Вот и еще один узелок в этой истории был распутан. Теперь мне стали известны и те самые загадочные секунданты, о которых я хотела узнать. Значит, Долинские все знали и ни о чем не говорили. Но с другой стороны, правила чести не позволили бы им признаться в том, что они были свидетелями убийства, пусть даже это убийство произошло на дуэли.
– На следующий день, еще затемно, мы все вчетвером собрались в назначенном месте, то есть на самом берегу Терешки, на небольшой поляне. Решили тянуть жребий. Мне достался первый выстрел.
– Как – первый? – удивилась я, так как совершенно не ожидала услышать подобное.
– Первый, и я выстрелил, – продолжал Артемий Валерьевич. – Волевский упал, и тут раздался хлопок, я почувствовал нестерпимую боль в груди. Последнее, что я помню, – так это мое падение на землю. Не знаю, через сколько времени я очнулся. Вся одежда моя была в крови. Я был ранен. Я поискал глазами свою лошадь, но ее нигде не было. Долинские тоже бесследно исчезли. Мне ничего больше не оставалось, как двигаться, чтобы добраться хоть до какого-нибудь жилища человека. Однако подняться я не мог, боль тут же пронзала меня насквозь. Тогда я пополз. Полз я очень долго, и вскоре почувствовал, что начинаю снова терять сознание. В следующий раз я очнулся уже в избе знахаря. Он выхаживал меня, словно младенца. Мало-помалу, я начал выздоравливать. По мере того, как раны мои затягивались, я начал вспоминать все, что произошло на той злополучной дуэли. Чем больше я об этом думал, тем больше приходил к выводам, что ранил меня кто-то из Долинских, но зачем это было сделано, я так и не мог объяснить. Имя свое Тихону я не хотел выдавать. Когда я почувствовал, что могу передвигаться самостоятельно, я узнал у знахаря, где находится моя деревня, и в один из дней, когда Тихон отправился в лес, я ушел из его дома.
Однако я слишком понадеялся на свои еще не окрепшие силы. К тому же я перепутал дорогу и пошел совсем в другом направлении тому, о котором говорил мне Тихон. Два дня я бродил по полям, питаясь тем, что попадалось мне под руку, в основном это были ягоды и простая вода из попадавшихся мне на пути ручьев. Но вот я, наконец, обнаружил знакомую мне дорогу. Радости моей не было предела. И тут на пути мне попался очень крутой склон. Я принялся спускаться по нему, но поскользнулся и кубарем полетел вниз. Судя по всему, раны мои снова открылись, и я впал в беспамятство. Теперь я вспоминаю все происшедшее со мною, словно дикий ужасающий сон. Бабушка уже, наверное, поведала вам, что нашли меня наши крестьяне и принесли сюда. Вот и все, что со мной было за эти долгие мучительные недели.
Я сидела совершенно ошарашенная, не зная, что и сказать. Да, как я и предполагала, Бушков действительно застрелил Волевского на дуэли. Однако то, что произошло потом, абсолютно не вязалось со всеми моими домыслами. Бушков и не думал скрываться, наоборот, он оказался такой же жертвой и игрушкой в чьих-то руках, как и убитый им князь.
– Но зачем кому-то из Долинских нужно было убивать вас, ведь вы же были женихом Софьи Федоровны? – я была озадачена.
– Я этого тоже не могу понять, – кивнул Бушков. – К тому же мой брак с Сонечкой принес бы немало выгоды почти разорившемуся семейству Долинских.
– Выгоды? – задумчиво протянула я, все еще находясь во власти своих собственных мыслей.
И тут меня осенило. Какая выгода, если у Сони теперь денег столько, что Бушкову такое количество даже и не снилось?
– Господи, ну и дурочкой же я была, – воскликнула я так неожиданно, что Бушков на постели невольно вздрогнул.
– Что с вами, Катерина Алексеевна? – он с тревогой взглянул на меня.
– Ничего, – я горько усмехнулась. – Интересно, что вы скажете, если я сообщу вам совершенно сногсшибательную новость о вашей невесте.
– К-какую новость? – в волнении проговорил молодой князь.
– Недавно, когда я была в Воскресенском, сразу после смерти Федора Степановича, Алексей Долинский отправился в Саратов по приглашению, а вернулся он уже с нотариусом, – принялась объяснять я. – Именно тот человек и привез известие о завещании какой-то старой недавно умершей тетки Алексея и Софьи. Тетка эта была необычайно богатой особой и оставила своим родственникам все свое имущество, причем состояние должно было быть поделенным между Федором Степановичем и Алексеем Долинским. Однако ввиду того, что Федор Степанович умер, то его половина наследства, естественно, перешла к Софье как прямой наследнице своего отца. Так что Софья Федоровна теперь – очень богатая и состоятельная дама.
