Сеть жилых кварталов рассечена прямыми проспектами. Все главные учреждения по управлению краем и Сыр-Дарьинской областью находятся здесь. Главной горизонтальной осью является Соборная улица. От Белого дома она ведет к Константиновскому скверу. На улице стоят сразу два собора: Спасо-Преображенский, где могила Кауфмана, и Иосифо-Георгиевский. На плацу перед Белым домом проходят военные парады.
Главная вертикаль этой части города – улица Романовского. Она начинается в южных пригородах и упирается на севере в Кашгарскую улицу. Канцелярия генерал-губернатора, областное правление, дворец великого князя Николая Константиновича – все находятся здесь. В одноэтажной застройке выделяется своими двумя этажами Контрольная палата.
Параллельно Романовской идет главная торговая улица Ташкента – Ирджарская. На ней привлекает внимание магазин Зингера, занимающий целый квартал. Далее бросается в глаза магазин Захо, лучший в городе. Два этажа, красивые балконы… А жилые комнаты хозяина-грека, говорят, поражают убранством.
Несколько богатых сартов проникли сюда, в гущу русской застройки. Им принадлежат лучшие бани и магазины, доходные дома и гостиницы. Но сами они предпочитают по-прежнему жить среди соплеменников.
Торговым центром Ташкента является Воскресенский базар. До 1883 года он заслуженно назывался Пьяным. Здесь собралось тогда пятнадцать кабаков! Содержали их отставные солдаты и их жены, но встречались среди кабатчиков чины и повыше. Так, супруга полковника Жемчужникова Елизавета Христиановна одна управлялась с тремя заведениями. Чернь, опустившиеся сарты и солдаты из самых дрянных дневали и ночевали в этих местах. Драки и убийства утомили в конце концов начальство, и Пьяный базар был благоустроен. Сейчас его открывают два полукруглых каменных корпуса, с крытой галереей перед ними. В корпусах расположены лучшие лавки и магазины. Но позади них – прежние торговые ряды, с их теснотой и антисанитарией. Здесь же местное жулье продает украденные и перешитые вещи.
В русском Ташкенте есть и другие базары: хлебный, лесной, курятный и скотский. Все они еще грязнее и хуже Воскресенского.
Довольно быстро город занял отведенные для него первоначально земли, и ему стало тесно. Образовалась новая часть, Зачаулинская; она раскинулась от арыка Чаули до реки Салар. Здесь уже продавались под жилье участки площадью до трех тысяч квадратных саженей. Квартальную застройку сменила радиальная. Центром ее стал Константиновский сквер, от которого, как лучи, расходились новые проспекты: Саларский, Куйлюкский, Лагерный, Садовый и Шипкинский. Тут-то и режет глаз длинный забор, которым обнесены владения бывшего ветеринара Гороховцева. Чуть не три улицы украл! Земля за оградой до сих пор является предметом судебной тяжбы.
Вертикальная ось новой части – длиннющий Московский проспект. Между ним и Куйлюкским проспектом разбили Городской сад. Он быстро стал любимым местом отдыха ташкентцев. Роскошно отделанные ворота сада украшают кованые фонари удивительно тонкой работы. Внутри – памятник «Знаменщик» работы все того же Микешина, посвященный русскому солдату – покорителю Азии. Есть барак летнего театра, клумбы, тенистые аллеи и даже помещение для сушки овощей огнем… На западном фасе сада недавно выстроили мужскую и женскую гимназии, каждая из трех двухэтажных корпусов.
Южнее Городского сада, на месте бывшего здания Биржи заложили еще один сквер, Александровский. Местность вокруг ранее занимал так называемый Выставочный пустырь. Там в восьмидесятых годах устроили Азиатскую выставку, но неудачно. Она не прижилась и была упразднена. Пустырь быстро заселили какие-то балаганы и незаконные хибары, в которых ютился темный элемент. Когда их потеснил сквер, серьезные преступники удалились за военный госпиталь, к Салару. А бездомные и халамидники до сих пор прячутся по ночам в сквере, пугая легкомысленных гуляк. Вместо хибар теперь кабаки и чайханы с проститутками.
Возле Александровского сквера выстроили ремесленное училище и городскую больницу. Но все русские обыватели упорно ходят в Ташкентский военный госпиталь. Он второго класса, имеет 415 кроватей и предназначен для лечения военных. Однако городская больничка мала, и власти официально разрешили госпиталю пользовать всех желающих.
