Император не понимал чужого языка, однако перевод говорил о хорошей логике изложения жалобы. Что-то в облике жалобщика показалось ему несообразным и искусственным. Он насторожился, внимательно всмотрелся в лицо говорящего, и ему вдруг показалось, что правильные черты благообразной физиономии первосвященника внезапно исказились - на нем проступило жестокое и злобное выражение. Верхняя губа приподнялась, и из угла рта явственно показался уродливо искривленный клык, а густая борода исчезла, уступив место разрозненным рыжим длинным волоскам, торчащим на конце заостренного подбородка.
Он быстро глянул по сторонам. Флавий ретиво, не поднимая глаз, скрипел каламусом. Легат Север Примул, похоже, дремал, уставившись немигающим взглядом куда-то в угол зала. Секретарь усердно ловил каждое движение владыки, чтобы уловить его настроение и не пропустить сути императорского волеизъявления по его глазам и жестам.
- ... и народ иудейский смиренно примет твое решение, каковым бы оно не было, - закончил ходатай, облик которого вновь выражал глубочайшую покорность и кротость.
- Померещилось, - подумал император и мотнул головой, отгоняя наваждение, чем ввел в заблуждение своего чиновника, тотчас вскочившего на ноги.
- Твоя инвектива будет внимательно изучена, фаст - день судебного решения, состоится через два месяца. Тебе сообщат об этом дне, и ты можешь на нем присутствовать..., - секретарь привычной скороговоркой излагал судебную процедуру, но увидел поднятую вверх руку Тиберия и замолчал.
- Объявляю тебе, сын Иудеи, - звучный голос императора вибрировал и отзывался эхом в высокой просторной зале судебного присутствия, - твоя первоначальная жалоба отклонена. Не годится выносить решение лишь на основании твоих слов и поданной тобой акции. Но она не будет оставлена без внимания. Мною для проведения следствия будет направлен в Иудею специальный претор. По его докладу и содержанию твоей акции будет принято окончательное решение.
- Император мудр, - пискнул секретарь, голос которого сорвался от неожиданного вмешательства Тиберия. - Заседание закончено.
Лицо Каиафы не отразило никаких эмоций, оно сохраняло застывшее выражение покорности и подобострастия. Он почтительно склонился, развернулся и вышел из помещения тем же быстрым шагом.
Умен был император. Не поддержал иудейского первосвященника против своего недавнего соперника, хотя вначале и хотел это сделать. Нет, пусть будет ненавистный Пилат занят раздорами и смутой в своей провинции. Пусть вспыхнет в Иудее очередной бунт. Тогда можно попенять прокуратору на плохое ведение дел и неумелое руководство доверенной провинцией. И можно, в очередной раз, решить его судьбу.
Гай Юлий Полибий ждал принцепса в просторном зале триклинии, тишина в котором нарушалась лишь журчанием фонтанов. Он сидел на широкой мраморной скамье у стены, выходящей широкими окнами на Тибр.
- Да берегут тебя Пенаты, величайший цезарь - дуумвир встал и почтительно склонил голову.
- И тебе - беневент*, - император сделал знак рукой в сторону обеденного ложа.
Пол в триклинии был выложен зеленым лаконийским мрамором, как и несколько колонн, поддерживающих высокие своды. Обеденные ложи изготовлены из розового порфира.
Городской глава почтительно дождался, пока на ложе возляжет император и лишь затем прилег на ложе напротив, облокотившись на пурпурную пуховую подушку. Он был одет в прелоксту - тогу, окаймленную насыщенным пурпуром, официальную одежду главы магистрата Рима.
Тиберий любил изысканную пищу. Стол, наряду с традиционными римскими кушаньями, украшали золотые тарелки с протертым мясом жареного бекаса, обильно приправленным острым соусом из индийских пряностей, в серебряных мисочках плавали в собственном соку язычки фламинго, большое блюдо с греческим орнаментом было почти доверху наполнено печенью мурены, выдержанной в винном уксусе. Большая глиняная миска с причудливым орнаментом была наполнена привезенными с Италийских гор печеными яйцами горных куропаток, фаршированных кусочками тушеной форели. Отдельно, в приземистых серебряных чашах вздымались холмиками желтоватые шарики его любимого лакомства - фазаньи и павлиньи мозги.
Император звякнул серебряным колокольчиком, и вышедшие из полумрака три флейтиста слаженно заиграли тягучую восточную мелодию. К столу почтительно приблизился прислужник в голубой простой тоге с покрытой пылью запечатанной амфорой.
