— Они рады видеть меня?
Ди улыбнулась уголком рта.
— Нет, дурашка! Просто слон с опущенным хоботом символизирует неудачу.
— Так же как и слон, наступивший кому-либо на голову, — добавил я.
Она взяла меня за руку и усадила на одну из изящно отделанных кушеток, стоявших прямо перед камином. Про себя я отметил, что, вероятно, на Багамах к услугам последнего прибегали не так уж часто.
— Я смотрю, ты сегодня в ударе, умник! — почти наставительно произнесла Ди, вкладывая свою ладонь в мою. С момента моего приезда в поместье она обращалась со мной не то как со старым другом, не то как с давнишним любовником, жаловаться на что было бы чистейшей неблагодарностью.
— Я чувствую себя неловко в этом обезьяньем костюме, — посетовал я.
На мне было черное токсидо, которое я позаимствовал у Ланна, моего приятеля из «Британского Колониального».
— Чушь! Ты выглядишь элегантно, Геллер!
— Меня могут принять за официанта, — предположил я.
— Не думаю. У моих официантов слишком своеобразная одежда.
— А, да — я видел. Слушай, а какого дьявола вся прислуга носит форму военных моряков? — спросил я. — И, честно говоря, все эти белобрысые ребята похожи на нацистов. Разве здесь нет слуг из местных?
Улыбнувшись, она покачала головой.
— Ну ты и зануда! Разумеется, у нас есть темнокожие слуги — хотя бы тот парень, что привез тебя сюда на катере. Но в доме все слуги носят ту же самую форму, что и на «Саусерн кросс».
— А, на яхте твоего босса!
— Верно. А из этих ребят, блондинов, пятеро — шведы, а один — финн.
— Один из моих любимых актов в водевиле! — с иронией произнес я.
— Зануда! — вновь произнесла Ди, усмехнувшись. — Сама не понимаю, почему я решила тебе помочь.
— Собственно говоря, я тоже, но все равно, я очень этому рад.
Она посмотрела на меня своими цвета багамского неба глазами, на этот раз серьезно.
— Нэнси — одна из моих лучших подруг, и я сделаю все, чтобы помочь ей вытащить Фредди из тюрьмы.
— Ты истинный романтик!
— Да! А ты, Нат?
— Романтик? Не знаю...
— Кто же ты тогда?
— Я истинный детектив, — улыбнулся я.
— Ну, сегодня у тебя будут возможности, — ответила Ди, отворачиваясь от меня к кофейному столику и доставая из лежавшей на нем золотой шкатулки сигарету. На крышке сигаретницы красовался слон с поднятым вверх хоботом.
— Только благодаря тебе, Ди, — произнес я. — Я это очень ценю. Это так мило с твоей стороны...
Она пожала плечами, прикуривая сигарету от сделанной в форме слона зажигалки. Пламя вырывалось из поднятого кверху хобота.
Я покачал головой.
— Если твои друзья догадаются, зачем ты их сюда пригласила — то есть, для того, чтобы я смог их допросить — можешь забыть о своем положении в обществе.
— Геллер, — сказала Ди, улыбаясь почти по-мужски своими ярко-красными пухлыми губами, — когда у тебя полно денег, ты можешь позволить себе быть совершенно невыносимым для других.
— Черт возьми, — сказал я, — мне это удается и без денег.
Она задрала голову, выпустила одновременно изо рта и носа дым и усмехнулась.
Я подумал, не поцеловать ли ее, но это было как-то уж слишком легко. И слишком рано. Ди представляла собой само совершенство для белой женщины; однако проблема была в том, что я все еще не мог освободиться от своего чувства к темнокожей девушке. Невероятно! Хотя вроде бы все было уже позади, я все еще был полон страсти к Марджори Бристол...
Оркестранты в бальном зале, который, благодаря своим высоким потолкам, гобеленам и хрустальным люстрам, явно контрастировал с остальными комнатами, так же, как и я, были затянуты в токсидо и наигрывали джазовые мелодии, главным образом из репертуара Коула Портера. Да, это была настоящая классика — под такую музыку можно было танцевать, болтать или даже просто не обращать на нее внимания. Как раз то, что было мне нужно!
Список приглашенных насчитывал примерно пятьдесят человек: двадцать пар и пять одиночек, которые, как ожидалось, приведут кого-нибудь с собой. Я не знал большинства гостей в зале: какие-то старички с несколько более молодыми женами; черные, а кое на ком и белые, фраки, вечерние платья, блестящие украшения. Мне довелось услышать такие фамилии, как Мессмор, Голдсмит и Мерриман; я познакомился с герцогиней Лидской, сэром Фредериком Вильямс-Тэйлером. Лавируя среди всех этих важных персон, блондины в синих флотских мундирах разносили на подносах попеременно то наполненные до краев бокалы с шампанским, то коктейли. Я чувствовал себя здесь на своем месте. Не меньше, чем Марлен Дитрих в женском монастыре.
