- И весь Новый Завет написан на греческом языке?
- Весь. Но, что с тобой случилось? Ты никогда не интересовалась такими вопросами. Я смотрю, встреча с Воландом и его шайкой ... Ты очень изменилась, Марго. Ты стала ....
- Не смей называть этих замечательных ..., - женщина задумалась, подбирая определение, но не нашла, - ... людей шайкой! На самом деле, это искренние и открытые ... люди, и они по-своему творят добро!
- И ты никогда со мной так не говорила, - печально произнес Мастер, - ты стала очень агрессивной.
- Прошу тебя, милый. Давай больше не будем об этом. Я многое пережила ... Я так хотела тебя вернуть. И я тебя по-прежнему люблю. Нет, не по-прежнему, а еще больше. И по другому. Разве ты не рад, что мы снова вместе?
- Рад, - Мастер нежно поцеловал ее в губы, - я очень рад.
- Ну, вот, - Маргарита ответила на поцелуй, - и ты можешь вновь вернуться к своей книге ....
- Я не хочу к ней возвращаться. Я не хочу ее заканчивать. Она изломала мою душу. И, потом, ее все равно никогда не напечатают. Кто ее будет читать?
- Я. Разве тебе этого мало? Мне кажется, что Воланд ее тоже внимательно прочел ....
- Опять этот Воланд! - с упреком вскричал Мастер, - при чем здесь он?
- Он есть в твоей книге всюду. Возможно, ты этого не осознаешь, но я ощущаю его присутствие. Особенно в решении Понтия Пилата об участи человека по имени Иешуа. И в эпизоде об убийстве Иуды. Ведь, в действительности Иуду никто не убивал - он сам повесился. И почему его объявили святым? Ведь он предал своего учителя.
- Но я не хочу, чтобы Иешуа умирал ....
- Это необходимо! Кто он без трагического конца? Представь себе, что вражды между семьями Монтекки и Капулетти не было. Ромео и Джульетта благополучно поженились. Он успешно освоил бы ремесло портного, а она стирала бы ему рубашки, штопала носки и каждый год рожала детей. Кому они были бы интересны? Кто написал бы историю их любви? Да, и была ли она? И были бы счастливы они сами? А, так - они умерли вместе и счастливыми.
- Значит, по-твоему, настоящей любви вне трагедии не бывает? Это же абсурд! Если люди не страдают и не умирают, повинуясь своим чувствам, значит, это серая проза жизни и настоящее счастье им недоступно?
- Я бы сказала иначе - чувства ярки и прекрасны только на фоне их недоступности. Когда они умирают, оставаясь не до конца осуществленной мечтой .... И только тогда человек обретает полную свободу от всего.
Мастер со страхом смотрел на свою возлюбленную. Он не узнавал ее. Глаза фанатично горели. Лицо исказила гримаса, выражающая смесь ненависти и упрямства. Ногти вонзились в его обнаженное плечо.
- Получается, что счастье недоступно и нам с тобой?
Маргарита ничего не ответила, лишь прерывисто вздохнула и провела ладошкой по колючим щекам мастера.
- Ты должен закончить свою рукопись, - женщина понемногу успокаивалась, - я этого хочу.
- Но там не о чем больше писать. Главный герой погиб ....
- А, кто у тебя главный герой? - тихо, почти шепотом спросила Маргарита, - человек, по имени Иешуа? Или Понтий Пилат? Или еще кто-то, присутствующий незримо?
Мастер задумался. И признался себе, что не может ответить на эти вопросы.
- И, что победило - Добро? Или Зло? - шелестяще произнес ее, ставший незнакомым голос. - Или Кто победил?
И опять Мастер не нашелся, что ответить - ни ей, ни себе. Он этого не знал ....
Глава двадцать вторая
2.2. Маргарита. Ощущение свободы.
Что-то в ней изменилось, после бала, устроенного Воландом. Она по-прежнему любила Мастера и физически принадлежала ему. Искренне продолжала ненавидеть людей, причинивших ему зло.
Но душа ее рвалась к Воланду. Или нет. Даже не к Воланду. Правильнее будет сказать - в его мир. Она хотела быть наравне со свирепым с виду, но очень добрым и справедливым Азазелло. Творить чудеса рядом с Коровьевым-Фаготом, с его длинной нескладной фигурой и козлиным дребезжащим тенорком. И уж, совсем по душе ей был простецкий и компанейский кот Бегемот. И даже с Геллой она могла подружиться. Лишь бы получить право на почтительное - "мессир".
А, еще она стала свободной. Никакие условности, в виде совести, стыда, жалости, раскаяния ее больше уже не связывали. Оставаясь внешне красивой и эффектной женщиной, она чувствовала в себе зарождение некоего мужского начала. Мужественность, бесстрашие, жесткость, гневливость - ее женская натура обрела, именно, эти черты.
