Помолчав, он продолжил:
— Когда я понял, что Ку убийца, до меня дошел и зловещий смысл слов, которые он бросил Ким Сону прежде, чем отправился угощать меня крабами, — он сказал: «Продолжайте, вам известно, что нужно сделать». Очевидно, они уже обсудили способ, каким устранят меня, как только заподозрят, что я напал на их след. Сам же я и заронил в них это подозрение, по-дурацки разболтавшись сначала о монахах Храма Белого Облака, которые используют заброшенный храм для своих низких целей, а в завершение упомянув о том, что Ку собирается отправить изваянье в столицу! Кроме того, во время нашей трапезы я пытался завести разговор о его жене, смутно намекая на то, что она по неосторожности стала помехой в одном из его предприятий. Ку, конечно же, подумал, будто я намекаю на то, что догадываюсь об истине и в любой момент могу взять его под стражу.
Судья покачал головой.
— На самом же деле я все еще был очень далек от истины, меня волновал вопрос, куда же девается золото из заброшенного храма. Однако сегодня вечером я задался вопросом, что связывает Ку и магистра Цао. У магистра в столице есть двоюродный брат, книгочей, человек не от мира сего, которого легко можно было бы использовать в своих целях, да так, что тот ничего и не заподозрит. Вот я и подумал, что магистр Цао вполне может способствовать переправке золота из столицы в Пенлей, используя своего брата. И только тут наконец-то меня озарило — я вдруг вспомнил, что магистр Цао постоянно слал посылки с книгами в столицу. Золото тайно ввозилось в Китай, а не наоборот! Таким образом, шайка хитрых преступников получала большое количество дешевого золота, уклоняясь от высоких пошлин и дорожных сборов, и обогащалась, заправляя ценами на рынке золота.
Судья разгладил бороду и продолжил:
— Но здесь я столкнулся с некоторой трудностью. Все это могло сработать только при одном условии — в распоряжении преступников должно находиться огромное количество золота. Конечно, в Корее оно куплено по дешевке, но разница в цене едва ли покрывала хотя бы издержки, которые их ждали в столице. Чтобы получить действительно большую прибыль, они должны бы иметь возможность влиять на цены в столице, а для этого золота, ввезенного в полых посохах и посылках, никак не достаточно. Кроме того, ко времени моего прибытия сюда они, очевидно, больше не использовали тот путь, который я проследил, поскольку магистр Цао уже почти полностью опустошил свою библиотеку. Тогда я и понял, почему они так страшно торопятся. Причина в том, что в самое ближайшее время в столицу должно быть отправлено невероятное количество золота. Как это можно сделать? Только используя копию статуи, которую заказал Ку и которая должна быть отправлена в столицу под армейской охраной — таков был очевидный ответ!
Судья торжествующе оглядел слушателей.
— Невероятная наглость этого смелого плана делает честь уму его тайного вдохновителя. Наконец я понял, что за сверхъестественное явление наблюдали Ма Жун с Цзяо Даем ночью в тумане на берегу канала. Я взглянул на карту города и убедился, что дом Ку расположен около первого моста. Стало ясно, что в тумане вас обоих подвел глазомер и вам показалось, что все это произошло у второго моста. Именно там на следующий день вы и пытались что-то разузнать. Именно там живет Е Пен, что на некоторое время усилило мои подозрения в отношенье этого совершенно безобидного дельца. Во всем остальном ваши глаза вас не обманули. Разве только в том, что люди Ку убили не живого человека, а разбили в куски глиняную форму, которую тайно изготовил Ку, чтобы отлить в ней золотую статую. Эту глиняную форму Ку прислал ничего не подозревающему настоятелю храма в коробе из розового дерева. Хой-пен открыл короб и воспользовался кремацией тела сборщика как предлогом для того, чтобы раздуть огонь в печи до необходимого жара, в котором накопленные золотые слитки можно было расплавить и отлить золотую статую. Я собственными глазами видел этот короб розового дерева и еще удивлялся, неужели для кремации тела необходимо столь жаркое пламя. Но ничего не заподозрил. Что ж, с полчаса назад мы прямо из храма пошли в дом Ку, и обыскали его, и нашли кедровую статую, изваянную мастером Фэном, — она оказалась аккуратно распиленной приблизительно на дюжину частей. Ку отправил бы их в столицу, там их снова склеили бы и представили бы в Храм Белой Лошади, в то время как золотая статуя была бы доставлена главе шайки. А избавиться от глиняной формы не представляло труда: ее разбили вдребезги и бросили в канал. Вот Ма Жун и нащупал бумагу, которой она была обклеена.
— Ну и ладненько, — сказал Ма Жун, — я рад, что глаза мои меня все-таки не подвели. А то я уже стал думать, что это со мной — принял корзину с мусором за человека в паланкине!