В той же Зачаулинской части сложился еще один неблагополучный угол – вокруг Прачечного переулка. Здесь собраны все легальные публичные дома Ташкента – целая индустрия разгула. Торговые бани и пивные составляют вершину этой «промышленности». Но в каждой квартире веселого угла вам предложат ночью бутылку водки за полтора рубля и проститутку-секретку за полтинник. Где-то тут, среди других притонов, находится и «мельница» – тайный воровской игорный дом. В нем под охраной борцов-палванов ташкентские воры проматывают свою ночную добычу.
Постепенно сложилась и третья часть русского города – окраинная. На юге она аккуратна и безопасна. Еще бы! Тут летние дачи генерал-губернатора и правителя его канцелярии. Еще лагерь Пятого казачьего Оренбургского полка, с караулами и обходами. А вот на севере и востоке поселилась чернь. Пришлое сбродное туземное население самовольно заняло эти места и создало много проблем полиции. Беда в том, что на окраине нет никакого учета. Стотысячный туземный Ташкент лишь кажется не поддающимся контролю. В каждой махалля есть так называемые амины – благонадежные сведущие люди, опора любой власти. Они выбирают илик-баши, пятидесятника, старосту квартала. Перед полицмейстером илик-баши всегда в ответе за чужаков и неблагонадежных одномахаллинцев. А на русских берегах Салара столько народу, и кто их там считал? Артиллерийская роща, Карасуйская скотобойня, завод Никифорова, кладбище и свалочное место тоже хороши. По словам Скобеева, там лучше не появляться даже днем.
Темное население окраин каждый год прирастает. Тут прячутся мардикоры, пришедшие на сезонные хлопковые работы. В перерывах между окучиванием хлопка они шарят по квартирам. Но в последнее время к ним присоединился русский преступный элемент. Сколотилось несколько шаек из беглых уголовников, решивших податься на юг. Такого раньше не было – русских преступников поставляли лишь военные дезертиры. В переполненном войсками Туркестане их всегда хватало. Дезертиры собирались в отряды и грабили на трактах вокруг города, особенно на Оренбургском. Ловили их те же воинские команды. И вот вдруг откуда-то появились профессиональные гайменники, даже из столиц. Кроме того, по словам капитана Скобеева, где-то здесь прячется еще одна невиданная ранее банда. Она, кажется, пришла с юга. И состоит из убийц-барантачей. Наверно, решили поискать в богатом городе добычи…
Отбиваться от всей этой нечисти призваны 89 городовых: 17 старших и 72 младших. Они в свою очередь делятся еще на конных (20 человек) и пеших (69). Это по штату. Но младших городовых всегда некомплект. Содержание у них незначительное, от 240 до 260 рублей в год, включая сюда жалованье, квартирные и обмундировочные деньги. Семейному человеку прожить на эти гроши положительно невозможно. Поэтому несколько вакансий сознательно не замещают, чтобы поделить их жалованье между остальными. У старшего городового выходит в год 404 рубля 15 копеек, а с надбавкой даже больше! Правда, как заметил Иван Осипович, его туземцы караулят покой за меньшее содержание.
Пожарного обоза в Ташкенте нет и никогда не было. Город наполовину глиняный, горит неохотно…
Отдельная проблема – водоснабжение. Арыки тут есть повсюду. Туземцы и бедные русские пьют воду прямо из них. Раньше русский Ташкент снабжался из арыков, которые проходили до этого через туземную часть, насыщаясь нечистотами. Сейчас воду берут из других ответвлений Боз-су. Эта главная водная артерия выходит из Чирчика в 31 версте выше Ташкента. Но все равно вода грязная. Туземцы нередко справляют в арыки и малую, и большую нужду… Поэтому русские, кто побогаче, покупают воду из Головачевских ключей, что в четырех верстах от города: 100 ведер стоят 80 копеек. Ее доставляют водовозы в деревянных бочках и часто при этом жульничают – под видом родниковой продают арычную воду. Также в русском Ташкенте имеются колодцы: 10 общественных и 70 частных.
Кое-как налажено уличное освещение. Его обеспечивают 506 десятилинейных фонарей-коптилок. Еще 14 фонарей поставлено у подъездов начальствующих лиц. На окраинах, разумеется, темно.
Хуже всего в городе обстоит дело с культурной жизнью. На летней сцене иногда ставит пьесы любительская труппа. Для зимних показов имеется помещение в здании Общественного собрания на Гостеприимной улице. Однако оно редко когда востребовано. Само Собрание славится преимущественно жуткой картежной игрой. Причем отличаются сарты и туземные евреи, а после продажи хлопка к ним присоединяются армяне. У русских таких денег нет.
