Господа выпили по рюмке, поздравив друг друга с праздником.
– На балу блеснули, – без иронии заметил Аполлон Григорьевич. – Глаза всех жен и барышень были ваши, выбирай любую. Во фраке неотразимы, не то что в английском твиде. Кто бы мог подумать…
– Благодарю, – ответил Ванзаров, подцепив соленый груздок. – Фрак – это тяжкое испытание.
– А кого вы все время высматривали?
– Коллегу из бельгийской полиции, что гостил в «Курорте».
– Это тот чистенький карапуз? – Лебедев издал презрительный звук. – Тоже мне – полицейский. У нас с такими усиками злодеев рассмешишь до смерти. А что нам говорит психологика?
– Она предполагает…
– Интересно-интересно, – Аполлон Григорьевич был занят накладыванием салатов.
– Бельгийцу не повезло, – сказал Ванзаров и счел, что не стоит углубляться в детали: поверить в них трудно, даже самому не верится. Он выбрал невинную ложь: – Промерз в бальных башмаках, наверняка лежит в гостинице с простудой. Я предупреждал его. Хлипкие они – европейцы…
– Это точно. Что ответите на предложение директора департамента? Он перед вами разве в ногах не валялся…
– Взвешу и приму решение после святок, как обещал.
Лебедев жестом фокусника извлек из-за спины коробочку в яркой обертке.
– Вам, подарок на Рождество!
– Аполлон Григорьевич… Ну, в какое положение меня поставили? – говорил Ванзаров, разворачивая атласную бумагу. – О! Просто чудо! Я мечтал об этом томе!
Это было редкое издание Платона в немецком переводе с научными комментариями. Он говорил так искренно, а лицо его светилось такой радостью, что Лебедев был совершенно счастлив. Никто бы не догадался, что такой же том лежал у Ванзарова дома в стопке купленных книг.
– С вас подарок за подарок, – потребовал Лебедев, наполняя рюмки.
– Для вас – все, что угодно.
Они выпили со вкусом и мастерством.
– Что же вам подарить?
– Раскройте тайну. Лучшего не придумаешь!
– Я до конца не уверен, что прав, – сказал Ванзаров, рассматривая искорки на гранях хрусталя. – Слишком похоже на волшебство или сказку.
– Ну, так расскажите сказку. Рождество – самое время для таких историй.
– В общих чертах вы знаете, что произошло.
Лебедев кивнул, хрустя грибом.
– Не понимаю, что там случилось с наследством, – сказал он. – И если честно: кто же убийца…
– Я впервые столкнулся с тем, что преступник не только тщательно планирует преступление, но все происходит как он задумал, причем без сложных ухищрений, которые обычно и проваливаются. Его гениальность – в простоте, – начал Ванзаров. – Можно считать это фокусом. Или волшебством, как хотите.
– А на самом деле?
– На самом деле он применял… Психологику.
– Проболтались, друг мой? – Лебедев коварно подмигнул.
– Нет, это природный талант.
– Что же он придумал такое коварное?
– Это не коварство, а мастерство: точно предсказать, как поведет себя человек в определенных условиях.
– Меня предсказать невозможно! – сообщил Аполлон Григорьевич, цепляя сигарку в углу губ. – Не родился еще такой пройдоха. Вас в расчет не беру. Вы – жулик известный.
– Благодарю, – ответил Ванзаров.
– Так что он там предсказал?
– Не предсказал, предвидел. Он точно знал, что пожилая дама захочет исправить кожу лечебной глиной бесплатно. Что господин Веронин позарится на бесплатную ингаляцию. Что двое полицейских и один жандарм поведут себя как привыкли на месте преступления: не станут помогать с телом, ожидая, что это сделает «кто-нибудь», младшие чины. Что актеру ужасно захочется на себе попробовать снадобье, которое превратило Ромео в хладный труп до пробуждения. Что господин Ванзаров спросонья несильно будет вглядываться в вестового, но, на всякий случай, его надо чуть сильнее присыпать снегом… А нотариус будет соблюдать букву закона, зачитывая одну часть завещания за другой, не заглянув в последний конверт…
– Какая же профессия дает такой опасный и полезный опыт?
– Карточный шулер, – ответил Ванзаров, показывая две сохраненные карты. – Я бы сказал: карточный шулер на грани волшебства. Шулер должен знать поведение человека, чтобы его обыграть. В этом искусстве он достиг невероятных высот. Он обыграл шулера Веронина его же крапленой колодой, да так, что тот ничего не понял. Случайный недотепа выложил карты под игру одним движением: будто случайно рассыпав их.
Аполлон Григорьевич рассмотрел даму пик с профессиональным интересом.
– Да, крап не слишком элегантный. Такое возможно?