Маргарита не лгала, когда говорила о своей любви к человеку, голова которого доверчиво покоилась на ее обнаженной груди. Но и полной правды бедный Мастер не знал. Его возлюбленная не была уже прежней Маргаритой со всеми ее слабостями и очаровательной простотой. Это была совсем другая женщина. Да, и женщиной ее можно было назвать с большой натяжкой.
Оставаясь прекрасной телом, Маргарита сутью человеческой уже не обладала. Душа ее принадлежала темным силам и блуждала теперь по мрачным закоулкам необъятного чертога того, кого люди обрисовывали и называли по-разному. Он и был во многих лицах, но един в своей дьявольской сущности....
... Итак, пришла пора расстаться с нашей королевой, - произнес медленно Воланд, - она была хороша?
- Мессир! - воскликнул своим скрипучим голосом Коровьев, - лучшей королевы бала у нас еще не было. Она прекрасно справилась со своей ролью.
- Она не играла роль, - одновременно отрицая слова сподвижника и подтверждая заслуги Маргариты, - сказал Азазелло, - она была настоящей королевой.
Кот лишь в молчаливом восхищении воздел лапы вверх и закатил глаза.
- Значит, она заслужила большее, - раздумчиво, как бы про себя, отметил Воланд.
- Я дал по твоей просьбе прощение Фриде, освободил Мастера, - продолжил он, обращаясь уже к Маргарите, - но, - он пристально заглянул ей в глаза, - у тебя ведь есть и сугубо личное желание. Я не ошибаюсь?
- Да, - едва слышно сказала Маргарита, - да, - ее голос стал увереннее, - оставь мне умение летать. Это прекрасно, - она умолкла, с мольбой вглядываясь в черный пустой глаз Воланда.
- И? - тот ждал продолжения.
- И сохрани мне сущность ведьмы, - Маргарита зарделась, - я..., я чувствую себя ведьмой - так, пусть же ею и останусь.
- Ура, ура, ура, - тотчас затрещал Коровьев, - я же говорил тебе, дружище Азазелло, - она наша, она полностью наша.
- Да, - низким голосом проголосовал в пользу Маргариты клыкастый Азазелло, - я - за, мессир.
Кот опустился на одно колено и прижал лапы к груди, - смею ли я просить мессира об этом? Если, да - то я прошу.
Воланд поднял вверх правую руку, сжал ее в кулак и просто сказал, - будет так.
От костяшек пальцев оторвалась ослепительная беззвучная молния и ушла косым зигзагом в чернеющее небо.
В глазах Маргариты блеснул фиолетовый свет. Она пружинисто вскочила на ноги и сбросила с плеч накидку, белея в полумраке прекрасной наготой. Склонившись перед Воландом в полупоклоне, женщина выпрямилась, крутнулась на месте и свечой взмыла в небо. Сделав круг над Воландом и его свитой, и, покачав раскинутыми вширь руками, как обычно самолет качает крыльями в приветствии встречного, она полетела на юго-западную оконечность Москвы....
Глава двадцать третья
2.3. Мастер и Маргарита.
Над Москвой опускался тихий летний вечер. Городской гул постепенно стихал, отдавая суету бурлящей жизни столичного центра домашнему уюту и редким, по западным меркам, вечерним заведениям. Лишь резкие трели трамвайных звонков, да редкие гудки, не заполонивших еще улицы, автомобилей, нарушали покой жильцов многоэтажек.
- Почему ты не написал о Нем?
- Я бы написал... Но я не могу иначе - чья-то неведомая сила водит моим пером....
- Как ты считаешь, существовал ли Иисус Христос на самом деле? Жил ли такой человек в древней Иудее? - Маргарита потерлась подбородком о плечо Мастера.
- Ты в это не веришь? - он удивленно посмотрел ей в глаза, - но ведь раньше....
- Раньше все было по-другому, - она упорно отводила взгляд, - Воланд считает....
- Как? - гневно вскричал он, - разве ты, по-прежнему, с ним видишься? Но, когда? Мы же договорились....
Глаза Маргариты, смотревшие в окно, внезапно расширились, зрачки же сузились, как у кошки, глядящей на яркий свет. Мастер машинально проследил за ее взглядом.
В западной стороне над Москвой безоблачное темнеющее небо расчертила бесшумная зарница сверкнувшей молнии.
Маргарита вздрогнула и вскочила на ноги.
- Я скоро вернусь, - прошептала она, поглаживая ладонью его пальцы и глядя мимо далеким взглядом.
Он тихо покачал головой, но женщина на него уже не смотрела. Она бросилась к двери и вышла, даже не закрыв ее, и Мастер увидел, как она на ходу лихорадочно сбрасывает свою одежду.
