, а кожа была молочно-белой и гладкой, как слоновая кость.
— Можно мне войти и укрыться тут на время? — спросила она кротким голосом и с самым смиренным видом, но ее уверенность в себе и привычка повелевать все равно были заметны. — Из-за непогоды, несчастий и превратностей войны я оказалась здесь одна. Полагаю, вы меня ищете. Я Эрмина Хьюгонин.
Взволнованный привратник ввел девушку в свою сторожку и побежал сообщить приору Леонарду и Хью Берингару о неожиданном появлении у ворот монастыря пропавшей леди, а брат Кадфаэль, не теряя времени, выскочил на дорогу и пристальным взглядом осмотрел все вокруг. Как будто бы поблизости никого не было. Но в зарослях кустарника, росшего вокруг, вполне мог притаиться проворный молодой человек. Либо ее спутник предпочел укрыться таким образом, либо ястреб действительно вспорхнул и улетел. Что касается следов на снегу, то сегодня мимо сторожки уже прошло столько йоменов с овцами, что невозможно было распознать чьи-то следы. Девушка говорила правду, хотя и умолчала кое о чем: она действительно вошла сюда одна, но к воротам подошли двое.
Однако почему же человек, который довел потерявшуюся девушку до безопасного места, не хочет, чтобы его видели? Может быть, следует рассказать всем, что их было двое? «А с другой стороны, — размышлял Кадфаэль, — пока я не знаю причин этого исчезновения, зачем ставить всех в известность? Сначала нужно послушать и переварить то, что скажет эта юная леди».
Он в глубокой задумчивости вернулся к сторожке, где брат привратник поспешно раздувал огонь в очаге и усаживал девушку поближе к теплу. Она присела, молчаливая и замкнутая, и от ее мокрых башмаков и юбок начал идти пар.
— Вы тоже из этого аббатства? — спросила Эрмина, устремив на Кадфаэля изучающий взгляд темных глаз.
— Нет, я монах из Шрусбери. Я прибыл сюда, чтобы ухаживать за братом, который был в тяжелом состоянии.
Интересно, известно ли ей о несчастье, постигшем брата Элиаса? Однако она ничем не выдала, что знает о раненом монахе, и Кадфаэль не стал упоминать его имя. Пусть девушка сначала расскажет свою собственную историю при таких свидетелях, как Хью и приор, и тогда он решит, что надо делать.
— Вы знаете, — сказал Кадфаэль после паузы, — что вас неустанно искали с тех пор, как вы убежали из Вустера? Хью Берингар, помощник шерифа этого графства, здесь, в Бромфилде, частично по вашему делу.
— Я слышала об этом от лесничего, который меня приютил, — сказала Эрмина. — Я также узнала от него, что мой брат был здесь, когда я его разыскивала. И вот теперь, когда я сама оказалась здесь, я вдруг узнаю, что он снова потерялся и вы его пока не нашли. Боюсь, что это неудачный обмен, — заметила она с внезапной горечью, — найти меня и потерять Ива. Ведь это из-за меня у вас столько хлопот.
— Ваш брат был в безопасности и прекрасно себя чувствовал, — твердо сказал Кадфаэль, — вплоть до вчерашнего повечерия. Нет никаких оснований предполагать, что нам не удастся снова найти его, поскольку он не мог далеко уйти. Люди шерифа в Ладлоу уже получили приказ и сейчас отправились на поиски. И то же самое сделает Хью Берингар, как только увидит вас целой и невредимой и услышит то, что вы ему расскажете.
Хью и приор были уже у дверей сторожки, а братья торопливо расчищали дорожку среди сугробов, чтобы девушка могла с сухими ногами добраться до странноприимного дома. Приор Леонард лично проводил ее туда и, удобно устроив в тепле у очага, позаботился, чтобы ее накормили. Он расстроился, что среди постояльцев нет женщин, которые могли бы дать Эрмине какую-нибудь одежду, — ей следовало переодеться в сухое.
— Мы это устроим, — сказал Берингар. — У Жоса де Динана в доме полно женщин, и я добуду для вас все необходимое. Но сейчас вам лучше снять эти мокрые юбки, сударыня, даже если придется надеть рясу и сандалии. Вам не во что переодеться?
— Я отдала почти все, что у меня было, в обмен на эту одежду, которая сейчас на мне, — спокойно ответила девушка, — и в благодарность за гостеприимство, которое мне оказали, не рассчитывая на вознаграждение. Но у меня еще остались кое-какие деньги, и я могу заплатить за одежду.
