А монах последовал за ним. Джек ощутил легкую дрожь: темная тропа наконец-то вывела его из лесу. Он проследил историю документа от Родосского ордена до брата Констана. Манускрипт был разделен и собран, погребен и вырыт из земли, а затем очутился в склепе под церковью. У Джека было некое смутное воспоминание еще об одном изыскании, касающемся манускрипта, еще одной загадке, которая могла быть с ним связана, но сейчас он мог думать только о ключе.
Он не находил никаких свидетельств тому, что Кетч прибыл в Австралию. В мае 1787 года преступника доставили на борт судна под названием «Дружба», которое отправилось в Новый Южный Уэльс в числе Первой флотилии, — одиннадцать кораблей, восемьсот каторжников, пятьсот членов команды, Библия и молитвенник. Когда флот достиг бухты Сиднея спустя восемь месяцев плавания и пятнадцать тысяч миль, недосчитались примерно сорока человек — на борту случались смерти, рождения и побеги. Джек Кетч исчез. Ни в одном из корабельных или береговых документов он не упоминался; не имелось никаких свидетельств его отъезда из Австралии или смерти.
Теперь Джек знал, что Бет нет в библиотеке — и не было весь день. Он искал сведения о Кетче на каждом этаже, в каждом углу. Он снова прошелся по отделу редких книг и залу открытого доступа, но Бет не обнаружил. Если ее нет на работе, то чем же она занимается?
Библиотека была на удивление пустой — несколько студентов и любителей генеалогии. Джек ощутил приступ одиночества, а затем страх, что за ним наблюдают террористы с татуировками или подозрительные иоанниты. Но если их нет здесь, если они добрались до церкви, а Бет там… Он буквально разрывался, но все же более важной счел тайну Джека Кетча.
Джек просматривал дневники и рукописные журналы, письма, исполненные тоски по дому и изданные в виде книг, акварельные и карандашные наброски колонии. Суровая местность, удивительные животные. Он прочел о нелегких отношениях между поселенцами и аборигенами, начавшихся со взаимного любопытства и окончившихся побоищами и оспой. Как развивалась бы ситуация, понимай эти люди друг друга? Они, конечно, создали пиджин, но это не язык. Все колонисты теряли зубы и страдали болью в суставах из-за цинги, хотя вокруг бухты в изобилии росли лимонные деревья и клюква.
Ни следа Кетча. Ничто более не напоминало Джеку о бывшем палаче. Было уже слишком поздно: что бы с ним ни случилось, это произошло по пути в Австралию. На каждом из кораблей по крайней мере один член экипажа вел дневник путешествия. Жара и болезни, незнакомые широты. Каторжники не вели дневников; об этих людях вообще вспоминали, лишь когда они болели, умирали или совершали новые преступления. Экипаж только изредка заглядывал в их мир, расположенный ниже ватерлинии.
«Мы обнаружили, что кто-то из каторжников с большой изобретательностью и ловкостью изготовляет фальшивые четвертаки из старых пряжек, матросских пуговиц и оловянных ложек. Чтобы найти приспособление, при помощи которого это делалось, был произведен строгий и тщательный розыск, но впустую; ничего подобного среди каторжников обнаружено не было».
Джек перелистал дневник в поисках новых записей о фальшивомонетчике, но ничего не нашел. Естественный свет угасал, горели только лампы на потолке. Солнце опускалось за небоскребы. Времени оставалось немного. Он вернул дневник на полку и взял следующий.
«6 июля. Ветер по-прежнему неблагоприятный, за минувшую неделю мы продвинулись едва ли на один градус. Теперь мы находимся на 6°36′ северной широты и более чем когда-либо горим желанием пересечь экватор, к которому приближаемся со скоростью черепахи. Порция воды сократилась до трех пинт в день, а солнце палит нещадно; некоторые заключенные и члены команды сообщают о загадочных звуках, постукиваниях и стонах, которые доносятся снаружи, а также о бледных огнях на горизонте, где не должно быть никакой земли. Один из моряков утверждает, что «Дружба» движется так медленно, поскольку плывет по песку; пришлось заковать его в кандалы и объяснить ему природу ветров в тропиках».
На столе напротив Джека мигала лампа, и при этом мерцающем свете бледный молодой человек читал журнал. Джек собрал свои книги и пересел за другой стол. Молодой человек продолжал читать, не обращая на него никакого внимания.
