— Ты же знаешь, что да, — ответил Хиро. — Я всегда их принимаю.
Все еще злясь, Казу тряхнул головой, но наконец вздохнул.
— Хорошо, я принимаю твои извинения. — Он повернул обратно к Гиндзиро. — Ты из всех ситуаций должен выйти победителем.
Хиро покачал головой и задумался, почему молодой человек всегда все рассматривал с точки зрения соперничества.
Направившись обратно к сакэварне, Хиро поинтересовался:
— И как далеко всё зашло?
— С Томико? — Казу пожал плечами. Его гнев иссяк, оставив позади застенчивость. — Веришь или нет, это был первый раз, когда я её куда-то повел. Я бы очень хотел, но знал, что нельзя.
— И ты был прав, — сказал Хиро. — Она дочь ремесленника. А ты самурай.
Казу не моргая посмотрел на Хиро. И промолчал.
— Не обнадеживай её тем, чего она никогда не получит, — сказал Хиро.
— Слушаюсь, отец, — детским голоском ответил Казу, сложив руки. — Ты…
Он замолчал на полуслове и уставился на кого-то на дороге.
Шлепая по лужам так, словно бежал от смерти, к ним несся Ичиро. Мечи торчали в разные стороны под непонятными углами. Подол кимоно потемнел от грязи. Он приостановился перед сакэварней, чтобы прочитать её название.
Казу поспешил ему навстречу.
— Ичиро!
Юноша посмотрел на него с облегчением.
— Казу, — выдохнул он. — Помоги. Моя мать мертва.
— Ваша мать? — переспросил Хиро. — Что произошло?
Когда Хиро с Казу дошли до Ичиро, он наконец потерял над собой контроль. Его нижняя губа задрожала, а из глаз потекли слезы. Он стоял, опустив голову. Его плечи тряслись.
Казу положил руку Ичиро на плечо. Хиро никогда бы не посмел этого сделать, но Казу стал самым близким ему человеком после гибели отца.
Они подождали, пока мальчик не успокоился. У него это получилось даже быстрее, чем Хиро ожидал.
Ичиро посмотрел на Казу.
— Кто-то убил её и постарался представить всё так, чтобы это было похоже на самоубийство.
— Почему вы решили, что это убийство? — спросил Хиро.
Казу стрельнул сердитым взглядом в синоби поверх головы Ичиро.
— Мы должны знать это наверняка. — Хиро посмотрел на мальчика. — Если это не самоубийство, то он в опасности.
Ичиро поборол слезы и пошмыгал носом.
— Моя мать никогда бы не наложила на себя руки. Ни раньше, ни тем более сейчас. Деньги отца были под её контролем. У нее не было причин…
Он замолчал, не в силах закончить.
— Как это случилось? — спросил Хиро.
— Думаю, яд, — ответил Ичиро. — Изо рта шла пена, но она была уже мертва. Я не знал, что делать… Побежал искать вас у Гиндзиро. Мне некуда было больше идти.
— Сегодня можешь остаться у меня, — сказал Казу. — Утром поговорим с твоей родней.
— Но сначала отведи нас к матери, — сказал Хиро. — Ты не не обязан снова на неё смотреть, но я должен точно знать, было это убийство или самоубийство.
— Это убийство, — сказал Ичиро. — Она бы никогда меня не бросила.
— В это я верю, — сказал Хиро, — и найду того, кто это сделал.
— А я его убью, — добавил Казу.
— Я иду с вами. — Из тени на краю дороги выступил отец Матео.
— А ты что здесь делаешь? — спросил Хиро.
— Просто я кое-что понимаю в наведении мостов, — сказал иезуит. — Пошел за тобой… другой дорогой… на случай, если тебе понадобится моя помощь.
Казу посмотрел на Хиро.
— Он о чем?
— Он не верил, что я принесу тебе извинения надлежащим образом, — ответил синоби.
Казу оценивающе посмотрел на священника.
— Он отлично тебя знает.
— Мы можем обсудить это в другое время. — Хиро кивнул Ичиро. — Пойдем.
* * *
Дом Ичиро стоял на дороге Марутамати в роскошном жилом квартале, окружающем сегунат. Деревянные притолоки и кедровые балки двухэтажного дома были раскрашены. Пара ощерившихся статуй охраняла дорожку, ведущую к дому.
Внутри было темно, за исключением приглушенного света, падавшего на крыльцо из открытой двери. Убегая, Ичиро оставил её распахнутой настежь.
Хиро посочувствовал юноше, потерявшему за неделю и отца, и мать. Клан Асикага позаботится о своем родственнике, но это понимание не умаляло сочувствия синоби и растущего внутри раздражения. Мужчина — или женщина, — который убил Асикагу Сабуро и, вероятно, Дена, скорее всего убил и Нецуко. А Масао в это время сидел под замком в сегунате, так что список подозреваемых уменьшился.
