У него не было ни то что плана, а даже намека на план, но он верил в свою счастливую звезду и, прибыв в ресторан «Армида», сел за столик и приготовился ждать. Стоит особо отметить, что место Казимир выбрал с таким расчетом, чтобы оттуда был виден висящий на стене телефон.
Минут десять, пока наш искатель приключений неспешно просматривал меню, он нет-нет да бросал взгляд на громоздкий ящик напротив, но к телефону никто не подходил и вообще, судя по всему, посетители им особо не интересовались. Кроме того, предусмотрительный хозяин повесил аппарат не у входа в зал, где им, возможно, пожелали бы воспользоваться любители дармовщинки, а в нише на противоположной стене, полускрытой двумя пальмами в кадках. Таким образом, чтобы позвонить, надо было пересечь весь зал, либо спуститься сверху, из приватных кабинетов, где наслаждались пищей – и частенько обществом дам легкого поведения – любители уединенного отдыха.
– Разрешите к вам присоединиться, сударь?
Возле одинокого Казимира уже нарисовалась особа с подведенными глазами и накрашенными губами. Судя по коже, ей было лет двадцать, а если судить по опытному, оценивающему взору – все сорок. Плечи у нее были голые, и платье вишневого бархата подчеркивало их белизну. Рот уже растянулся в зазывной улыбке, а взгляд продолжал ощупывать и оценивать сидящего за столиком. В руке трепетал веер из перьев марабу в тон платью, кружевные митенки[10] были уже слегка поношенные.
– О, какая удача! – вздохнул Казимир, бог весть отчего начав говорить с отчетливым польским акцентом. – А я-то как раз думал, кого мне тут не хватает…
И, опередив официанта, он встал и галантно отодвинул стул для дамы. Это не было рисовкой или расчетом – Казимир придерживался правила обращаться с женщинами вежливо, кем бы они ни были и по какой бы причине ни пожелали к нему обратиться.
– Меня зовут Роза, – кокетливо сообщила дама, садясь и складывая веер. – Но ты можешь звать меня как хочешь. А ты поляк? Я сразу поняла! Польские мужчины такие галантные… Что будешь заказывать?
Так, все понятно: ее работа – сначала заставить клиента раскошелиться на еду и выпивку, а потом уже обеспечить все остальные услуги.
– Здесь отличное шампанское! – оживилась Роза, играя плечиком. – Будешь?
И она уже качнула пальцем, подзывая официанта.
– Какое еще шампанское? – возмутился Казимир, который моментально сообразил, что его хотят с ходу раскрутить на самые дорогие напитки. – Я, между прочим, собираюсь на дуэль!
«Господи, – в смятении помыслил он, – что я такое ляпнул?»
Роза опустила карточку меню и посмотрела на Казимирчика недоверчиво. Этот маленький поляк с физиономией любителя хорошо пожить совершенно не походил на какого-нибудь любителя поединков, которому грозила опасность.
– Котик, да ты шутишь! – привычно капризным тоном протянула красавица. – С кем же ты дерешься?
– Еще не знаю, – вздохнул Казимир. – Это такая запутанная история, но мне бы только найти его…
– Тебя кто-то обидел? – спросила Роза, проявляя проблеск интереса.
– Меня обидеть трудно, – важно изрек Казимир. – Но оскорбление я привык смывать кровью… Вино будешь?
– Мне бы шампанского… – шепнула Роза, строя глазки.
– Шампанское потом, когда я его найду, – объявил Казимир. – Мне бы только понять, кто меня разыграл… Человек! Человек!
Он заказал бутылку вина в умеренную цену и игриво осведомился, чего можно взять поесть, чтобы не окочуриться.
– Обижаете, господин! – отвечал официант заученно бодрым тоном. – Повар выписан прямо из Парижа…
– Это мадемуазель выписана из Парижа, – парировал Казимирчик, игриво косясь на Розу, – а насчет повара я пока вовсе не уверен… Как тут в рассуждении трюфелей?
Вновь приободрившаяся Роза, чуя солидный счет, сообщила, что трюфели подают на загляденье.
– Трюфели, пожалуй, можно, – объявил Казимир. – Еще салат а-ля вьеннуаз, икры, только смотри, лежалую не смей подавать. Кулебяку по-московски, бёф де норманди с грибами… И душеньке того же самого, – заключил он.
– Смею порекомендовать уху-с, – наклонившись, интимно прошептал официант. – Наша уха чудо как хороша.
– Рыба? – Казимирчик скривился. – Да в ней костей не соберешь, в ухе твоей… Нет, не буду уху, – капризно сказал он и махнул салфеткой.
– А кто тебя разыграл? – спросила Роза, когда официант удалился.
– Меня?
– Да, ты говорил, что у тебя что-то случилось.
