На следующий же день Полянский посетил графиню и попытался убедить её, чтобы она согласилась уехать в имение. Та же с негодованием сказала:
– Ни за что! Я боюсь туда ехать… Вы забыли, что я вам рассказывала? Сиделка, видевшая призрака, женщина в здравом уме. Я с ней сама разговаривала…
– Ну что вы, ваше сиятельство! Какие в наше время призраки? – саркастически заметил поручик. – У сиделки, как я уже говорил, богатое воображение.
– И даже, если вы правы, всё равно не поеду! – решительно отрезала графиня.
– Я отправлюсь вместе с вами и обещаю лично охранять вас днём и ночью, – пообещал Полянский.
Графиня улыбнулась.
– Ночью? Это так романтично… Но для этого не стоит ехать в такую даль…
Полянский не выдержал и воскликнул, едва сдерживая раздражение:
– Поймите, вам до конца дней придётся не выходить из дома. Ибо человек, стрелявший в вас, по-прежнему на свободе. А если он решит довести дело до конца?
Наталья Васильевна побледнела.
– Вы, право, умеете сказать приятное женщине… Но почему нельзя поймать злоумышленника здесь, в Москве? Зачем ехать в имение? Я не понимаю…
– Неужели вы не хотите покончить с этой историей и жить спокойно?
– Хочу…
– Тогда доверьтесь мне. И готовьтесь к отъезду.
– Ну, хорошо… Только я всё же посоветуюсь с папенькой, – пообещала Наталья Васильевна.
Василий Иванович выслушал дочь и изъявил желание переговорить с поручиком. Он, как человек практический, не веривший в призраки и нечистую силу, одобрил отъезд дочери из Москвы. Во-первых, он счёл, что ей не мешает развеяться и сменить обстановку, а во-вторых, в имении она будет в большей безопасности. Да и потом купец хорошо разбирался в людях и понимал: поручику Полянскому можно доверять.
Через несколько дней карета графини выехала из Москвы рано утром, едва забрезжил рассвет. Её на всякий случай сопровождали дрожки, в которых сидели двое вооружённых пистолетами мужиков.
Дорога до ярославского имения заняла почти два дня. Путешественники остановились на ночь в небольшой придорожной гостинице. Полянский и Наталья Васильевна разместились в одной комнате.
Наталья Васильевна чувствовала себя скованно и неловко, ей не приходилось ночевать в одной комнате с посторонним мужчиной. Но поручик всё же сумел убедить её в такой необходимости. Кто знает, может, злоумышленник не оставил своих дерзких планов и следует за ними по пятам?
Кровать в комнате была одна, и предназначалась, разумеется, Наталье Васильевне. Поручик расположился на ночь в старом, видавшем виды, кресле, положив ноги на деревянный табурет.
Графиня не могла долго заснуть, несмотря на то, что была утомлена дорогой и переживала сильнейшее нервное напряжение. Она вздрагивала при каждом шорохе. Наконец усталость взяла своё, она погрузилась в сон.
Ей приснился тот момент, когда ныне покойные Николай Яковлевич и Григорий охотились на волков. Наталья снова переживала события прошлой осени: грянул выстрел, кто-то метнулся за деревьями, управляющий Белкин упал…
Затем ежегодный сентябрьский бал… Множество пар танцуют котильон… Дамы прелестны в своих нарядах, кавалеры подтянуты и галантны. Вот Григорий, который уже изрядно напился и волочился за каждой юбкой… В тот момент Наталье казалось, что она ненавидит мужа…
Вот она и Григорий вернулись в Москву… Наталья перебралась к отцу, Григорий же остался в доме на Большой Никитской.
Наталья получает письмо от своего свёкра, где тот сообщает об ухудшении своего самочувствия. Она, Григорий и Анатоль направляются в Шаховское. Наталья видит себя в карете, напротив сидит Анатоль и буквально пожирает ее глазами… Григорий, как всегда, пьян он спит.
Затем перед ней пролетели события, связанные со смертью Николая Яковлевича: похороны, поминки, оглашение завещания… Гнев и обида Григория… Его скоропалительный отъезд в Москву… Объяснение Анатоля в любви…
Наталья проснулась, уже светало. К своему удивлению, она увидела поручика в полной амуниции, он сидел напротив её кровати.
– Неужели вы не спали? – спросила она.
– Дремал, разве что… Армейская привычка – могу не спать несколько дней кряду… – ответил Полянский.
– Я знаю, кто убил Николая Яковлевича и Григория, – едва слышно сказала она. – Он и меня попытается ещё раз убить… потому, что я отказала ему…
– Анатоль…
– Да. Он разорён и мечтает получить Шаховское.