Наконец мне удалось-таки высмотреть кое-кого из знакомых. За столом с закусками, на котором вперемешку были разложены крабы, черная икра, креветки и самые изысканные тропические фрукты, Гарольд Кристи, в черном, несколько помятом фраке наскоро переговорил о чем-то с привлекательной блондинкой в зеленом вечернем платье и тут же нервно отошел в сторону.
Блондинкой оказалась Далсибел Хеннедж, или Эффи, как называли ее близкие друзья, она же замужняя любовница Кристи. Здесь они были как бы не вместе; он просто перекинулся с ней парой слов, а затем присоединился к группе мужчин, которые, покуривая, непринужденно болтали в углу зала.
«Какого черта! Время действовать», — решил я.
— Прекрасный вечер! — произнес я, — подходя к Эффи в тот момент, когда она накладывала себе на тарелку какую-то закуску.
Она мило улыбнулась; очевидно, Эффи сделала себе очередную завивку и была определенно хороша для этой игуаны Кристи.
— Да, вы правы! — согласилась она. — Как хорошо, что здесь дует такой приятный прохладный бриз!
— Мы с вами не встречались раньше, миссис Хеннедж, но я тут же узнал вас по описанию на предварительном слушании дела.
Она взглянула на меня с подозрением, хотя и продолжала улыбаться.
— Должно быть, вам пришлось явиться туда довольно рано, чтобы занять место.
— У меня есть связи. Меня зовут Натан Геллер.
Она поставила на стол тарелку и протянула мне руку с тем, очевидно, чтобы я пожал ее, что я тут же и сделал, и сказала:
— Ваше имя кажется мне знакомым...
Затем ее улыбка исчезла, глаза словно остекленели и в них появилось выражение испуга.
— Вы детектив...
— Верно! Я работаю на Нэнси де Мариньи, от имени ее мужа и его защитника мистера Хиггса.
Она попятилась назад и уперлась в стол.
— Мистер Геллер, мне не хотелось бы быть грубой, но...
— Я уже несколько дней пытаюсь с вами связаться. Не могли бы вы уделить мне несколько минут? Мне нужно задать вам пару вопросов.
Эффи отрицательно покачала головой.
— Я не думаю...
— Пожалуйста! Как только вы почувствуете себя неловко, я тут же уйду. Почему бы нам не пройти на веранду и не присесть там за свободный столик...
Нехотя она все-таки позволила мне вывести ее на веранду, имевшую форму балкона, лестница с которой спускалась к фонтану с возвышавшимся посредине бетонным слоном. Из высоко задранного вверх хобота била вода. Вокруг фонтана была разбита лужайка, по которой вдоль клумб с тропическими цветами могли прогуливаться гости. Ночь действительно оказалась прохладной, а небо — чистым, как совесть младенца Справа и слева в беспорядке стояли металлические стулья, два стола с аперитивами и хорошо оснащенный различными напитками импровизированный бар за стойкой которого в отблеске японских фонарей виднелся один из этих белобрысых моряков — арийских мальчиков. Сама обстановка здесь была какой-то непатриотичной.
Мы присели. Вместо того чтобы смотреть на меня, Эффи принялась разглядывать свою тарелочку с черной икрой, словно стараясь отыскать в ней что-то важное.
— Я полагаю, вы хотите спросить меня об ужине в «Вестбурне» в тот день, когда был убит сэр Гарри. Но я боюсь, особенно рассказывать тут не о чем...
— Я просто хочу знать, миссис Хеннедж, только не сочтите за неуважение, правда ли, что вы и Кристи... имеете дружеские отношения.
Она снова с подозрением посмотрела на меня, и на этот раз уже без улыбки.
— Ну... конечно, мы друзья. Знакомые.
— Пожалуйста, не притворяйтесь, будто не понимаете моего вопроса. Я совершенно не желаю смущать вас. Я умею молчать.
Эффи стала подниматься со стула.
— Я чувствую себя неловко. Один из нас должен уйти.
Я мягко дотронулся до ее руки.
— Миссис Хеннедж, Кристи идет на все, чтобы доказать свое присутствие в непосредственной близости от комнаты, в которой было совершено убийство. Его история невероятна — никто в Нассау ему не верит.
Она вновь уселась на свое место.
— Не думаю, что мистер Кристи может лгать...
— Поговаривают о том, что он покровительствует одной женщине. Эта женщина — вы, не так ли, миссис Хеннедж?
— Прошу вас... мистер Геллер... Мне надо идти... Я поднял вверх руку, стремясь этим жестом остановить ее.
— Если графа де Мариньи оправдают, а у меня есть основания полагать, что так и случится, полиция начнет искать другого подозреваемого. Если мистер Кристи вам дорог, ваше алиби могло бы помочь еще одному невиновному человеку избежать обвинения.