– Случилось? – поднял брови Казимирчик. – Представь себе, я невесту потерял. Богатую! И все из-за козней этих… этих…
– Бедный! – посочувствовала Роза. – А дуэль тут при чем?
– Потому что я буду мстить, – важно ответил ее собеседник. – Найду его и вызову на дуэль. Непременно! Он же мне, лайдак[11], из этого ресторана звонил.
– Котик, – капризно сказала Роза, обмахиваясь веером, – я ничего не понимаю.
– То, что со мной произошло, просто ужасно! – простонал Казимирчик. – Вот послушай: я же работаю с утра до ночи… – «Кем я работаю? Матка бозка, этого еще не хватало…» – Ну, не с утра до ночи, но я занят… И вот вчера вечером, в десять или около того, звонит мне домой какой-то пан и говорит, что моя невеста сейчас встречается… встречается с другим! – Казимир испустил душераздирающий стон и схватился за голову. – Боже! И я, бросив все дела, мчусь на другой конец города… к ней! А ее родители очень строгих правил… Я был вне себя, я был уверен, что она меня обманывает! И я там такого наговорил… Теперь мне отказали от дома… помолвка расторгнута! И только потом, хорошенько все обдумав, я понял, что меня самым невероятным образом провели… Один бог знает, удастся ли мне все поправить! И тот, кто звонил, наверняка рассчитывал, что я взбешусь от ревности и сам все испорчу…
«Интересно, – думал Казимирчик, яростно растирая глаза, – уже пора пускать слезу или нет?»
– Ну, ну, котик, – успокаивающе сказала Роза, похлопав его по плечу. – Ей-богу, она того не стоит… Давай лучше выпьем!
– Выпьем, душенька, выпьем, – тотчас же согласился Казимир, оставив глаза в покое. «Нет, еще не время заливаться слезами…» – Только, знаешь, я не злопамятный человек, но иногда я все-таки злопамятный… Я хочу его найти, того, кто мне позвонил и разрушил все мое счастье. Он мне за все ответит!
– Как же ты его найдешь? – спросила Роза, опрокидывая бокал с легкостью, которой позавидовал бы гусарский ротмистр.
– У меня есть подозрения, – важно ответил Казимир, принимаясь за еду. – Я имею понимание, кто мог желать мне зла… И главное – он звонил вчера из этого ресторана. Мне бы только понять, Лукашевич это был или Обнорский. Лукашевич – он высокий, брюнет и с усиками. Обнорский – низкий и блондин, но тоже с усиками. Они оба, как только меня встречают, прямо с уст источают мед… твое здоровье… но я-то знаю, что они лайдаки. О, они оба давно точат наглые зубы на панну Зосю и ее приданое…
Он разошелся до того, что вилкой в воздухе обрисовал воздушную фигуру несуществующей панны Зоси и более солидным контуром – размеры ее приданого. Да что там Зося – Казимир видел своих воображаемых соперников так отчетливо, что мог бы любому рассказать о них множество подробностей. Обнорский наглый, скалит зубы и за спиной отпускает грязные шуточки; Лукашевич говорит басом, щурит глаза и вечно недоплачивает по счетам. Роза призадумалась.
– Говоришь, вчера звонил? Поставишь шампанское, если я узнаю, кто это был?
– Поставлю. Слово дворянина!
– Самое лучшее?
– Три бутылки, – отважно объявил Казимир. Море ему было по колено, потому что Амалия все-таки раскошелилась не только на широкое гуляние, но и на разбитие зеркал без последующего занесения в протокол.
– Ух, как ты мне нравишься! – вскричала Роза в экстазе. – Не обижайся, пан, но коза твоя Зося… Щас мы мигом узнаем, кто тебе звонил.
Она завертелась на стуле, подозвала одного официанта, с бритым и наглым лицом, потом другого, худосочного и заморенного, затем кого-то из оркестра, а также девушку «от заведения», скучавшую в углу. Казимир поглядел на то, как блестят глаза Розы, как она спрашивает, кивает, улыбается, машет веером, смеется, запрокидывая голову, сообразил, что все двинулось в нужном направлении, и повеселел.
«И какого черта я взял трюфели? – думал он, механически жуя. – Я же терпеть их не могу. Вот икра – та совсем другое дело…»
– Слушай сюда, пан, – сказала Роза, нагибаясь через стол. – Короче, вчера вечером у телефона был газетчик Смолов, он часто тут вертится… Но Гришка-буфетчик говорит, что он был часов в девять, не позже, заметку диктовал. Потом офицеры напились и стали с пьяных глаз названивать чуть ли не во дворец… только скоро из кабинетов спустился какой-то полковник и так их приструнил, что они рады были убраться восвояси.
– У вас даже полковники бывают? – меланхолично спросил Казимирчик. – Как мне тут нравится!
