— Что ты ищешь в поднебесье, друг мой?
— Да так, ничего особенного, — с деланной небрежностью ответил Леберехт, — одну посмертную работу Николая Коперника, доктора церковного права и медицины и звездочета собственной милостью.
— Этого Коперника ты найдешь по другую сторону полки! — крикнул Лютгер в ответ. — Полное название его труда — "De revolutionibus orbium coelestium libri VI". Кстати, очень интересный и, несмотря на то что Коперник провозглашает в нем гелиоцентрическую картину мира, что противоречит учению Церкви, не запрещен ею. Но дело здесь, видимо, в том, что за объяснениями господина Коперника в состоянии следовать лишь немногие.
— Я не эту книгу имел в виду, — отозвался с лестницы Леберехт. — Я ищу другую книгу мастера. Она называется "De astro minante", и, как я слышал, курия ее не выносит.
Леберехт продолжал свои поиски, ожидая, что ответит ему Лютгер, но в библиотеке стояла тишина, зловещая тишина, так что спустя некоторое время Леберехт взглянул вниз. И испугался. Брат Лютгер сидел, оцепенев, на своем стуле; его застывший взгляд был устремлен в никуда, словно Господь уже возвестил о Страшном суде.
— Что с вами? — встревоженно спросил Леберехт.
— Как называется книга?
— "De astro minante".
— Откуда тебе известно о существовании этого труда?
— Мой отец оставил мне послание, — ответил Леберехт, который счел за лучшее не говорить о встрече с архиепископом. — Он, видимо, считал, что это очень важная книга и что мне обязательно нужно знать ее содержание.
Черный монах, обычно спокойный и невозмутимый, самообладанию которого можно было позавидовать, всплеснул руками и возбужденно вскричал:
— Тебе следует как можно скорее забыть об этой книге! Она приносит лишь несчастье.
— Несчастье?! — Леберехт вызывающе рассмеялся. — Не книги приносят несчастье, брат Лютгер. Несчастье приносят дела, которые следуют за книгами.
Тут монах возвел глаза к небу, словно его молодой друг сказал какую-то нелепицу, и возразил:
— Вспомни о своем отце! Эта книга привела его к смерти!
Леберехт, который вел разговор, стоя на верхней перекладине, скользнул вниз, почти как животное, и схватился за основание лестницы. В голове его зрела ужасная мысль, и от мрачного предчувствия, овладевшего им, создавалось впечатление, будто он входит в затхлый, тошнотворный подвал. Его охватил озноб. А поскольку Лютгер не делал никаких попыток объяснить свой намек, Леберехт спросил:
— О чем вы говорите?
— О чем я говорю? Об этой злополучной книге, которой лучше бы никогда не быть написанной!
— Что вы имеете в виду, брат, говоря, что книга привела к смерти моего отца? То, что написание книги может привести к смерти, мне известно достаточно хорошо; но с каких пор смертью наказывают читателя?
Брат Лютгер поднялся, схватил Леберехта за рукав и повлек за собой, словно опасаясь, что их могут подслушать. По пути в дальнюю часть библиотеки, где вдоль окон располагались широкие стенные ниши, он принялся объяснять:
— Понимаешь, я не могу доказать, что смерть твоего отца находится в прямой связи с обнаружением этой книги. Но то, что ты сейчас о ней спрашиваешь, подтверждает мое предположение. Я все более убеждаюсь, что все обстоит именно так.
— И вы допустили, чтобы я узнал об этом лишь сейчас, причем совершенно случайно?
— Друг мой, я же сказал, что мне не хватает доказательств, а потому я не хотел тебя тревожить. Не говоря уже о том, чтобы самого тебя вовлекать в это дело. Отец твой Адам, да будет милостив Господь к его душе, умер вскоре после встречи с инквизитором Бартоломео. По моим наблюдениям, в последнее время удивительно много христиан, имевших беседу с инквизитором, отправились в мир иной. Сам я тоже был однажды приглашен братом Бартоломео в качестве свидетеля (кстати, в случае, который закончился нежеланным для инквизитора исходом), и тогда он во время беседы предложил мне вина из оловянной кружки, что в высшей степени необычно при допросе.
— Вы имеете в виду, что брат Бартоломео подсыпал своим жертвам яд? Зачем ему это делать, ведь у него всегда была возможность приговорить грешников к смерти на костре?
— Когда обвинение стоит на глиняных ногах, лучше избавиться от нежелательного оппонента, который может стать опасным для инквизиции. Случай с твоим отцом, как мне кажется, только подтверждает это. Адам, умный и начитанный, всегда высказывал свое мнение без оглядки на учение Церкви.
