«Боже мой, неужели же я должна бросить все и начать гоняться за этим графом? Пусть уж их сиятельные сиятельства сами решают что им важнее – какой-то королек, или волшебные предсказания», – подумала она раздраженно. «И где мне его искать? Надеюсь, что все сливки общества соберутся здесь на карнавале, иначе Луи нипочем не найти…» – размышляя так, она передвигалась вместе с парами, кружась по зале. Граф находился в недоумении от излишне задумчивого вида и рассеянности партнерши и то начинал безотчетно ревновать, то вдруг вспоминал, что Лиза, наверняка вся в заботах о служебных делах и успокаивался. Спросить у Лизы о причинах ее задумчивости он так и не решился, да и музыка была довольно громкой, а граф не любил напрягать связки.
В это время как черт из табакерки перед парой появился человек, одетый арлекином, в кроваво-красной маске, так внезапно, что Лиза ахнула.
– Разрешите ангажировать вашу даму на тур вальса? – поинтересовался арлекин, и не дожидаясь возражений опешившего от неожиданности графа, пустился с ней в пляс. Скрипки и трубы завыли еще звонче.
– Кто вы такой, сеньор? – вопросила Лиза взволнованно, опасаясь как бы бойкий кавалер не отдавил ей ногу. – Впрочем я кажется догадываюсь… Вы ведь Клаус, не так ли?
– К вашим услугам, юная леди! – осклабился шут Клаус, так как это был именно он, собственной персоной. – Я следовал за вами повсюду, через все страны, я плыл за вашим кораблем, извиваясь подобно угрю, я летел, подобно горному орлу, я…
– Ближе к делу, герр Клаус! Вы ведь неслучайно здесь оказались? – Лесистратова не любила долгих прелюдий, по крайней мере в делах.
– Вы поразительно догадливы, фрау Леси-стра-тофф! Позвольте мне кратко рассказать вам историю итальянского масонства, буквально в двух словах. Я не утверждаю, что они носят на древке своего знамени статуэтку Люцифера, однако же весьма близки к этому. И это великая сила, несмотря на то, что разумеется раздробленность страны отражена и тут, все местные ложи находятся под покровительством иностранцев – англичан, французов и прочих. Но они хотят утвердить единую ложу…
– Зачем вы мне все это рассказываете? – поинтересовалась Лесистратова, задорно блестя глазками из-под маски. – И кому вы служите? Мне кажется вовсе не этим беднягам – нидерландским аббатам!
– Если вы будете разумны, сеньора, мы будем служить на одной стороне и одному хозяину… Вы ведь любите золото, не так ли, иначе бы не рекламировали всюду этот шведский торговый дом? Впрочем я наболтал вам и так слишком много, и не вправе делать предложения… Добавлю лишь, что через три четверти часа здесь появится один очень знатный сеньор, который с нетерпением ожидает встречи с вами, так что никуда не исчезайте! – Докончил свою речь шут поспешил было откланяться, но Лиза вцепилась ему в руку.
– Скажите только одну вещь, я слышала что тут, в Вероне или где-то поблизости, скрывается несчастный изгнанник, граф Прованский… ну бывший Луи XVIII! – добавила она, видя разлившееся по лицу шута недоумение, заметное даже под маской.
– О, я понял о ком вы, но на что вам этот бедняга? Он здесь, здесь вся знать, даже эмигранты. Итальянская земля невелика, так что праздники у них почти семейные. Видите вон того толстяка, похожего на расшитого золотом жука, что сидит за перламутровым столиком и пьет из кофейной чашки? Это он… Позабавьтесь пока с ним, а я улетел! – и шут действительно упорхнул, словно майская бабочка.
Лесистратова, прищурившись, принялась рассматривать доставшегося ей короля. С детства она мечтала о принце, похожем на красавца-солдатика среди фарфоровых статуэток, иногда ей казалось что она танцует с ним на балу, но разумеется в фантазиях он был несколько моложе чем Людовик XVIII, бывший граф Прованский, которому к моменту их встречи насчитывался уже 41 год.
Лиза вспомнила о виденной ей ранее парсуне маленького Луи XVII, прелестного мальчишки с золотистыми волосами и лукавым взором, и вздохнула. Черты лица этого короля, его дядюшки, грузного мужчины, были весьма приятны, по крайней мере те, что можно было рассмотреть под узкой маской, и похожи на портретные. Полные губы и подбородок с ямочкой выдавали чувственность и сластолюбивость, однако королевское величие за годы бегства и эмиграции несколько подрастерялось.
