Либуш побледнела, её красивое лицо исказилось от страха, губы дрожали.
– Не делайте этого, Павел Христофорович… Не пейте… Вино отравлено, – призналась она.
Эйлер поставил бокал на стол. Берсеньев смертельно побледнел и машинально опустился в кресло…
– Вы разочаровали меня, сударыня. Никогда не думал, что оказываю знаки внимания мошеннице и отравительнице. Ведь это вы отравили Григория Шаховского. Не так ли?
Либуш молчала.
Она не могла говорить, страх и отчаяние лишили её дара речи.
– Признайтесь, сударыня, это вы стреляли в госпожу Шаховскую? – допытывался Эйлер.
– Нет… – наконец вымолвила женщина.
– Что ж, предположим… Этим мы займёмся позже, – сказал полковник. – Так, может быть, вы расскажите нам, каким образом вы хотели предъявить права на наследство Шаховских? – поинтересовался он.
Сильвия усилием воли взяла себя в руки и начала рассказывать:
– Моя полная фамилия Батори – Либуш – Шаховская. Моя мать Элиза Батори – Либуш в 1798 году сочеталась браком с графом Николаем Яковлевичем Шаховским. О том хранится запись в церкви Святого Иакова в городе Тырговиште, что в Валахии. И я владею копией записи, документ – в сейфе одного из московских банков…
Эйлер и Полянский переглянулись. Дмитрий Берсеньев, ожидая услышать нечто подобное, уже пришёл в себя, спокойно развернул конфетку и положил её в рот.
– Вы что же – законная наследница графа Николая Яковлевича Шаховского? – воскликнули они почти одновременно.
– Да! Именно: законная наследница! Я – его старшая дочь! Моя мать умерла родами, Шаховской словно ждал этого. Он даже не поинтересовался мною, а подло завладел доспехами Дракулы и покинул Валахию.
Эйлер и Полянский пребывали в полном недоумении.
– Сударыня, вы хотите сказать, что Николай Шаховской украл у вашей семьи доспехи Дракулы?
– Да. Он вор и мошенник. Граф специально женился на моей матери, чтобы завладеть доспехами, ибо мечтал пополнить ими свою коллекцию. Выход был один: женитьба. Едва моя матушка испустила дух, как он подло сбежал! И никогда не интересовался мною! Он даже не подозревал, что я вообще жива! – негодовала Сильвия. – Я хотела вернуть то, что принадлежит мне по праву.
– Сударыня… Но откуда у вашей семьи эти доспехи? – не удержался Эйлер от любопытства.
Сильвия гордо вскинула голову.
– История моего рода уходит в глубь веков. Моя прародительница Эльжбетта Батори была любовницей могущественного воеводы Дракулы. Доспехи эти принадлежали её отцу, который погиб, сражаясь с турками. Эльжбетта же подарила их Владу Дракуле, воеводе Валахии. А после его смерти перезахоронила обезглавленное тело и вернула доспехи. Увы, но наш род потерял замок… Моя мать имела неосторожность рассказать об этом заезжему русскому графу. Остальное вы знаете… – Сильвия смолкла. – Что меня ждёт? – неожиданно спросила она.
– Каторга. Надеюсь, что в вас не проснутся дурные наклонности Дракулы, и вы не станете убивать каторжанок, чтобы насладиться их кровью, – мрачно заметил Эйлер.
Полянский напоследок спросил представительницу древнего рода Батори:
– Последний вопрос: почему вы раньше не попытались избавиться от семейства Шаховских?
– Сначала у меня не было такой возможности. Я вынашивала планы мести… Я мечтала избавиться от Шаховских и даже от молодой графини. Но это по-прежнему оставалось лишь хитроумным планом, покуда я не повстречала Дмитрия Берсеньева. Наша встреча всё изменила… Его ярославский дядюшка-купец пришёлся весьма кстати.
– Да, но после смерти Николая Яковлевича Шаховского вы могли официально претендовать на часть наследства! – попытался возразить Полянский.
– Вы забыли о завещании, сударь. Моё имя в нём не упоминалось. Да и потом, я не желала ни с кем делиться тем, что принадлежит мне по праву рождения.
Сильвию Либуш и её любовника Берсеньева приговорили к каторжным работам: десяти и трём годам соответственно. Полянский сдержал своё обещание – суд был снисходителен к Берсеньеву и отнёсся к нему, как к очередной жертве Сильвии Либуш.
В конце марта 1829 года их этапировали в Сибирь.
Семён Афанасьевич, по кличке Кистень, после неудачного покушения на графиню Шаховскую бесследно скрылся, его следы затерялись на бескрайних просторах Российской империи.
Графиня Шаховская покинула имение с твёрдой уверенностью, что она более туда никогда не вернётся. Её отец, купец первой гильдии Васильев, тотчас нанял толкового управляющего и начал воплощать свои грандиозные планы относительно лесозаготовок.
За успешно проведённую операцию Алексей Фёдорович получил очередное повышение в чине и сменил эполеты поручика на капитанские.
Наталья Васильевна относилась к Полянскому, теперь уже капитану, с благоговением. Сам же капитан также испытывал к графине нежные чувства и в один прекрасный день признался ей в этом.
* * *
Однажды в конце августа графиня и капитан наслаждались утренним кофе. Наталья Васильевна с обожанием взирала на своего возлюбленного… Тот же внимательно изучал утреннюю газету.
– Боже мой! Натали! – воскликнул Полянский. – Ты только послушай, что пишут!
– Ах, Алёшенька, опять политические коллизии?.. – вяло отреагировала она.
– Да нет же! Нет! Это по поводу коллекции, которую ты продала барону фон Штейнбергу.
Натали встрепенулась.
– М-да… Интересно, сделай милость, прочти.
– Тогда слушай… – Полянский зачитал короткую заметку в газете: – По достоверным сведениям некой немецкой газеты, барон фон Штейнберг – меценат, известный коллекционер предметов искусства и средневекового оружия, был найден мёртвым в своей резиденции недалеко от Эрлангена[34]. Из его коллекции, недавно приобретённой у русской графини Натальи Шаховской за баснословную цену, бесследно пропали доспехи валашского воеводы Влада Дракулы. – Полянский оторвался от газеты, многозначительно взглянул на любовницу и продолжил: – На шее барона отчётливо виднелись две запёкшиеся ранки, словно от укуса… вампира.
Наталья побледнела. Она невольно вспомнила минувшие события, связанные с имением, смертью свёкра и мужа, наследством, а также Дракулой-вурдалаком…
– Хорошо, что я последовала твоему совету и продала эту коллекцию… – сказала она.
– М-да… – задумчиво протянул Полянский. – Порой происходят странные вещи… Им трудно найти какое-либо объяснение.
