Разговор этот получился недолгим и закончился довольно неожиданно… Но об этом – снова в следующей главе.
– Самое главное для нас сейчас, – неожиданно для меня сказал Петр Анатольевич, как только мы дошли до речки и присели на бережку, – выяснить, от какого дела отстранили вашего мужа. И по какой причине.
Этот вопрос не то, чтобы не интересовал меня саму, но до сих пор у меня никак не доходили до него руки. И тем своевременней он теперь прозвучал. Лишний раз я убедилась в том, что Петр Анатольевич не случайно занялся журналистикой: он всегда умел ухватить самую суть вопроса, и посмотреть на любое дело с самой неожиданной стороны.
– И тогда я смогу назвать имя нашего с вами главного врага, – уверенно закончил свою мысль мой спутник.
«Оказывается, наши мысли были весьма схожими, – подумала я. – Не об этом ли самом я размышляла перед тем, как отправиться на эту встречу? „Главный враг“ или „совершенный мастер“ – называй, как хочешь, суть от этого не меняется.»
И не успела я произнести этот короткий внутренний монолог, как Петр Анатольевич меня совершенно огорошил:
– А еще меня интересует, где Алсуфьев прячет Люси?
– Алсуфьев? – не смогла я скрыть удивления.
Нет, пожалуй удивление – это не то слово. Скорее изумления, шока, потрясения. Поскольку ничего подобного мне в голову не приходило, да и вряд ли могло прийти.
Соучастник, слуга «совершенного мастера» – все это я допускала в качестве гипотезы, но чтобы Алсуфьев сам прятал Люси – этого я не могла допустить даже теоретически.
– А почему вы решили, что это он ее прячет? – напрямик задала я ему вопрос.
– А разве вы этого еще не поняли? – в свою очередь удивился Петр. – Но это же очевидно.
Без зазрения совести он демонстрировал мне свое интеллектуальное превосходство, и в другой момент меня бы это обидело или даже разозлило. Но теперь мне было не до обид. Окажись его предположение верным хотя бы наполовину, и это бы все перевернуло с ног на голову, поэтому я предпочла спрятать свою обиду подальше, а вместо этого внимательно выслушать его доводы.
– Я же вам сказал, что якобы убитый вами кучер – никто иной, как Федька Крюк. Тот же человек, который участвовал в ночном нападении на вашего покорного слугу несколько дней тому назад. Отсюда можно сделать вывод, что оба этих «мероприятия» организованы если не одним человеком, то уж во всяком случае – одной компанией.
«Господи, как же этот Федька вылетел из моей памяти? – с досадой подумала я. – Он же действительно рассказывал об этом нам с Ксенией Георгиевной еще вчера. И как я могла забыть такую важную вещь?».
И это лишний раз доказывало, что на свете имеется немало очень даже неглупых людей, и признаться себе, что лучшие идеи не всегда рождаются исключительно в твоей мудрой голове, проглотить это как данность и на этом успокоиться. Что я и сделала, хоть и не без труда. Я же в те годы считала себя едва ли не самой умной женщиной России. Полагаю, что в той или иной степени точно так же в тайне считает большинство мужчин и женщин… разумеется, в отношении собственной персоны. Да и кто из нас не уверен в своей исключительности, особенно в этом возрасте?
Но это действительно было очень важное умозаключение, и я признала за Петром исключительные способности к сыскному делу и честно ему об этом сказала.
– Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы заметить очевидное, – небрежно бросил он в ответ.
Это было уже чересчур, но я не успела поставить его на место, так как в эту самую минуту рядом с нами остановилась не замеченная нами коляска, и из нее вышла розовая от возбуждения Ксения Георгиевна.
– Очень хорошо, что я вас здесь встретила, – как ни в чем ни бывало заявила она.
– Разве вы куда-то ездили? – спросил Петр Анатольевич. И, думаю, лицо его при этом было не намного умнее моего. Мы оба чувствовали себя полными дураками.
– Не стала с вами обсуждать эту поездку, прежде мне хотелось самой удостовериться… – Ксения Георгиевна на миг замолчала, словно утеряв нить своей мысли, махнула рукой и продолжила, – впрочем, лучше поговорим об этом за обедом. Надеюсь, я не очень опоздала…
Она вновь забралась в коляску и была такова.
– Когда только успела? Она же практически не выходит из дому… – с недоумением проводил ее взглядом Петр.
Я была поражена не меньше его и лишь подтвердила его слова:
– Я тоже так считала до этой минуты. Видимо, ее заставило решиться на это какое-то чрезвычайно важное дело.