Оба долго стояли друг против друга в той оконной нише, в которой Леберехт раньше часами размышлял над содержанием прочитанных книг. Окна с круглыми стеклами, причудливо искажавшими мир снаружи, казались Леберехту символом того, насколько смутной является граница между теорией и действительностью. Теория, которая изложена в книгах монастырской библиотеки, кажется ясной и однозначной; но за стеклом отражалась искаженная действительность, и эта действительность часто не имела ничего общего с содержанием книг. Достаточно было бросить взгляд в окно, чтобы добро превратилось в зло, святой — в дьявола, а кажущийся глупцом — в философа, и наоборот.
После довольно продолжительного молчания Леберехт наконец спросил:
— Но какое отношение все это имеет к запрещенной книге Коперника?
— Книга не запрещена! — возмущенно воскликнул Лютгер. — Она просто никогда не существовала, понимаешь?
— Нет. Объясните, брат Лютгер!
Монах казался очень взволнованным. Быстрым шагом он подошел к третьей полке, подобрал свою черную сутану до колен и торопливо, минуя за один раз по две перекладины, поднялся по лестнице до сводов, где на самой верхней полке взял маленькую книгу; потом столь же поспешно спустился.
У лестницы, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, его ожидал Леберехт.
— Это и есть та самая книга, которая никогда не существовала? — осведомился юноша с легкой небрежностью.
Лютгер кивнул.
— Эта книга Коперника содержит столько дьявольских мыслей, что Римская курия просто отрицает ее существование. Книги под названием "De astro minante", вышедшей из-под пера Коперника, по их словам, никогда не существовало. На этом основании все печатные экземпляры книги были выслежены и уничтожены. Кроме одной… — Лютгер взглянул на Леберехта так, словно только что продал дьяволу свою душу. — Вот этой.
Леберехт взял книгу в руки. Это был невзрачный том, и, когда юноша поднес его к свету, он увидел оттиснутую на кожаном переплете одну-единственную звезду.
Звезда! Знак, оставленный ему отцом. Теперь он был у цели.
Леберехт раскрыл книгу; взгляд его скользнул по странице, где по-латыни было написано: "Arictotelis divini universum nec lulii Caesaris calendarium protegere nos non possunt ab astro minante…"[55]
Он был слишком взволнован, чтобы читать дальше.
— Но Коперник был благочестивым сыном Церкви, — пролепетал Леберехт, — и инквизиция никогда бы не тронула его!
— Зачем ей это? Если этой книги вообще не существует?
— Понимаю, — ответил Леберехт, — но что предосудительного в этом тезисе? В том, что Земля не плоская, с адом внизу и раем наверху, а шар? Это можно прочесть уже у философов Древней Греции, если понимать их язык. А то, что Земля вращается вокруг Солнца (можно в это верить или нет), он утверждал уже в своей памятной записке "Commentariolus", и никто ему не возразил.
Лютгер ответил:
— Коперник и в самом деле утверждает, что Земля, вопреки учению Церкви, вращается вокруг Солнца, которое является центром мироздания. Папа Климент изволил самолично с этим ознакомиться, поскольку та памятная записка содержит также соображения по поводу реформы календаря.
— Но здесь и не пахнет ересью…
— Доктор Коперник был человек предусмотрительный. Что заставило его изложить свои чудовищные выводы в последнем сочинении — в книге, которой нет, — никому неизвестно. Была ли это месть за то, что его не хотели принимать всерьез? Было ли это давлением, заключенным в самой системе, если уж она существует? Ведь хуже всего то, что он не только утверждает это, но и доказывает с математической точностью!
— И что доказывает Коперник?
— Что орбиты планет представляют собой не идеальный круг, как полагается совершенным творениям Божьим, но подчиняются другим законам, которые сами себя объясняют. И что небесное тело, размерами превосходящее Землю, неудержимо движется к ней из глубин Вселенной. Кстати, название книги "De astro minante" тоже говорит об этом. Это небесное тело движется с немыслимой скоростью и в Лето Господне 1582, 8 октября столкнет Землю с орбиты и бросит в Солнце. Но конечное заключение, которое выводит отсюда Коперник, — и от него нельзя отмахнуться — гласит, что Страшный суд не состоится, во всяком случае будет не таким, как об этом возвещает Священное Писание. Не будет никакого нового неба и никакой новой Земли. По Копернику, Страшный суд — это невообразимая природная катастрофа, которую не переживет ни один человек.