– Бонжур, сир! – сказала Лесистратова весело, подкравшись сзади к графу Прованскому в тот момент когда он потянул ко рту новую чашку модного итальянского напитка кофе. Надобно отметить, что именно в Венеции появилась первая bogetta del caffè, а сам кофе завез из Персии папский нунций Делла-Валли.
– Боже мой! Кто вы такая, откуда вам известно мое имя? – граф Прованский подскочил, как будто его ужалили и расплескал добрую половину чашки на свой раззолоченный карнавальный костюм.
– О, не беспокойтесь, ваше величество, я знаю – вы здесь инкогнито! – радостно заявила взбудораженная Лизавета.
– Тс-с! Тише! Не называйте моего… высокого звания! И у стен есть уши… Если агенты Бонапарта услышат вас – я погиб! – Король стал оглядываться, стараясь пригнуться и нацепить маску поглубже.
– Ах, неужели все так ужасно? – кокетливо поинтересовалась бессовестная девица, ничуть не жалея напуганного Луи.
– Садитесь, вот сюда, – король-изгнанник жестом указал Лизе на стул рядом с собой, так как понял, что это самый верный способ утихомирить бесовку, и подождав пока она усядется продолжил. – Вы вероятно знаете мою историю… Несчастный беглец, вот кто я такой, и все время боюсь разделить судьбу моего еще более несчастного брата… Его узнали при бегстве – какое сказочное невезение!
– Но зачем же все время бегать, сир, перебираясь из города в город и меняя имена? Не лучше ли осесть в какой-либо гостеприимной стране, где вам будет оказан должный почет и уважение? – вопросила Лесистратова низким проникновенным голосом.
Глаза тучного короля под маской выпучились еще сильнее, и он уперся взглядом в лицо собеседницы, как бы желая впиться в него очами. К счастью для Лизы, она также носила маску.
– А от чьего имени, прелестная сеньора, вы уполномочены делать мне подобные предложения, позвольте узнать? – осведомился Луи XVIII, на секунду вспомнив о былом величии и принимая вид, полный достоинства.
– О, сир, от имени России, и ее полноправного властителя, императора и самодержца Павла I, который гостеприимно приглашает вас ныне же отправиться в пределы наши, в империю, где вы отыщите убежище… Не хотите прокатиться? Кавьяр, водка, зимний снег, русские красавицы – вам понравится! – соблазняла нерешительного короля верная своему долгу Лесистратова.
– Вы можете взять с собой хоть сотню слуг, да и двести тысяч рублей, посылаемые вам из Петербурга, будут нелишними, так что ваше разнообразие мыслей с нынешним французским правлением более не заставит вас опасаться мщения, – добавила она вскользь. – Но не будем более о деньгах… Ах, сир, моя мечта – танцевать с королем!
Мамзель Лесистратова протянула королю-инкогнито маленькую ручку, и хотя он был крайне недоволен тем, что придется лишний раз вставать со стула, но все же не смог ей отказать. Миг – и они уже кружились в танце, причем Лиза очень боялась, что его величество отдавит ей огромными башмачищами все туфли. Но гораздо важнее для нее было то, что сбывалась ее детская мечта, пусть и не совсем так, как ей того хотелось.
Луи, однако, решил не терять времени даром. В недавнем прошлом большой любимец женщин всех мастей и положений, он в бегах совсем забыл о дамской ласке и внимании. Порой приходилось перебиваться лишь девками на постоялых дворах, да и то тайком и за деньги, чтобы не дай Бог не раскрыть свое инкогнито. И тут в его руках оказалось стройное и гибкое тело юной леди из далекой России, причем явно питающей к нему нескрываемый интерес. Король вспомнил молодость и легонько провел рукой по спине партнерши так умело, что у нее мурашки пробежали по всему телу. Лиза столь раскраснелась от возбуждения, что возблагодарила Бога за спасительную маску, скрывающую ее стыд. Опытный король не стал останавливаться на достигнутом эффекте, тут же прижал к себе Лизавету потеснее и уже не особо стесняясь принялся оглаживать ее во всех доступных местах. Лиза и рада была бы оказать сопротивление и хоть как-то отстраниться, да его величество был силен и неимоверно притягателен, так что ей ничего не осталось, кроме того, чтобы растаять окончательно в руках страстного Луи и только молить Бога, чтобы танец подольше не кончался. Но танец все же кончился и порядком подуставший монарх решил несмотря на новые горизонты сладострастных радостей удалиться с танцпола.
– Я подумаю… – его величество, устроясь после танца на хрупком кресле поудобнее, вознамерился испить третью чашку кофе, собственноручно налитую из кофейника дрожащими руками. – Терпеть не могу эти балы и карнавалы, у венецианцев это лишь поощряет невежество и распущенность, подрывая благополучие республики… – заявил он лукаво.