– Надеюсь, нам сообщат – какое именно?
– В том случае, если мы не опоздаем на обед. По-моему, нам деликатно намекнули на это.
И, не сговариваясь, мы чуть ли не бегом, обгоняя друг друга, бросились к дому.
Мы с таким нетерпением дожидались этого обеда, как будто постились как минимум месяц. Но Ксения Георгиевна появилась в гостиной только после того, как посетила баньку и смыла с себя всю дорожную пыль. А, усевшись во главе стола, взяла на себя обычные застольные обязанности, то есть следила, чтобы каждый из ее гостей перепробовал все кушанья, и чтобы прислуга успевала заменять тарелки. И только по озорному блеску в ее глазах можно было догадаться, что она прекрасно понимала, что нам с Петром было теперь совсем не до пирогов.
И только за традиционной чашечкой кофе она, наконец, смиловалась над нами и рассказала свою историю.
– Ох, уж эти мне дороги, – начала она издалека, – зарекалась не покидать дома. Так нет же, помчалась… очертя голову… Хорошо, хоть съездила с толком.
После этого она подняла глаза на нас с Петром и, увидев, наши внимательные лица и напряженные позы, расхохоталась по-девически задорным молодым смехом.
– Ладно, расскажу, а то еще расплачетесь чего доброго. Ровно дети, честное слово… – Она откашлялась, отхлебнула маленький глоток из своей серебряной кофейной чашечки и продолжила: – Собиралась я навестить одну свою старую знакомую…
И не замолкала уже до тех пор, пока не выложила нам всего. А когда вы узнаете, что ей удалось узнать, то поймете, с каким вниманием мы ее слушали, боясь пропустить хотя бы слово.
Но я не буду уподобляться вредной старушенции и не стану испытывать вашего терпения, а расскажу все без лишних вступлений и проволочек.
У Ксении Георгиевны было бесконечное количество знакомых, точнее, не было в губернии сколько-нибудь известного лица, ей НЕ знакомого. В этом отношении даже Петр Анатольевич мог ей позавидовать. Причем, с большей частью известных ей людей Ксения Георгиевна поддерживала чудесные отношения…
Вы уже почувствовали подвох? Если нет – то я сейчас объясню. Пообещав не уподобляться Ксении Георгиевне, Екатерина Алексеевна перещеголяла эту «вредную старушенцию» в несколько раз. Поэтому, как это ни чудовищно с моей стороны по отношению к дорогой родственнице, я таки вымарал несколько страниц авторского текста, и сделал это только ради вашего блага. Поэтому вы имеете возможность не заглядывать в конец главы, проклиная автора за бесконечные лирические отступления, а прочесть все уже теперь. Благодарственные письма прошу направлять на мое имя в адрес издательства.
С уважением, Александр Арсаньев
Ларису Васильевну Погребельскую Ксения Георгиевна считала своей подругой, и была знакома с ней едва ли не с девичества. Лариса Васильевна была ее ровесницей, но сохранила богатырское для своего возраста здоровье и не могла усидеть на месте и дня. Каждую осень отправляясь в Петербург, где сохранила принадлежавший ее мужу дом на Песках, а летом возвращаясь к себе в деревню, разъезжала по саратовским знакомым, рассказывала о своей петербургской жизни и давала хозяйственные советы, считая себя специалистом практически в любой области человеческих знаний. Благодаря подобному образу жизни, Лариса Васильевна была в курсе всех губернских событий, поэтому для Ксении Георгиевны была человеком незаменимым.
От Елшанки по деревенским понятиям жила эта самая Лариса Васильевна недалеко, хотя и не так близко, чтобы Ксения Георгиевна могла навещать ее без особой нужды. Теперь она решилась на это путешествие по единственной причине: Лариса Васильевна была знакома со многими людьми, с которыми сама Ксения Георгиевна по той или иной причине дела иметь не желала. Таких людей среди ее знакомых было немного, но одним из них был граф Орловский. А после моих рассказов о нем, Ксения Георгиевна почувствовала к нему большой интерес.
– Лариса приходилась родней его вдове, и я надеялась получить у нее ответы на некоторые возникшие у меня вопросы, но по пути натолкнулась на ваших, Катенька друзей…
Ксения Георгиевна лукаво прищурилась.
– Догадываетесь, кого я имею в виду?
– Нет, – честно созналась я.
– Господина Алсуфьева со товарищи, и знаете, где я его встретила?
– Понятия не имею.
– На выезде из Куницына. Я как раз проезжала мимо…
