— Граф Н* удостоился чести стать моим сыном, — продолжила дама.
Ее дочь вдруг перевела на меня злобный взгляд. Она прекрасно знала, что граф уделял мне внимание.
Теперь сохранить самообладание пришлось мне.
— Вы с братом знали? — шепнула я Климентине.
— Про помолвку с этой мадемуазель я слышу впервые, — ответила приятельница, — предлагаю вернуться домой, на сегодня слишком много волнений… Я расскажу вам о своих размышлениях…
Ростоцкий, не желавший слушать наши дамские разговоры, сказал, что желает прогуляться и вернется домой позднее.
Мы с Климентиной поехали вдвоем.
— Поэтому я не хотела с вами говорить о графе Н*, - спокойно начала Климентина, — надеялась, что вы позабудете его сами, не люблю вести драматичные беседы, достойные дурочек…
Понимаю, Ольга и Константин думали точно также.
— Граф польстился на состояние? — спросила я. — В свете говорили, что он богат.
— Нет, не на состоянии. Граф, действительно, богат, иначе хитрая мамаша не дала бы согласия на брак…
Я внимательно слушала ее слова. Граф богат, зачем ему жениться на этой кислой девице.
— Граф Н* из тех мужчин, которые предпочитают фривольный образ жизни, окружая себя милашками-актрисками, — спокойно продолжала Климентина, — Одной из которых оказалась бедняжка Коко. Конечно, и таким мужчинам приходится жениться дабы соблюсти приличия и продолжить род. Обычно их избранницами становятся тихие невзрачные барышни, готовые закрывать глаза на их похождения.
— Кошмар, неужто я похожу на унылую особу, — ахнула я.
Мне стало дурно, неужели я настолько скучна?
Климентина рассмеялась.
— Аликс, не вздыхайте, вы не похожи на сей неприятный образ! Именно это и удивило меня, когда граф Н* принялся ухаживать за вами. Мой брат говорил с ним, и к нашему удивлению, граф сказал ему, что вы смогли вызвать у него серьезный интерес…
— А потом он уехал и не писал, — вздохнула я.
— Увы, привычный стиль жизни оказался для него важнее, — пожала плечами Климентина.
В эти минуты беседы я поняла, что насколько мы с Климентиной сроднились. Я говорила с ней как с сестрой.
— Аликс, я высокомерна и люблю светские интриги, но я ценю дружбу, — сказала мне Климентина, — вы очень помогли мне… Вы всегда можете рассчитывать на мою помощь… Если какая-то змея осмелится плести против вас интриги, я ее уничтожу.
— Благодарю, — ответила я, искренне радуясь, что обрела настоящего друга.
Удивительно, как часто вежливые барышни оказываются в душе подлыми злодейками, а резкие и дерзкие — верными друзьями.
К своему удивлению, новость о сущности графа не вызвала у меня бури чувств. Я восприняла как неизбежность. Климентина одобрила мое спокойствие.
— Забавно, что отгадка оказалась столь проста, — усмехнулась я, — а то я забеспокоилась, что скучная барышня смогла очаровать графа больше, чем я… Оказывается, он решил жениться на девице, которая не станет препятствовать его развлечениям с актрисами.
— Не завидую графу, — хитро улыбнулась подруга, — на сей раз он просчитался…
— Просчитался?
Климентина знала о высшем свете намного больше меня.
— Милая Аликс, вы скоро сами все увидите. Если я расскажу, это испортит вам все впечатление. Сюрприз будет ярким!
Барышня хитро улыбнулась.
— Ничего, потом увидит он вас на балу как Онегин Татьяну…
— О, нет! — прервала я, — мои слова будут гораздо короче и грубее речи Татьяны. Я буду готова позабыть приличие и повторить словечки, которыми ругаются стражники-казаки с Кавказа, когда выпьют слишком много местного вина.
Подруга одобрительно пожала мне руку.
— Бобровский тоже ужасен, — попыталась я высказать ответное сочувствие, чувствуя себя эгоисткой.
— Не стоит беспокойства, — ухмыльнулась Климентина, — я найду способ, как уничтожить его… даже нищая не захочет стать его женой…
Ростоцкая неисправима.
Мне снова вспомнилось лицо невесты Бобровского. Где я могла ее встретить? Размышляя, я перевела взор в окно, мы проезжали мимо Зимней Канавки. Видение ночи снова промелькнуло пред моим взором. О, Боже, эта барышня привиделась мне в кошмаре, призрак Коко показал мне это испуганное лицо… А ее взгляд — это был взгляд умирающей…
Из журнала Константина ВербинаСегодня у Ростоцкого я вновь встретил Стахова, который пребывал в прекрасном расположении духа. К нему вернулся былой веселый нрав. Однако меня настораживало то, что он ни словом не обмолвился о барышне Адель.