Часть Хиро хотела, чтобы Нецуко все-таки покончила собой.
На краю веранды Ичиро остановился.
— Тебе не обязательно заходить, — сказал Казу.
— Нет, обязательно. — Юноша шагнул на крыльцо и подошел к двери. — Самурай не уклоняется от своего долга, особенно по отношению к родителям. Если вы собираетесь поймать убийцу, я вам в этом помогу.
Темный коридор выходил в ое, освещенное единственной жаровней, стоящей рядом с дверью. Вероятно, Ичиро её зажег или подбросил углей, когда вернулся, и свет озарил кошмарную сцену.
В углублении очага под слоем пепла едва теплился огонь. На цепочке сверху свисал чайник. На татами рядом с очагом, справа от места хозяйки, стояла одинокая чашка, словно ожидающая гостя, который так и не пришел. Вторая чайная чашка лежала на боку чуть поодаль от очага, прямо рядом с вытянутыми пальцами мертвой женщины.
Нецуко лежала на спине, левая рука была закинута за голову, а правая вытянута в сторону, касаясь полупустой чашки, которую она, вероятно, держала, когда упала. Пустые глаза женщины смотрели вдаль, в них уже не было жизни, от воздуха они застекленели. Нос и пальцы были сероватого оттенка, от рвоты, как и ожидал Хиро, исходил характерный запах опиума. Синоби почувствовал его даже за дымом от догорающих углей и грушанкой от волос Казу.
— Стойте здесь. — Синоби пересек комнату и опустился на колени рядом с Нецуко. Как он и ожидал, сладковатый запах при приближении лишь усилился.
Он взял в руки чайник, открыл крышку и отпрянул от ударившего в нос запаха.
— Опиум? — спросил Казу с порога.
Хиро наклонил чайник и увидел полурастаявший кусок смолы размером с персиковую косточку.
— Да. Вне всяких сомнений она приняла смертельную дозу. Гораздо больше, чем Ден.
— Ничего не понимаю, — сказал Казу. — Смерть Сабуро во многих отношениях принесла для семьи лишь пользу. Прости, Ичиро, но твоя мать, вероятно, была рада, что твой отец умер.
— Была, — ответил Ичиро. — Она сама мне об этом говорила.
— Но она бы почувствовала яд, — вмешался отец Матео. — У него характерный вкус.
— Небольшое его количество можно скрыть подсластителем, — сказал Казу.
— Так было в случае с Деном, — сказал Хиро, — но в чайнике Дена была лишь малая часть того, что здесь. — Он подобрал кочергу и принялся перемешивать угли. Те превратились в груду пепла, взметнув в воздух искры.
Он обвел взглядом комнату, а потом посмотрел на Казу.
— Что ты видишь?
Казу минуту или две внимательно изучал место преступления.
— Огонь почти потух… все произошло пару часов назад. А еще у Нецуко был гость… вторая чашка у очага.
— Неплохо, — сказал Хиро. — И поскольку второго тела нет, значит гость принес яд с собой и заставил ее выпить.
— Или подсыпал его в чайник, когда она отвернулась, — сказал Ичиро.
— Слишком много опиума, — сказал отец Матео. — Даже если она ничего не видела, она почувствовала бы его запах… или вкус. Но почему же тогда она выпила яд добровольно?
Хиро посмотрел на Ичиро.
— Она пыталась спасти сына.
— И в чем логика? — спросил Казу. — У неё не было никакой уверенности, что убийца не поднимет руку и на Ичиро.
— Что, если это была сделка? — Хиро поставил чайник на пол рядом с Нецуко. — Она пьет опиум, создавая видимость самоубийства, а взамен убийца оставляет Ичиро в живых. Он всего лишь мальчишка. Для убийцы он опасности не представляет, особенно, если Нецуко сказала, что не делилась своими подозрениями с сыном.
— Ты считаешь, она знала, кто убил Асикагу Сабуро, — заявил иезуит.
Хиро кивнул.
— Или, по крайней мере, убийца думал, что она знает.
— И ты знаешь, кто это, — сказал отец Матео.
— Мне кажется, знаю, — ответил Хиро, — и если я прав, жизнь сёгуна в опасности.
— Сабуро и Нецуко убил один и тот же человек? — спросил Казу.
— Как и Дена, — ответил Хиро.
— И кто это? — поинтересовался отец Матео.
— Это всего лишь предположение, — сказал Хиро, — а предположения убили уже достаточно людей. Мне нужно вернуться в сегунат. Там есть улики, которые подтвердят или опровергнут мои подозрения. Когда я заполучу их, я скажу точно, кто убил Сабуро… и Дена, и Нецуко.
— Ворота уже закрыты, — сказал иезуит. — Эти улики могут подождать до утра?