– Возможно… Но интуиция подсказывает мне, что здесь замешан не только Анатоль. Я уверен: не он стрелял в вас. У него есть сообщник или сообщница. И он или она непременно проявятся…
* * *
Смеркалось. Карета графини, не доезжая примерно полверсты до Ярославля, свернула направо на дорогу, ведущую к Нерехте. Полозья кареты поскрипывали по плотному насту, навевая на путников дрёму. Наталья, не в силах сопротивляться сну, задремала. Поручика также разморило, сказывалась бессонная ночь. Он пытался не заснуть, напрягая последние силы, с разочарованием сознавая, что они, увы, уже не те…
Примерно через четыре версты лесная дорога осталась позади. Впереди расстилались поля, окружённые небольшими посадками. На возвышении виднелся двухэтажный дом, украшенный несколькими башенками (придававшее ему некоторое сходство с европейским замком), освещаемый бледным светом луны.
– Ну, вот и добрались, – сказал Полянский и с облегчением вздохнул. – Слава Богу, по дороге ничего не случилось.
Наталья открыла глаза и спросила сонным голосом:
– Долго ещё?..
Полянский посмотрел в окно…
– Да нет, уже прибыли…
Графиня почувствовала, как её охватила нервная дрожь.
– Алексей Фёдорович, я боюсь… – пролепетала она. – Я боюсь этой усадьбы.
– Я буду постоянно подле вас. И, если не возражаете, то и спать буду в вашей комнате. Думаю, место мне найдётся…
– Да, да! Разумеется! В конце концов, я – вдова и хозяйка в доме, – хорохорясь, заявила графиня.
– Умоляю вас только об одном: будьте осторожны… Рассказывайте мне обо всех подозрительных вещах, – попросил поручик.
Графиня кивнула.
* * *
Поздний приезд графини вызвал в усадьбе поистине переполох. Никто не ожидал приезда хозяйки и потому комнаты не были готовы. Да и от ужина почти ничего не осталось…
Кухарки тотчас бросились на кухню стряпать ужин для графини и поручика; кучера и мужиков, что ехали в дрожках, накормили кашей, налили по чарке водки и препроводили в людскую.
Горничные пребывали в смятении. Одна из них, что побойчей, спросила:
– Ваше сиятельство, вы где расположиться изволите? Извиненья просим, но в комнатах не прибрано… – призналась она. – Там, где вы осенью почивать изволили, камин чадит.
– Ох, и распустились вы тут без хозяйского пригляда! А что дворецкий? Где он? – выказала недовольство графиня.
Горничные переглянулись и потупились.
– Что случилось? Отчего молчите, словно в рот воды набрали? – начала раздражаться графиня, всё более входя в роль хозяйки.
– Пить он стал дюжа… – призналась одна из горничных. – Особливо после смерти старого барина. Да и боимся, что умом тронулся…
Графиня удивленно воззрилась на горничных.
– Так! А я ничего не ведаю! Говорите!
– Дворецкий взял у отца Дементия склянку со святой водой и каждый вечер ходит по рыцарской зале, латы окропляет… Да молится… И всё приговаривает: Дракула, поди прочь…
При упоминании Дракулы Наталья Васильевна побледнела и ощутила слабость в ногах.
– А где сейчас дворецкий?
– Да спит в каморке своей. Его таперича до утра не разбудить… – призналась бойкая горничная. – Так, где вам стелить-то барыня? Да и господину энтому… что с вами прибыли-с?..
– Тебя как звать? – спросила Наталья у горничной.
– Анфисой, барыня.
– Так вот, Анфиса, назначаю тебя старшей по дому. Экономкой будешь. Справишься? Грамоте обучена?
Горничная от такого доверия барыни обомлела, но быстро взяла себя в руки.
– Чаво ж не справиться-то? Чай, обязанности свои знаю, да и в доме, где чаво находится… Да и грамоте разумею. Покойный барин девок дворовых всех обучал письму и счёту, а нерадивых пороть велел на конюшне.
– Вот и хорошо. Сегодня стели мне в спальне покойного графа. Там, кажется, диванчик был… Так ты на нём Алексею Фёдоровичу и приготовь постель… А завтра вели вычистить камин в соседних смежных комнатах.
– Слушаюсь, барыня, – отчеканила Анфиса и повелительно посмотрела на горничных. Те под её суровым взглядом сразу же присмирели…
* * *
Ночь в спальне покойного графа прошла спокойно. Ни потусторонние звуки, ни призраки не побеспокоили утомлённых дорогой графиню и поручика, который на всякий случай положил под подушку двухзарядный карманный пистолет.
Утром, поднявшись по-военному довольно рано, Полянский привёл себя в порядок и отправился изучать дом. Он прошёлся по первому этажу, заглянул в каморку к дворецкому, едва не задохнувшись от крепкого перегара.