Ростоцкого это внезапное равнодушие также удивило, и он, не сумев сдержать любопытства, спросил:
— Вы навещали Адель?
Денис Стахов с удивлением взглянул на собеседника.
— Какая надобность мне навещать Адель? — поинтересовался он. — Неужто вы поддались сплетням, возникшим из пустоты?
— А неужто вы забыли про Пиковую Даму? — прервал я его ироничную речь.
Стахов смотрел на нас как на безумцев.
— Почему все болтают, будто я увлекался карточными гаданиями?! — воскликнул он с раздражением.
Выходит, наш друг позабыл о своих приключениях.
— Очень часто, человек побывавший за гранью, забывает многое, — задумался Ростоцкий, — но Денис также позабыл тайны карт, которые мечтал узнать…
Былой картежник запрокинул голову и закрыл глаза.
— Значит, это я обезумел? — спросил он устало.
— Нет-нет, — спешно заверил я друга, — ваше душевное состояние не вызывает опасений… Просто вам у Ростоцких стало дурно, а когда вы очнулись позабыли некоторые детали…
Мне не хотелось вдаваться в подробности. Возможно, он только прикидывается, что ничего не помнит. Хотя версия Ростоцкого вполне вероятна, я не стал бы доверять Стахову.
Денис устало вздохнул.
— Какие детали? Детали о карточных гаданиях и о любви к дурочке Адель? — поморщился он.
Уверенность Стахова в своей правоте была непоколебима. Он готов был всех счесть безумцами. Особенно поражала его внезапная неприязнь к барышне, от любви к которой он страдал.
— Все не столь просто, — размышлял я, — кто-то пожелал, чтобы вы забыли обо всем… Но неужто мадемуазель Адель не вызывает у вас никаких чувств?
— Никаких, кроме желания держаться от нее подальше, — отмахнулся Стахов. — Меня всегда пугали барышни такого склада. А ее любовь к Типанскому? Неужели я влюбился в сумасшедшую?
Ростоцкий вопросительно смотрел на меня.
— Бестолковые сплетни, — ворчал Стахов, — вам не известно, что вчера в Петербург вернулась молодая дама, в которую я, действительно, влюблен. Три месяца я ждал ее возвращения, собирался сделать предложение. А что моя любимая узнает вернувшись? Я как безумец ухлестывал за дурочкой Адель! Теперь не знаю, пожелает ли она меня видеть.
— А вы помните, что Типанский убит? — поинтересовался я.
— Разумеется! — простонал собеседник, обхватив голову руками.
На сей раз его жесты были иронично-театральны.
— Будет лучше, если вы останетесь погостить у меня, — предложил Серж.
Стахов не стал возражать.
Несколько минут я пытался собрать фрагменты мозаики в единую картину. Ответ напрашивался сам собой. Хотя уверенности не было. Особое беспокойство вызывало недавнее видение Аликс. Медлить опасно.
— Мне нужна ваша помощь, Сергей, — обратился я к Ростоцкому.
— Вы всегда можете рассчитывать на меня, — ответил он уверенно.
— Вам придется рискнуть жизнью, — заметил я, — возможно, вас ждет поединок с сильным противником…
Серж не колебался.
Я сел за письменный стол и написал письмо, в котором обличал убийцу, предлагая встречу у сфинксов, дабы договориться. Ростоцкий, прочитав, согласился с текстом.
— Но кому это письмо будет доставлено? — спросил он.
Я молча написал адрес на конверте.
Сергей Ростоцкий легко узнал, кому принадлежит сей адрес. Он с трудом скрыл удивление, но уверенности не потерял.
Глава 15 Последнего достигнув поворота
Мы прибыли в назначенное время к сфинксам. Я спустился вниз к Неве, темнота скрывала меня. К сожалению, я не мог наблюдать за происходящим возле сфинксов.
Ростоцкий оставался уверен в своих силах, готовый противостоять врагу. Меня всегда поражали его решительность и упрямство. Однако он не отрицал, что мой клинок или пуля из пистолета могут оказать неоценимую услугу.
— Не беспокойтесь за меня, я многое узнал, побывав за гранью, — сказал он мне по пути, — теперь злодеям меня не перехитрить. Чувствую, они не успеют причинить мне вреда.
Оставалось надеяться, что его слова — не простое юношеское бахвальство.
Время приближалось. Я достал часы. Одна минута, которая тянулась вечность. Самый напряженный момент — ожидание, когда ты не можешь действовать.
