Когда Клавдия очнулась от сладостного дурмана, ей захотелось открыть душу мужчине, который подарил ей сказку. Белокурый бог повернулся набок и, подперев голову рукой, внимательно слушал всё, что лопотала счастливая женщина.
Утром Ллойд холодно поцеловал спящую Клавку в висок, оставил ей за ночлег сотню долларов и вместе с Маркусом растворился в утреннем тумане.
Благодаря говорливой Клавдии, «гончие» взяли верный след.
Следующими кандидатами на выбывание были Варан и Чалый, которые между собой делили Южно-Сахалинск. Это был лакомый кусок. Бывшая Владимировка со времён посещения её автором «Вишнёвого сада», превратилась в небольшой, но современный город, где сосредоточена основная масса населения, культурно-развлекательных учреждений и торговых точек. Всё это давало Варану и Чалому очень неплохой доход.
Несмотря на то, что Южно-Сахалинск был городок небольшой, интересы авторитетов не пересекались: Варан контролировал проституцию, торговлю наркотой и «крышевал» все увеселительные заведения, а на долю Чалого оставалась торговля оружием и контроль над всеми торговыми точками города. Кроме того, и Варан, и Чалый имели долю в рыболовецкой империи Корейца. Размер дохода каждого был на порядок ниже, чем у покойного Корейца, но Варан и Чалый всегда поддерживали друг друга и вместе представляли внушительную силу.
Хорошо налаженный механизм сбора дани последние несколько лет работал без сбоев, и авторитетам оставалось только подсчитывать дивиденды. Спокойная и сытая жизнь породила самоуспокоенность, которая постепенно, словно ржавчина, разлагала дисциплину. Каждый из авторитетов имел свою службу безопасности, которая в условиях отсутствия реальной угрозы превратилась в службу эскорта. Этим и воспользовались «спортсмены».
Когда поздним вечером Варан вместе с охраной вышел из казино, на дверце его новенького японского внедорожника было нацарапано исконно русское слово из трёх букв. Буквы были большие, аршинные, и выражали не только уничижительное отношение к владельцу дорогого автомобиля, но и прямо намекали на полное отсутствие фарта, что и подтверждал последний визит в казино.
Личный водитель Варана, привыкший к тому, что один вид его авто внушает страх и уважение, преспокойно спал на заднем сиденье внедорожника и ничего не слышал.
Охрана авторитета под изощрённый мат хозяина в полном недоумении разбрелась по окружающему казино парку в поисках «отморозка борзого».
— Ты понимаешь, что одна дверца этой «тачки» дороже, чем твоя грёбаная квартира! — тряс за грудки охранника автостоянки один из приближённых Варана. Охранник испуганно икал и таращил глаза.
После долгих и безрезультативных поисков Варан приказал сворачиваться. Охранники перестали лазить по кустам, тщательно осмотрели днище и салон автомобиля. В салоне на чистом резиновом коврике обнаружили следы грунта, но из машины ничего не пропало, и в салон ничего взрывоопасного не подложили. Варану доложили, что вероятней всего спугнули «барсеточника» [2], мелкого воришку.
В расстроенных чувствах Варан сел на переднее сиденье рядом водителем, и эскорт в составе двух автомобилей тронулся. На выезде из города машины на повороте сбавили скорость. На пригорке возле поворота сидел и смолил сигаретку припозднившийся рыбак.
При виде двух чёрных джипов, рыбачок выплюнул сигарету, достал из нагрудного кармана пульт размером с сотовый телефон, и привычно нажал кнопку. Через пару секунд в машине Варана сработала запрятанная в подголовник мина «МОН-50».
Особая «прелесть» этой противопехотной мины состоит в том, что на расстоянии до пятидесяти метров она своими осколками в секторе поражения выкашивает не только солдат противника, но и траву. Поэтому досталось не только водителю и горемыке Варану, но и шедшему впереди джипу сопровождения.
Рыбачок равнодушно посмотрел на горящий внедорожник, подтянул резиновые сапоги и, подобрав удочки, скрылся в кустах.
Клим примчался на место происшествия, как только ему по сотовому позвонил оперативный дежурный ОВД, который давно был у Клима «на зарплате». На повороте скопилось, празднично мигая разноцветными огнями, с десяток автомобилей. Пожарные уже залили пеной то, что осталось от внедорожника Варана, и сворачивали брезентовые рукава.
