— Да, при всем своем процветании Терские полностью выродились, не оставив, кроме меня, других титулованных потомков. Как ты думаешь, если подать прошение на высочайшее имя, чтобы нам разрешили именоваться Щербинины-Терские? Обидно, что наш род бесследно исчезнет… Или пусть Миша добивается, чтобы ему разрешили носить имя и титул, принадлежавшие в девичестве его матери. Когда знаешь все обстоятельства его жизни, желание отказаться от имени отца и принять имя матери не вызывает удивления, правда? Миша вполне достоин носить имя графа Терского. Я думаю, вы с ним поженитесь, и ты тогда станешь графиней Терской…
— Ты что-то несусветное выдумываешь! Миша, если у него возникнет такое желание, вправе добиваться титула, принадлежавшего семье его матери, но при чем тут я? Я прекрасно прожила всю жизнь, не имея отношения к титулованной аристократии и не стремясь в этот круг. К тому же откуда ты взяла, что мы поженимся? Что за дикая идея?
— Леля, прости за бестактность, но только мне не говори, пожалуйста, что брак с Мишей — дикая для тебя идея! Нужно быть слепым, чтобы ничего не понять. А я не слепая! Думаю, вопрос с вашей свадьбой решится очень скоро…
Хитро улыбаясь, Маруся выскользнула из моей комнаты. Я тоже направилась к гостям, и сразу же Ада, раскрасневшаяся от шампанского, отвела меня в угол посекретничать.
— Леля, а кто этот интересный смуглый господин?
Она кивнула на Легонтова.
— Мой знакомый. Тебя что интересует?
— Буквально все. Ты имеешь на своего знакомого какие-то виды?
— Боюсь, что нет. У меня пока не возникало желания иметь на него какие-то виды…
— Тогда, если позволишь, виды на него буду иметь я! Чем он занимается?
— Он — помощник присяжного поверенного. Но у него собственная контора и довольно большая адвокатская практика…
— Юрист! Мой любимый тип мужчин. Леля, это судьба! Как мне нравится этот господин… Марусин жених тоже интересный мужчина, конечно, для тех, кому по вкусу нордические типы с белесыми волосами и бесцветными глазами. А я всегда предпочитала знойных брюнетов. Этот господин Легонтов — просто писаный красавец!
Да уж, кажется, помощник присяжного поверенного попал в оборот. Хорошо зная, с какой энергией Ада обычно добивается поставленной цели, я уже не сомневалась, что скоро Легонтов найдет, с кем разделить одиночество на вилле в Выборгской губернии…
Ада унеслась вальсировать с Александром Матвеевичем, а моим вниманием завладела мадам Здравомыслова.
— Елена Сергеевна, душечка, очаровательный вечер, просто очаровательный! Я должна сказать: с тех пор как я познакомилась с вами, я буквально возродилась к жизни! У меня появилось столько новых друзей, столько интересных занятий, столько захватывающих приключений! А наша Лига? Это же великое и святое дело! Я прямо-таки нашла себя в служении нашей общей идее. Ведь именно в общественных делах отдельная личность обретает свое счастье. Помните, как в той песне — «В борьбе обретешь ты право свое»… Правда, сыновья смеются надо мной, но что делать? Сильный пол никогда не понимал, какую роль играют женские общественные организации. А потом, все дети эгоистичны. Они выросли, у них своя жизнь, свои интересы, но им по-прежнему кажется, что мать годна только на то, чтобы прикрывать их от всех житейских невзгод, как квочка цыплят. А ведь теперь, когда дети стали взрослыми, я могу наконец жить собственными интересами, собственными страстями и увлечениями! Вот в европейских странах женщины, даже женщины, мягко говоря, не первой молодости и не Бог весть какой красоты, чувствуют себя гораздо свободнее и наслаждаются всеми радостями жизни. Даже эта глупая пеструшка миссис Десни имеет в Лондоне кавалера и подумывает о новом замужестве. Да-да! Она показывала мне фотографию своего поклонника. Такой, знаете ли, интересный мужчина, весьма интересный. Мистер… мистер… как же его? Какая-то характерная англосаксонская фамилия… Не то Вопли, не то Влипли…
Я вспомнила фотографию бравого мистера Волпи, которую с гордостью предъявила нам матушка преступных братцев. Что ж, если этот мистер сделает глупость связаться с семейкой Десницыных, фамилия Влипли подойдет ему больше всего…
Мои гости танцевали. Настроение у всех было прекрасное. Может быть, в данном случае это было не совсем уместно, но мне захотелось обратиться к Всевышнему с короткой молитвой: «Господи, благодарю Тебя за то, что Ты помог нам восстановить справедливость!»