Они оставили Эрмину переодеваться у огня, дав ей рясу и сандалии послушника. Когда она снова открыла дверь и попросила их войти, это было сделано с грацией графини, приветствующей гостей. Она расчесала темные волосы, локонами спускавшиеся ей на плечи, и туго подпоясала черную рясу. Теперь перед ними стоял самый красивый послушник из всех, когда-либо находившихся в Бромфилде. Мокрая одежда была разложена на скамье у очага. Эрмина подошла к креслу и села, повернувшись к своим собеседникам и глядя на них открытым взглядом.
— Милорд, — сказала она, — и вы, отец приор, я явилась причиной больших неприятностей и хлопот для вас и многих других, и я это сознаю. Это было не намеренно, но так вышло. Теперь, когда я добралась сюда, чтобы исправить, что возможно, я узнала, что мой брат, который был уже в безопасности и с которым я надеялась здесь встретиться, ушел накануне вечером и снова исчез. И я не могу не вменить это себе в вину, вместе со всем прочим. Если я могу чем-нибудь помочь в его поисках…
— Есть только одна вещь, которую вы можете сделать, чтобы помочь всем нам, — твердо заявил Хью, — и снять с наших плеч по крайней мере одну заботу. Вы должны оставаться здесь, внутри, и не выходить за ворота, пока мы не найдем вашего брата и не приведем к вам. Пусть у нас будет уверенность, что хотя бы вы в безопасности и больше не потеряетесь.
— Мне бы хотелось сделать больше, но я выполню ваш приказ. Пока что, — добавила она, выпятив нижнюю губу.
— Тогда мне нужно кое-что вкратце у вас узнать — остальное может подождать. Вы и ваш брат — только одна из моих здешних забот. Общественный порядок и закон — также моя забота, а у вас, я думаю, есть все основания считать, что в этих краях над законом глумятся. Нам известно от Ива, как вы решились оставить его и сестру Хиларию в Клитоне, а сами известили Эврара Ботреля, чтобы он приехал за вами и увез в свой манор Каллоулис. Мы видели, что осталось от Каллоулиса, и мы искали вас в Ледвиче. Ботрель рассказал нам, что вы благополучно добрались туда вместе с ним, а потом, когда он лежал в лихорадке от ран, полученных в сражении, вы отправились на поиски брошенных вами спутников. То, что случилось с Каллоулисом, могло произойти и в других местах, и не удивительно, что вами овладело отчаянное беспокойство.
Эрмина сидела, покусывая нижнюю губу и пристально глядя на Хью. Брови ее были нахмурены.
— Поскольку Эврар все вам рассказал, мне остается только это подтвердить. Надеюсь, он выздоровел? Да, я боялась за брата и за сестру Хиларию, и у меня были для этого все основания.
— Что с вами случилось дальше? Ботрель рассказал нам, что вы не вернулись, и с того времени, как он пришел в сознание и обнаружил, что вы уехали, он постоянно вас разыскивал. Было сущим безумием отправиться в такой путь одной.
Как ни странно, губы ее скривились в усмешке. В этом был какой-то тайный смысл, и брат Кадфаэль внимательно посмотрел на девушку.
— Да, я уверена, что он ищет меня повсюду. Мы можем его теперь успокоить. Нет, я не доехала до Клитона. Я не знаю эти места и не смогла добраться туда до темноты, а потом пошел снег… В темноте я совсем заблудилась, упала, и лошадь понесла. К счастью, меня нашел лесничий, и они с женой приютили меня. Я буду благодарна им до конца дней своих. Я рассказала им об Иве и о том, как я за него боюсь, и лесничий сказал, что пошлет в Клитон разузнать, что случилось; так он и сделал. И мы узнали о том, что разорено хозяйство бедного Джона — уже после Каллоулиса — и что Ив исчез еще в ту ночь, когда я совершила свою самую большую в жизни глупость и ошибку. — Когда Эрмина высказывала свои сожаления, голова ее была гордо поднята, спина выпрямлена, а пламенный взгляд бросал вызов всем присутствующим, как бы предостерегая: только попробуйте присоединиться к ее самобичеванию или попытаться возразить! — Слава Богу, — сказала она со вздохом, — Джон и его семья живы. Что касается их потерь, я рассматриваю это как свои долги, и они будут непременно возмещены. Но одну утешительную весть из Клитона мне все-таки привезли, — продолжала она, и в голосе ее послышались теплота и нежность. — Мне сообщили, что сестра Хилария ушла задолго до того, как появились налетчики, поскольку вернулся добрый монах из Першора, который беспокоился о нас, и забрал ее с собой.