«7 июля. Пусть на меня самого наденут кандалы, но сегодня я видел такие странные вещи, которые невозможно объяснить жарой или унынием. Сначала свет, а затем порыв ветра и сильное волнение с правого борта. Обычно такое бывает, когда появляется стая дельфинов или летучих рыб, но на этот раз мы увидели в воде обнаженного человека. Когда его втащили на борт, выяснилось, что это матрос с нашего же корабля, который сказал, что в среду свалился в море и плыл до сих пор, причем судно неизменно держалось немного впереди его. Бедняга! Никто не поверил, что это наш матрос, но он тем не менее значился в списке, и когда мы перенесли его в кубрик, все его документы оказались в полном порядке и он был очень рад снова обрести свой сундук с книгами. Даже я не сумел его опознать, поскольку он был весь в синяках, но провел с ним остаток дня и нашел, что он очень любезен; теперь с трудом могу поверить, что мы едва не потеряли нашего дорогого мистера Фида».
Внезапно в библиотеке воцарилась тишина, и Джек увидел, что молодой человек исчез — его место заняли свечи эвкалиптов, узкий залив и пологие пляжи, которые, должно быть, находились здесь, когда первопоселенцы пересекали экватор. Моряки не утруждали себя церемониями, которые обычно происходят на стыке полушарий. Новички были признаны полноправными моряками, но произошли и кое-какие более существенные изменения. Фальсификатор, должно быть, немало потрудился над корабельным списком, но еще больше над собой — он дождался, пока Джек Кетч исчезнет и возникнет новое лицо. Ненастоящее, но в тех краях, куда он плыл, это не играло никакой роли.
Джек смеялся, читая о превращениях, которые претерпел Кетч, и о той пользе, которую бывший палач сумел извлечь из своих контрабандных книг и документов. Он стукнул кулаком по столу и рассмеялся, потому что так долго блуждал в двух шагах от ключа. Он достаточно знал латынь и историю религии, для того чтобы догадаться о значении имен. Ответ все время был здесь.
Был седьмой час, когда Джек добрался до «Кладезя веры», который уже закрылся. Солнце окрашивало облака последними лучами света, и стеклянные башни небоскребов, озаренные алым и оранжевым, казались лишь контурами зданий. Помещения «Кладезя» снова показались ему совсем новыми, когда он пересек двор и заколотил в дверь — достаточно громко для того, чтобы мертвые проснулись.
Ему никто не ответил. Он постучал снова и заглянул в окно. Внутри горел тусклый свет, в проходе между полками двигалась какая-то тень, и не одна. Джек прижался к стене и пригляделся. Тени бродили в полумраке, то сходясь, то расходясь, и он снова подумал о госпитальерах и испугался, что они опередили его, пока не вспомнил о предстоящем аукционе и о том, что в «Кладезе» работают над составлением каталога.
Наконец к окну подошла Сэнди. Ему показалось, что он увидел проблеск разочарования в ее глазах, когда она его заметила, но затем Сэнди жестом указала в сторону входной двери и понимающе кивнула, когда Джек прижал палец к губам.
— Что ты здесь делаешь?
Он ответил шепотом:
— Мне нужно кое-что разыскать.
— Джек, здесь сущий хаос. Мы не знаем, где что лежит.
— О том, где лежит эта вещь, не знает никто.
— Почему бы тебе не прийти за ней после аукциона?
— Тогда может быть слишком поздно.
Сэнди сделала шаг назад.
— Хорошо. Тогда разбирайся сам.
Он ступил в полумрак.
— Ты не видела Бет?
— Что ты хочешь сказать?
— Сегодня ее не было на работе.
— Она дома?
— Не знаю.
— Почему бы тебе не поехать и не посмотреть?
— Проводи меня, пожалуйста, вниз.
Сэнди вытаращила глаза, но все-таки провела его по лестнице в библиотеку, которая некогда началась с запрещенных сочинений, привезенных Кетчем, — с одного-единственного сундука, полного книг и документов, возможно, фальшивых. В кладезь мистера Фида.
Со временем «Кладезь» превратился в лабиринт, полный тупиков. Сделав несколько поворотов, Джек перестал понимать, где находится. Он наполовину выдвигал книги с полок, чтобы не сбиться с дороги; возвращаясь, он обнаруживал, что его вехи перемещены или отсутствуют. Возможно, каталогизаторы все-таки были врагами — если не госпитальерами, то по крайней мере их сообщниками, его соперниками в поисках, — причем более многочисленными и лучше организованными, вполне способными замести следы. Если даже Джек найдет ключ, его вместе с ними похоронят.