Краткий обзор событий, предшествовавших венчанию Маруси и Андрея. — Слава поэта Десницына. — Новое поприще Ады Вишняковой. — Полотно «Голгофа». — Лицо Михаила. — Блестящее событие в приходе Неопалимой Купины. — Сплетни мерзких злопыхателей. — Происшествие с новобрачными. — Три фрака. — Бриллианты и кружева. — Загадочное письмо. — Я скажу тебе «да». — До встречи…
До того, как Маруся и Андрей смогли наконец обвенчаться, произошло еще множество событий.
О торжественном возвращении молодых наследников в родовое гнездо своих предков можно подробно не рассказывать — не только в Москве, но и во всей России не нашлось бы газеты, не уделившей особого внимания этой теме. Фотографии графини Марии Терской и ее двоюродного брата господина Хорватова, ставших жертвами наглых преступников, но сумевших добиться восстановления своих прав, печатали на страницах прессы с такой регулярностью, что Марусю и Михаила стали узнавать на улицах.
Женя Дроздова, бывшая на самом деле Евдокией Тушкиной, и Варсонофий Десницын оказались под судом.
Приговор в отношении Тушкиной оказался не так мягок, как ей хотелось бы, но больше десяти лет каторги она все же не получила. В отношении Варсонофия мнения присяжных разделились — был ли молодой поэт причастен к преступлениям своего брата и его любовницы или не осознавал, во что его втягивали? Поэта все жалели… Вынесенный ему приговор был щадящим — всего два года ссылки.
Варсонофий, написавший в тюрьме поэму «Узник», имевшую большой успех у революционно настроенной интеллигенции, в ссылку уехал уже знаменитостью.
Отрывки из его поэмы безвестные композиторы положили на музыку и превратили в песни, которые частенько исполнялись на похоронах революционеров. Как только допоют знаменитую «Вы жертвою пали…», так затягивают «Сырые тюремные стены…» на слова Десницына. В этом произведении революционный романтизм на редкость удачно сочетался с кладбищенско-замогильными мотивами, характерными для поэзии Варсонофия, что делало вещицу чертовски подходящей для хорового исполнения над разверстой могилой очередного безвременно ушедшего борца.
Думаю, Соня достиг в своем творчестве вершины — наконец его трагическая лирика зазвучала среди любезных его сердцу гробов.
Прибыв к месту ссылки, в маленький городок Пермской губернии, Варсонофий уже вовсю наслаждался всероссийской известностью. Дочь местного предводителя дворянства, девушка либеральных взглядов и с хорошим приданым, прельстившись славой жены знаменитого литератора и борца с самодержавием, согласилась носить фамилию Десницына.
Нас с Марусей Соня по-прежнему считал своими друзьями, изредка писал о своих делах и требовал помощи, если нужно было пойти поругаться в какое-нибудь московское издательство, задержавшее высылку гонорара.
Мне бы очень хотелось, чтобы Варсонофий невыносимо страдал от мук раскаяния, но, хорошо зная Соню, я понимаю, что особо рассчитывать на это не приходится…
О Жене Дроздовой (как же трудно привыкнуть называть ее Дусей!) до нас дошли следующие слухи: прибыв на каторгу, она провела там всего два месяца; передохнув и оглядевшись, авантюристка совершила дерзкий побег и с тех пор находится в розыске.
Конечно, такая предприимчивая барышня не стала бы гнить на каторге, трудно было бы этого ожидать. Теперь она пребывает неизвестно где, и я подумываю, не дать ли в газетах объявление:
«К сведению господ наследников, упомянутых в завещаниях богатых бабушек.
Будьте бдительны! Некая дама, способная на многое, если не на все, алчет ваших богатств!»
Братья Здравомысловы, получив свою долю наследства, завели хороших рысаков, дорогой гардероб и друзей из числа золотой молодежи, а учиться стали из рук вон плохо. Классический пример того, что деньги и трудолюбие суть две вещи, плохо сочетаемые между собой… «Уж сколько раз твердили миру…», но всегда удивляешься, заново открывая эту истину!