Ехавший впереди Варановского джипа автомобиль сопровождения беспомощно ткнулся в неглубокий кювет носом, где и застрял. Возле него толкались милицейские чины в больших погонах и одетые в штатское члены следственно-оперативной группы. Клим хотел подойти поближе, но стоящий в оцеплении молоденький милиционер его не пропустил.
Клим нехорошо усмехнулся и стал ждать, когда его заметят. Попросить помощи у знакомого прокурорского следователя не позволял воровской статус.
Наконец следователь его заметил, и сам подошёл к нему. Они знали друг друга много лет и не единожды сходились в схватке. Однажды следователь задержал Клима на сходке, и дело едва не дошло до рукопашной, но в глубине души они уважали друг друга, как может враг уважать врага, видя в нём достойного противника.
— Не поделишься соображениями? — спросил Клим следователя после короткого приветствия.
— Это ты меня спрашиваешь? — удивился прокурорский работник. — Это мне следует спросить тебя, что происходит? Неделю назад Корейца «замочили», сегодня Варана! Завтра чья очередь? Может быть, твоя?
Клим недовольно поморщился: за прошедшие семь дней ему уже дважды предрекали смерть.
— Что ты кипятишься? — примирительно произнёс «авторитет». — Ты же знаешь — наши люди здесь не при делах. Всё было тип-топ, и начинать передел мне не в масть. Знаю, что чужие работают, но кто и откуда, сказать не могу.
Разговор не клеился. Они молча смотрели, как из джипа сопровождения, больше похожего теперь на решето, медики доставали тела охранников Варана и, констатировав смерть, укладывали труппы в специальные полиэтиленовые мешки чёрного цвета. Клим повернулся, чтобы уйти, но неожиданно следователь тронул его за рукав.
— Клим, я всё понимаю! Ты сейчас начнёшь искать исполнителей, а через них постараешься выйти на заказчика, возможно, даже быстрее меня. Я тебя прошу: не надо крови! Просто дай мне знать, кто и где, а всё остальное я сделаю сам, при этом твой статус не пострадает, да и грехов на тебе меньше будет.
— Скажу тебе без протокола, начальник, что грехов на мне — не замолить, не искупить! — усмехнулся старый вор. — Да ты и сам это знаешь, а принять твоё предложение мне западло! Я честный вор, и с ментами никогда дружбы не водил.
— Вор честным быть не может по определению, но в одном ты прав: до сегодняшнего дня ты был вором. А что будет завтра, когда найдёшь стрелка и заказчика? Перейдёшь в разряд мокрушников?
— Не я это «мочилово» начал, — после короткого раздумья произнёс авторитет, — но я должен их найти и наказать, так велит воровской закон!
— Тогда по закону я должен буду наказать тебя, и ты это знаешь, — подытожил следователь.
— Накажи! … Если сможешь! — усмехнулся Клим, и, по старой привычке глубоко засунув руки в карманы плаща, ушёл в ночь.
* * *
Тёмной сентябрьской ночью в дежурную часть УВД г. Южно-Сахалинска наряд патрульно-постовой службы доставил мелкого хулигана.
— Что натворил? — поинтересовался оперативный дежурный старший лейтенант милиции Артемьев.
— Кафе «Рябинушка». Дебошир. Напился, отказался платить по счету и запустил в бармена стаканом, — коротко пояснил старший патруля.
— Ещё оскорбил официантку нецензурной бранью и посуды набил на триста рублей, — дополнил молоденький патрульный.
— Оскорбил! — заплетающимся языком с трудом произнёс пьяный дебошир, поняв, что речь идёт о нём. — Потому как сука она!
— Вот его паспорт и протокол, — закончил старший патруля и протянул Артемьеву документы.
— Васин Олег Анатольевич, — нараспев прочитал оперативный дежурный, открыв паспорт хулигана. — Что же это мы, гражданин Васин, 1965 года рождения, общественный порядок нарушаем? — для проформы спросил дежурный и принялся переносить паспортные данные в «Журнал регистрации лиц, доставленных в ДЧ для проведения разбирательства». В это время его внимание привлекла одежда Васина.
— Сержант! — зычно позвал Артемьев. — Почему у задержанного шнурки и ремень не изъяты?
— Я не задержанный! Я лицо, доставленное для проведения разбирательства. Моя вина не доказана и оснований для задержания пока нет, — абсолютно трезвым голосом произнёс хулиган.
Артемьев от удивления вытаращил глаза. Он привык, что пьяные ругаются матом, козыряют знакомством с высокими милицейскими чинами и грозят ему скорым увольнением из органов. Васин же не матерился, не требовал немедленного освобождения, и к тому же был подозрительно трезв.
