— А где ты сам шлялся ночью? — спросил Бирн. — Я даже не слышал, когда ты вернулся.
Чтобы облегчить хозяевам процесс размещения гостей, Бирн согласился переселиться к Маркусу, заслужив этим их бесконечную признательность.
— Вероятно, ты провел ночь в апартаментах миссис Беннинг? — продолжал он с ехидной улыбкой. — Всем известно, что ее великолепный маркиз предоставил ее самой себе в эту ночь.
Эта тема стала главным источником сплетен и господ, и прислуги. Филиппа, сославшись на мигрень, удалилась очень рано. Маркиз, не найдя ее в главной гостиной, вскоре тоже удалился. Все тут же решили, что он направился к ней. Но прислуга миссис Беннинг доложила интересовавшимся, что он у нее не появлялся. Общество встало перед неразрешимой загадкой, когда выяснилось, что маркиз провел эту ночь совсем один и превосходно выспался.
— Я рыскал по дому и по саду, — ответил Маркус.
— И что же ты нашел? — усмехнулся Бирн.
— Ничего. Слишком большое пространство, чтобы справиться одному.
— А тебе не кажется, что у тебя есть я? Ты, случайно, не забыл, зачем я здесь нахожусь?
— И это ты говоришь мне? По-моему, это ты забыл, чем мы должны были заняться после ужина. На что ты годился, ответь, после стольких возлияний?
— У меня опять ныла нога, — пожаловался сконфуженный Бирн.
— И ты решил, что портвейн для нее — лучшее лекарство?
— По крайней мере мне удалось соснуть. И я считаю, что провел время с большей пользой, чем ты. У тебя совсем разбитый вид, потому что ночью ты, похоже, пробовал домогаться миссис Беннинг, чтобы позлить ее постоянного фаворита — маркиза.
— Черт побери, Бирн! — Маркус сплюнул, шокировав этим не только своего брата, но и джентльменов поблизости. — Я всегда думал, что ты тот человек, который доверяет мне. — Заметив обращенные на них взгляды, он понизил голос до свистящего шепота. — Я полагал, что уж ты-то проникся всей серьезностью положения.
Бирн холодно поджал губы, на лице его застыло безразличное выражение.
— Неужели ты не чувствуешь? — продолжал Маркус. — Здесь действует какой-то невидимка. Этот невидимка — Лорен! Не знаю, что он замышляет, но уж точно не вечер с чаем и картами.
Маркус знал, что у Бирна есть нюх. Если в краю озер его инстинкты и притупились, то теперь смесь алкоголя и лауданума должна была их обострить. Им нужно уловить нечто такое, что кажется обыденным для большинства глаз. Маркус не рассчитывал узреть среди толпы завернутого в черный плащ типа с клыками вампира. Но кто-то может часто оглядываться, кого-то высматривать… Важна любая деталь, будь то хоть бочонок с водой, выдвинутый из общего ряда.
— Если я и предчувствую что-то, — произнес Бирн, — я не могу доверять самому себе, не могу проигрывать всю эту ситуацию всерьез, потому что ты сам ведешь себя как беспечный мальчишка! Как будто угрозы уже нет…
— Я веду себя как мальчишка? Да как ты смеешь?!
— Смею. Я наблюдал за тобой вчера. Ты не отрывал глаз от нее…
Маркус сразу притих.
— Филиппа… Ты ничего не понял. Она должна…
— Ты свихнулся на ней. Ты дразнил ее любовника, предлагая дурацкие тосты. Ты продемонстрировал свой интерес к ней не только этому фату, но всем! Я было поверил, что она действительно нужна тебе для осуществления твоих планов. Но ты не можешь идти по следу такого серьезного противника, как Лорен, попутно развлекаясь с прекрасной леди, разогревая ее сказками о шпионах. Ты используешь обстоятельства, чтобы забраться в постель Филиппы Беннинг.
— Ничего подобного. Я и не думал об этом!
— Нет? Ты утверждаешь, что не виделся с ней минувшей ночью?
И Маркус не мог этого отрицать. Он вынужден был признать про себя, что они вели разговор не о погоде, как, впрочем, и не о месье Лорене. У Филиппы Беннинг была отличная память. Все обидные поговорки про женскую логику были не про нее. Но в эту ночь она поддалась своей женской природе, она тянулась к нему, ее губы готовы были раскрыться… Если бы не этот его дурацкий вопрос про мужа и Бротона!..
— Виделся, но ничего не произошло. Абсолютно ничего, — вздохнул Маркус, признав свое поражение.
Бирн сочувственно похлопал его по плечу.
— Тебе надо выспаться, — сказал он. — Я буду следить за Стерлингом, за Филдстоном, Кроули и кто там еще.
Взглянув ему в глаза, Маркус заметил в них прежнюю решимость и устремленность к цели.