- Сегодня воздадим хвалу Дионису сорокалетним цекубским вином, - Тиберий щелкнул пальцами.
Слуга серебряным зубильцем сбил печать и плеснул из амфоры в чашу, подставленную появившимся в триклинии дегустарием. Дегустарий сначала понюхал вино, затем омочил им губы и, наконец, сделал маленький глоток. Блаженно откинув вверх голову, он сделал еще один глоток и возвестил, - клянусь Бахусом, вино достойное тебя, великий цезарь....
После неспешно протекавшего обеда, за которым принцепс и градоначальник обменивались впечатлениями от римских новостей, Тиберий удалил всех слуг.
* Беневент (латинск. изречение) - благоприятной судьбы
- Что привело тебя ко мне в официальный день, мой верный Полибий?
Короткий, почти в форме приказа, вопрос заставил претора подобраться, он положил подушку на колени и облокотился на нее обеими руками.
- Прошу тебя, венценосный, приподними голову и взгляни внимательно на реку.
Тиберий величаво повернул свою крупную голову. Тибр за окном пенился и бугрился, а вода была необычайно мутной с комками водорослей и ила. Уровень ее был значительно повышен.
- В устье Тибра дует очень сильный юго-западный ветер. Река кое-где возмутилась и вышла из берегов. Вода пошла вспять. Но главное, повреждены и во многих местах разрушены акведуки, подающие воду в Рим. Многие римляне лишены питьевой воды, а та вода, что поступает, смешана с морской. Все недовольны. В городе назревает бунт....
- Почему же мне не сообщают об этом, - лицо императора исказилось в гримасе ярости, - где начальник преторианской гвардии, - рука его схватила колокольчик.
- Я докладываю тебе об этом, великий. Не торопись гневаться на преторианцев. Я упросил квестора Туллия быть первым носителем печальной пальмовой ветви. Клянусь молниями Юпитера, у меня есть хороший замысел в связи с этим. Выслушай же меня....
- Говори. Но защитит тебя Марс - в случае городского мятежа гнев мой падет на тебя, несмотря на нашу дружбу.
- У Рима должен быть жестокий и справедливый отец, - претор покорно склонил голову....
План Гая Юлия Полибия, главы римского магистрата был весьма хитроумным, изощренным и коварным.
Уже в самом Риме появились последователи иудейского пророка - Иисуса из Назарета. Они смущали народ, особенно городскую чернь и рабов, понятиями равенства всех живущих под единым небом. Отрицали старую религию, где каждому занятию, всякому ремеслу был свой бог, свои обычаи. Были, на редкость, фанатичными и упрямыми в своих верованиях.
Следовало свалить всю вину на разрушение акведуков и перебои с водой на представителей секты Иисуса. Гнев богов обрушился на Рим в ответ на крамольные речи провозвестников новой веры. Нептун, бог моря повернул воды древнего Тибра и разбил водоводы. Аннона, богиня урожая, поклялась оставить империю без хлеба. Гнев Юпитера пока непредсказуем, но грозен и неминуем. Людская ненависть и императорские репрессии должны избавить Рим от приспешников очередного иудейского пророка.
План дуумвира Тиберию пришелся по душе, и он велел позвать верховного авгура - главу коллегии жрецов, толковавших волю богов. Они должны довести гнев богов до римского народа и наложить проклятия на новоявленных верозачинателей.
Втроем они обсудили детали плана, после чего император повелел секретарю и легату по римским законам подготовить официальный императорский эдикт, ставящий секту Иисуса и его приверженцев вне закона.
Назавтра же императорские центурии буквально прочесали город, вылавливая иноверцев. Вначале схватили тех, кто эту веру исповедовал публично, затем - на основании вырванных под пытками показаний, задерживали сочувствующих и просто слушавших пагубные проповеди. Магистратский трибунал признавал их виновными в хуле и кощунстве, а также в ненависти к роду человеческому.
Казнили их жестокими и позорными казнями. Зашивали в шкуры диких зверей и отдавали на растерзание бродячим стаям собак, которые водились в городе во множестве. Признанных зачинщиками, распинали на крестах, ночью обливали смолой и поджигали вместо факелов. Тиберий повелел устроить для римлян специальное представление в цирке, где на приговоренных, вооруженных лишь ножами, выпускались голодные дикие звери, рвавшие их на части и тут же поедавшие изуродованные трупы.
Как водится, в сочувствии к ереси обвинили и нескольких знатных патрициев, ненавистных императору. В их число, конечно, угодил и сенатор Марк Целий Теренций, в свое время осмелившийся публично высказать неприязнь к Тиберию, только что пришедшему к власти....