— Но почему магистр Цао присоединялся к этой шайке злодеев, ваша честь? — спросил старшина. — В конце концов, он — сочинитель, и к тому же…
— Магистр Цао любит роскошь, — прервал его судья. — Он не мог примириться со своим разорением, которое вынудило его покинуть город и жить в старой башне. У этого магистра все фальшиво — даже борода! Когда Ку обратился к нему и обещал немалую долю в прибыли, тот не справился с искушением. В посохе, с которым сборщик пожертвований Цу-хэй шел той ночью, когда встретил госпожу Ку и По Кая, было золото — очередная доля магистра. Господин Ку совершил немалый промах, когда, возжелав госпожу Цао, позволил своей прихоти возобладать над осторожностью и принудил магистра Цао отдать дочь ему в жены. Это для меня стало еще одним свидетельством, что эти люди друг с другом связаны.
Судья Ди вздохнул, допил свою пиалу, затем продолжил:
— Ку Мен-пин — человек чрезвычайно жестокий и алчный, но не он верховодит в этой шайке — он всего лишь исполнял приказы. Я не дал ему назвать имя его хозяина, поскольку у того могут быть здесь соглядатаи, и они тотчас предупредят его. Сегодня ночью — а впрочем, сейчас уж, скорее, утром! — я пошлю в столицу донесенье Председателю Столичного Суда с обвинением в адрес этого человека — пошлю не с нарочным, а с отрядом армейской стражи, который, как вы, верно, заметили, уже ждет во дворе. Кстати, начальник отряда только что сообщил мне, что армейская стража схватила By, слугу Фана, при попытке продать двух лошадей. Так вот, By действительно обнаружил, что совершено убийство, только после того, как А Кван уже покинул усадьбу. By испугался, что его заподозрят в этом, и сбежал, прихватив денежный короб и лошадей, — все точно так, как мы и предполагали.
— Но самый злодей из злодеев, который руководил всей шайкой контрабандистов — кто он, ваша честь? — спросил старшина Хун.
— Конечно, подлый негодяй По Кай — кто же еще! — вскричал Ма Жун.
Судья Ди улыбнулся.
— На вопрос старшины, — сказал он, — я ничего не могу ответить просто потому, что не знаю, кто он, этот злодей. Но я поджидаю По Кая, который должен мне сообщить его имя. На самом деле даже странно, что господин По Кай все еще не пришел. Я надеялся, что он явится сюда сразу, как только мы вернемся из храма.
Не успели трое слушателей разразиться недоуменными вопросами, как раздался стук в дверь. Старший пристав влетел в кабинет и выпалил, что По Кай собственной персоной спокойненько вошел в главные ворота управы и был немедленно схвачен стражей.
— Проводите его сюда, — спокойно велел судья. — Одного, заметьте, без охраны.
По Кай вошел, судья Ди тут же поднялся и поклонился.
— Милости просим, господин Ван, будьте гостем, — учтиво произнес. — Я ждал этой встречи, сударь!
— Я тоже! — спокойно ответил пришелец. — Позвольте мне, прежде чем мы перейдем к делу, немного привести себя в порядок!
Не обращая ни малейшего внимания на трех ошеломленных людей, которые уставились на него, он подошел к чайной жаровне, обмакнул полотенце в сосуд с горячей водой и тщательно отер им лицо. Когда он повернулся, сизые пятна одутловатости на его лице и красный кончик носа исчезли, брови стали тонкими и прямыми. Он достал из рукава круглый кусочек черного пластыря и прилепил на левую щеку.
У Ма Жуна и Цзяо Дая перехватило дыхание. Это было лицо мертвеца, которого они видели лежащим в гробу. Оба разом вскричали:
— Мертвый судья…
— Его брат-близнец, — поправил их судья Ди, — господин Ван Юань-де, старший советник Счетной Палаты. — Затем обратился к Вану: — Эта родинка, должно быть, много облегчала вашу жизнь, сударь, не говоря уж о том, как помогала она вашим родителям?
— Именно так, — ответил Ван. — В остальном мы были похожи, как два боба в одном стручке. Когда мы повзрослели, это уже не имело столь большого значения, тем более что мой бедный брат всегда служил в провинции, в то время как я оставался в Счетной Палате. На самом же деле мало кто знал, что мы — близнецы. Но речь не об этом. Я пришел поблагодарить вас, судья, за ваше блестящее расследование убийства моего брата и за то, что вы снабдили меня сведениями, в которых я нуждаюсь, чтобы очиститься от ложного обвинения, которое человек, убивший моего брата, возвел на меня в столице. Переодевшись монахом, я присутствовал в храме сегодня вечером и должен признать, что вы блистательно распутали этот сложный клубок, в то время как мое собственное расследование не продвинулось далее подозрений.