– Не поверил, если бы не видел собственными глазами. Натуральность поразительная. Опять точный расчет: Веронин не будет следить за простофилей, впервые взявшим колоду, если тот будет метать его колоду. Он был уверен, что никогда не проиграет своей колодой.
– Но вы-то были начеку?
– Понимал, что обман. Волшебство простоты подействовало и на меня.
– А зазнаваться не надо! – сказал Лебедев, поднес рюмку к губам, да так и замер. – Позвольте, а про кого вы говорите? Кто этот волшебник?
– Кторов Петр Иванович, – ответил Ванзаров.
– То есть мистер Маверик?
– Паспорт на это имя, безусловно, принадлежит ему.
Аполлон Григорьевич поставил полную рюмку на стол, чего терпеть не мог.
– Друг мой, вы что темните? Этот Маверик был убит чуть ли не в первый день. Как он мог из ледника водить вас за нос?
– Представьте невероятное: два разных мира, две реальности волшебством мага столкнулись, герои выпали и перепутались мирами. Только не заметили этого…
– Что за чушь вы несете?
– В любом фокусе есть ключевая тайна, которая называется престиж. То, что фокус делает волшебством. В этом случае престиж был настолько прост, что догадаться о нем было практически невозможно.
Лебедев отложил приборы и скрестил пальцы рук.
– Жду с нетерпением.
– Под видом мистера Маверика в соболиной шубе предстал никому не известный актер из Саратова Меркумов Леонтий Иванович. Сам Маверик, или Кторов Петр Иванович, успешно побрив голову и подрастив бороду, предстал актером Меркумовым. Они поменялись местами.
– Вы в этом уверены?
– Никакая другая версия не складывает все осколки…
– Как так?! Мы нашли Меркумова на льду, он плеснул себе в лицо яд. Как же…
– Мы нашли Кторова, – ответил Ванзаров. – Настоящий Меркумов давно замерзал в леднике. В подштаниках Маверика.
– Зачем же он убил себя?
– Это был задуманный конец игры. Лже-Меркумов все равно был бы найден мертвым в своем номере, например. К сожалению, я ускорил финал.
– Для чего ему это было надо? – Аполлон Григорьевич не скрывал полного и отчаянного непонимания. – Что за дурацкий фортель?
– Чтобы передать дочери Марго все, что он заработал в Америке. Плюс ту мелочь, что содрал с Веронина…
– Разве нельзя было явиться живым и богатым и забрать дочь?
– Нельзя, – сказал Ванзаров. – Двадцать лет назад Веронин выгнал его в счет уплаты долга. Вернувшемуся Кторову можно было предъявить счет за проигрыш плюс проценты за двадцать лет. Жадность Веронина такой куш наверняка бы не упустила. Пробный опыт, когда он передал Марго якобы наследство матери, показал: Веронин своего не упустит. На огромные деньги явились бы свидетели, далеко ходить не надо – Навлоцкий под рукой. Задача была сложнейшая: передать дочери наследство, отомстить Веронину со старухой, и немного позабавиться самому, потешить ум шулера, водя за нос двух глупых сыщиков и жандарма.
– Вы уверены, что все это так и было?
– Только психологика меня поддерживает, – Ванзаров взял рюмку, повертел в пальцах и опрокинул молча. – Здравый смысл, конечно, возражает.
Лебедев все еще не мог выбраться из тумана.
– Как же этот Кторов убил актера в облике мистера Маверика?
– Он не убивал. Актер все сделал сам. Сыграл роль. Почти мертвое тело в закрытой комнате – это, конечно, красиво. Нападение призрака и все подобное. Фокус прост: настоящий Меркумов изображал сцену драки с самим собой. Красиво упал без чувств. Стон: «Он пришел за мной» с выпученными глазами. Вы бы его, конечно, разоблачили, но Могилевского легко было провести.
– А яд?
– Кторов наверняка объяснил актеру, что это лекарство, которое на некоторое время приводит тело в бесчувствие. Через несколько часов он проснется живым и невредимым. Эффект Ромео. Меркумов сам сделал глоток. Кторову всего лишь надо было помочь доктору перенести тело, а потом спрятать в одеяло пузырек. Могилевский ничего не заметил. Больной тихо заснул после снотворного. С Лилией Карловной еще проще: полить ядом целебную глину, которая легла ей на лицо. А Веронину стоило поднести маску для ингаляции. Яд ждал его.
– Прелестно, – только и мог сказать Лебедев. – Зачем же он Лотошкину дал спастись?
– Камердинер знал, кто на самом деле лже-Меркумов. Весь фокус пошел бы насмарку, если бы ассистент начал говорить правду. Кторов не мог убить невиновного человека и сделал что мог: ударил Францевича по затылку, приказал Лотошкину бежать. Сам же прикрыл его отход, поманив нас фонариком. Для него смерть на день раньше или на день позже уже ничего не значила.