Бушков молчал, мое известие повергло его в полное изумление. Наконец, немного оправившись от испытанного шока, он посмотрел на меня.
– Я рад за Соню, только до сих пор не могу понять, зачем Долинским понадобилось убивать меня? – вернулся к началу разговора Артемий Валерьевич.
– Боже мой, – всплеснула я руками. – Ведь все ясно, как день. Я думаю, что о завещании Долинские узнали гораздо раньше, чем прибыл нотариус. И узнал об этом не кто иной, как именно Алексей Долинский. Каким образом ему стало это известно, я не знаю, но знаю, что Алексей не появлялся в Воскресенском вот уже десять лет. И как раз в то время, когда он неожиданно приезжает, начинают происходить все эти трагедии. Вам не кажется это странным? – я в упор посмотрела на собеседника.
– Так вы предполагаете, что и к моему ранению, и к смерти Федора Долинского причастен именно Алексей Долинский? – вопросительно проговорил Артемий Валерьевич.
– Я ничего не предполагаю, потому как у меня нет ни одного доказательства, – отвечала я.
– Неужели Соня тоже знала о завещании, и все это время молчала? Не могу в это поверить, – на лице молодого князя отразилось страдание.
– Успокойтесь, Артемий Валерьевич, – мягко проговорила я. – Мужчины Долинские, скорее всего, не посвящали Софью Федоровну в свои дела. Так что будьте уверены, ваша невеста всегда была честна с вами. Как бы то ни было, мне немедленно нужно отправляться обратно в Воскресенское.
– Вы не можете ехать без меня, – решительно проговорил Бушков.
– Позвольте, но вы же еще очень больны. Я не уверена, что ваш неокрепший организм выдержит столь долгое путешествие, – с беспокойством отвечала я.
– Еще хотя бы два дня покоя, и я смогу встать на ноги, – настаивал на своем собеседник. – Умоляю вас, не езжайте без меня.
Немного подумав, я все-таки решила пойти на уступку Бушкову и дождаться его выздоровления. Хотя это нельзя назвать уступкой, так как у меня были собственные, признаю честно, корыстные причины, чтобы не ехать в Воскресенское в одиночку. А причины эти были вот какие. Во-первых, в том, случае, если бы Алексей Долинский действительно оказался убийцей своего дяди, то Артемий Валерьевич Бушков должен был выступить в качестве главного свидетеля. Во-вторых, как была бы рада Софья Федоровна, если бы привезли ей жениха, которого она так долго ждет.
В общем, как бы то ни было, но несколько дней все равно ничего серьезного не смогли бы изменить.
На этой ноте я и перехожу к следующей главе моего романа.
Шурочка и Мария Леопольдовна вернулись только к вечеру и действительно привезли с собой снадобье, которое, если верить словам Тихона, должно было поднять больного на ноги за одну ночь. К тому же когда знахарь узнал, что его подопечный являлся не кем иным, как князем Бушковым, он очень обрадовался, приветливо принял княгиню и Сашеньку, вручил им лекарство, да еще и дал подробнейшие рекомендации по его применению.
Старая княгиня по возвращении справилась о здоровье своего внука и, узнав о том, что Артемию Валерьевичу стало намного лучше, несказанно обрадовалась и поспешила к нему в комнату.
Я же, оставшись наедине с Шурочкой, принялась рассказывать обо всем, что услышала от Бушкова.
– Значит, это все-таки он убил Волевского? – спросила меня подруга.
– Он, но теперь вряд ли его можно считать убийцей, ведь дуэль происходила по всем правилам, – откликнулась я. – К тому же Волевский сам напросился на этот поединок. Бушков, поверь мне, Сашенька, настоящий мужчина. Он человек чести, и, естественно, не мог позволить, чтобы оскорбление его невесты прошло безнаказанно.
– Я надеюсь, что мы не будем об этом докладывать полиции, – с надеждой обратилась ко мне подруга.
– Нет, конечно, нет, – мягко проговорила я. – Кого и нужно теперь отдавать под арест, так это Алексея Долинского.
Однако сначала нужно доказать его причастность к ранению Бушкова и убийству своего дяди.
– Совершенно немыслимая история, – вздохнула Сашенька. – Все это так запутано. Единственный способ разобраться в этом – ехать в Воскресенское.
– Именно это я хочу сделать. Но прежде нужно дождаться выздоровления Артемия Валерьевича.
– Зачем? – удивилась Сашенька.
– А затем, что он является главным свидетелем, – принялась объяснять я.
Не буду приводить те фразы и выражения, которыми я описывала Шурочке все нюансы этого сложного и, как верно заметила моя подруга, запутанного дела. Но сразу сообщу, что Сашенька без всяких возражений приняла мой план. Мало того, она безумно заинтересовалась поимкой настоящего преступника.