— Я не разочарую тебя, — сказал Бирн серьезно. — Обещаю.
Филиппа, с комфортом расположившаяся в глубине своего бокса, увидела в бинокль Маркуса, покидающего павильон для скачек. Компанию ей составляли Нора, Пенни Стерлинг и Битей. Все гости уже высыпали наружу, включая и саму устроительницу празднеств леди Гемпшир. Это был ее знаменитый день, и она охотно принимала дань признательности от своих гостей. Здесь был простор для встреч и общения…
Однако Филиппой овладела непонятная нервозность. Она теребила кружевной платок, мучаясь необходимостью развлекать Пенни Стерлинг, к сильному неудовольствию Норы, с усмешкой следившей за ними. Пенни еще многому надо было учиться, и в отсутствие матери ее тянуло к Филиппе, хотя та и была старше ее всего на четыре года.
— Вчера сэр Риджуэй танцевал со мной и попросил также и следующий танец, но папа сказал, что я должна обещать его мистеру Кроули, — поведала она. — Но сэр Риджуэй нравится мне намного больше. Как я должна была поступить, на ваш взгляд? — Пенни смотрела на нее с надеждой.
— Скажи, дорогая, что ты думаешь о мистере Кроули? — спросила Филиппа.
— Совсем ничего. Он работает с моим отцом и часто бывает у нас. Но он далеко не так хорош, как сэр Риджуэй.
— Конечно, сэр Риджуэй — весьма общительный и изысканный джентльмен, — согласилась Филиппа. — Ты можешь осчастливить его двумя танцами, но при условии, что дважды станцуешь и с мистером Кроули. Мы не должны показывать мужчинам, что они могут так быстро обрести преимущество в наших глазах.
— Конечно, нет! — порывисто воскликнула Пенни. — Но… но почему?
— Потому что они решат, что ты можешь сдаться без всяких ухаживаний.
— О! — Пенни несколько сконфузилась. — Но папа говорит, что если я дам понять, что влюблена, то так я быстрее выйду замуж.
— Быстрее? — ужаснулась Филиппа. «Как он может торопить ее, когда она не имеет еще ни малейшего представления о взрослой жизни?! Ее отец — единственный источник сведений о поведении мужчин в браке».
— Да, папа говорит, что на следующий сезон он не сможет вывозить меня в свет. Это чересчур утомительно.
«И дорого, — подумала Филиппа. — Судя по нарядам Пенни, с доходами в их доме не совсем благополучно».
— Лучший способ привлечь мужчин — это одеваться как можно выигрышнее, чтобы подчеркнуть преимущества своего лица и фигуры, — произнесла Филиппа и услышала за спиной сдавленное фырканье Норы, которая привыкла осуждать туалеты Пенни.
— Полностью с вами согласна, — подхватила Пенни. — Я изучала журналы для леди месяцами, готовясь к дебюту. Этот фасон моего платья я выбрала сама. Что вы о нем думаете? — Она взмахнула своим подолом из тусклого, красновато-коричневого твида.
Возможно, беда не столько в стесненных средствах, сколько в бедном вкусе самой Пенни, подумала Филиппа. Впрочем, любая семнадцатилетняя дебютантка мало что смыслила в женском гардеробе. А тут еще отсутствие материнского глаза и солдафон папа. Не зная, что сказать, она промычала нечто невразумительное. Но тут подошла миссис Даннингем с дочерью Луизой. К счастью, они увели Пенни с собой. Теперь она могла устроиться более удобно на мягких подушках, но нервозность не отпускала ее.
— Филиппа, детка, ты искромсаешь платок в клочья! Что с тобой? — воскликнула Тотти, продолжая следить одним глазом за состязанием.
Филиппа наконец поднялась и встала рядом с Тотти у входа в бокс. Нора присоединилась к ним.
— У нее есть причина переживать, это ни для кого не секрет, — процедила она сквозь зубы. — Любая на ее месте вела бы себя так же.
— Хм… что такое? — вскинулась Филиппа, переставая терзать комок кружев. — О чем ты, Нора? Что могло выбить меня из равновесия?
— Ожидание, разумеется, — прошептала Нора, чтобы не быть услышанной другими леди. — Прошлой ночью маркиз разочаровал тебя, теперь ты ждешь наступления следующей ночи и его… визита.
Филиппа смерила свою младшую подругу снисходительным взглядом. Но та ничуть не смутилась, ее черные глаза с металлическим блеском излучали уверенность.
— Что с тобой, Нора?
Та, сконфуженно покраснев, продолжала:
— Ты и… Бротон… Во всех книжках пишут, что ожидание и предчувствия изматывают влюбленных до того момента, как…
— Тебе больше нельзя читать эти книжки, — авторитетно заявила Филиппа. — Они явно портят твою голову.
— Но… ты же сама давала мне их… Ее перебила Тотти:
