- Юрий, слушай внимательно. Бери двух-трех ребят, и шустро дуйте в Бурятию. Ты не ослышался! Полтораста километров за Улан-Удэ, Клюевка. Клю-ев-ка! Станция на Транссибе. Надо найти семейство Шейн. По буквам: Шило, Емеля, «и» краткое, Николай. Шейн. Карл и Агнесса. У них должна быть переписка с родней из Германии. С отцом Агнессы. Иоганн Шнелль. Два «л» в фамилии. Записал? Переписка нужна пол-но-сть-ю! Понял, Юрок? Да, всеми способами. А информация к размышлению, так сказать, тебе такая.
Рунге быстро продиктовал собеседнику имена и данные родни Шейнов в Гамбурге.
- Потом ждите меня в Иркутске, на нашей базе. Понял? А вы сегодня же! Сегодня, Юрий, сегодня! Давай.
- Что это ты придумал? - насторожилась супруга, когда Рунге после разговора с Читой, тут же приказал супруге звонить в авиаагентство и заказывать билеты на Москву.
- Собирайся, хватит у родни прохлаждаться! - рявкнул в ответ Е.М.
- Объяснишь своим теткам, что интересы бизнеса превыше всего. Юбер аллес - и точка. Это им знакомо, еще фюрер с Геббельсом вдолбили, так что вопросов не будет. А после завяжи свой язык узлом и не лезь ко мне с допросами-распросами.
- Ты секретаршам своим приказывай.
- Заткнись! - уже не проревел, а прошипел, кося глазами по сторонам, Е.М. - Хочешь сладко спать и жрать - утухни.
Дебелая Виктория Францевна, привыкшая, что супруг довольно безучастно относится к ее истерикам, но чаще нытью уступает, никак своего разражения не высказывая, испугалась. Таким она его еще не видела, несмотря на длительный семейный стаж.
А откуда ей было лицезреть такого Е.М., если все негативные эмоции он выплескивал туда же, куда и всю положительную энергию
- в ДЕЛО.
Домашний же очаг предназначался для временной расслабухи, короткого отдыха, во время которого жужжание дражайшей супруги можно было и перетерпеть, особо не напрягаясь. Текущие запросы Виктории Францевны в плане житейского комфорта, шмоток, СПА- процедур и прочего Е.М. удовлетворял с избытком, вопрос домашнего секса со временем увял сам собою.
Перезрелой матроне был подведен понятливый мальчик за рулем «Тойоты-Камри», возивший мадам по магазинам, а самого Е.М. в кратковременных паузах между бизнесменскими заморочками от сперматоксикоза умело спасали те самые упомянутые супругой секретарши и другие куда более юные, чем Виктория Францевна, создания с загорелыми точеными фигурками, пухлыми губками и памелоандерсоновскими бюстами.
Через день Рунге вылетели в Москву, не дожидаясь окончания гостевой визы. Пропахший въедливыми освежителями воздуха и традиционной курицей аэрофлотовский «Ил-62» приземлился в Шереметьево почти по расписанию.
В столице не задержались, перебравшись в Домодедово, взяли билеты на рейс до Иркутска. Рунге только сделал звонок в Иркутск, после чего, довольный, оттянулся в VIP-зоне коньячком, не обращая внимания на поджавшую губы супругу.
- ЭЙ, ХОЗЯЕВА! Есть кто дома? - Юрий толкнул аккуратно выкрашенную калитку, но щеколда дальше не пустила. Откуда-то, из- за ровно подстриженных кустов разросшихся пионов, вылетела с оглушительным лаем собачонка, непонятная помесь болонки, дворняги и вообще черти чего.
- Фу, пропасть! - Сухой высокий старик показался из распахнутых дверей веранды, отодвигая белый тюлевый полог.
Собачонка замолчала, повиливая кренделем хвоста, отбежала к хозяину.
- Добрый день, - Юрий улыбнулся, внимательно оглядывая старика. - Извините, великодушно, что потревожили. Карл Шейн - это вы будете?
- Добрый день. Он самый. Карл Иванович Шейн, - Старик шагнул к калитке, прищурившись от яркого солнца, оглядел Юрия, машину, выбравшихся из нее трех парней, разминавших затекшие мышцы. - С кем имею честь?..
- Садовников, Юрий Петрович. Всероссийское объединение золотодобычи, старший инженер иркутского филиала. По важному делу к вам, уважаемый Карл Иванович.
- Забавно, - пробормотал себе под нос Шейн. Помедлив, повернул щеколду калитки. - Проходите в дом.
На светлой, чисто вымытой веранде остановился у старого круглого стола, застеленного клетчатой клеенкой, указал на аккуратные белые табуретки:
- Присаживайтесь, здесь прохладно. Отдохните с дороги. Сейчас чаю выпьем. Хотя, что чаю, обедать пора. - Старик бросил взгляд на настенные часы, потемневшие от времени ходики, мерно тикающие среди полочек с цветочными горшочками.
Зелени на веранде хватало. Подоконники сплошных окон трех стен веранды украшали герань и бальзамин, другие домашние цветы, высаженные в жестяные банки, любовно обернутые в самодельные, затейливо вырезанные бумажные салфетки.
Глухую внутреннюю стену дома, к которой была пристроена веранда, помимо изобилия полочек с цветами, занимала вешалка для одежды, скрытой пестрой занавеской. Рядом стоял сундук, застеленный домотканой дорожкой, и большой, ведер на десять, алюминиевый бак для воды, с перевернутым донцем кверху эмалированным ковшиком на крышке.
- На тяфкалку нашу внимания не обращайте, - махнул рукой старик, ласково глянув на настороженно засевшую под столом собачонку. - Звонок да и только. Да вы присаживайтесь! А что попутчики ваши не проходят? Располагайтесь. Мать! Ма-ать! - крикнул, приотворив дверь в дом, на удивление молодым голосом хозяин. - У нас гости! Кваску принеси нам холодненького!..
Юрий присел на табурет, снова скользнул глазами по скромному убранству веранды, продолжая улыбаться, перевел взгляд на старого Шейна.
- Да вы не беспокойтесь. Ребята мои у машины приучены ждать. Мы ж к вам буквально на несколько минут. Дела, знаете ли.
Из дома появилась невысокая полная старушка в мешковатом ситцевом сарафане и накрахмаленном белом переднике, расшитом по подолу мелкими веселыми цветочками.
Прядки совершенно седых волос выбивались из-под легкой косынки в горошек, завязанной сзади. Круглое улыбчивое лицо, покрытое сеточкой морщин, потемнело от многолетнего воздействия щедрого байкальского солнца, но бирюза глаз, казалось, времени неподвластна, по-девичьи чиста и бездонна.
- Здравствуйте, - звучным певучим голосом поздоровалась хозяйка, ставя на стол запотевшую двухлитровую банку с темным, почти черным, квасом.
Откинула накрахмаленную, как ее передник, салфетку, под которой оказались перевернутые на полотенце фаянсовые чашки, рядок вилок и ложек из нержавейки и затейливая стеклянная сахарница с мельхиоровой крышечкой. Взяв чашку, осторожно, чтобы не расплескать, налила в нее кваса, пододвинула гостю.
- Хозяйка моя, Агнесса Ивановна, - представил старик жену.
Она в ответ улыбнулась Юрию и, спрятав руки под передником, подняла глаза на старика.
- Обед, Карл, здесь накрыть?
- Нет, нет, не беспокойтесь, - Юрий встал и приложил к груди руку. - Буквально несколько минут беседы с хозяином.
- Это не есть правильно. Так у нас не принято, - в голосе Карла Ивановича наконец-то явственно прозвучала национальная принадлежность, впрочем, тут же исчезнувшая. - Давай-ка, мать, борщ разогревай, салату нарежь.
Старушка шустро удалилась в дом, а хозяин жестом пригласил Юрия присесть.
- Весь - внимание, уважаемый Юрий Петрович.
- Во-первых, дорогой Карл Иванович, уполномочен передать вам большой привет от ваших родных из Гамбурга, семейства Хансен.
- Это больше к супруге, - перебил старик, чопорно кивнув на дверь в дом. - Прошу извинить, что перебил вас.
- Мой начальник, оказывается, ваш дальний родственник, - продолжил Юрий. - Отдыхал в Германии недавно и узнал: надо же! - на Байкале, совсем рядом с Иркутском, живут-поживают соплеменники, родная, так сказать, кровь!.. Прямо оттуда мне позвонил, из Гамбурга, попросил найти, навестить, узнать, может, надобность есть в чем.
- Спасибо, мы ни в чем не нуждаемся, - сухо ответил старый Шейн. Глаза из-под седых кустистых бровей настороженно разглядывали Юрия. - А позвольте узнать, как зовут вашего начальника?
- Как великого Вагнера - Рихардом! Рихард Францевиц Зиммель, - снова заулыбался Юрий.
- Фрау Зиммель ему. - Наморщил лоб Штейн.
- Хоть убейте! - засмеялся Юрий. - В тонкости родства не посвящен. Да он вам при встрече сам все расскажет! Думаю, через месяц-полтора вернется и. Обязательно обещался первым делом к вам. А я-то по его поручению, уважаемый Карл Иванович.
- Я слушаю вас.
- Дело вот какое. Шеф меня попросил узнать, не сохранилась ли у вас переписка с Иоганном Шнеллем.
Старик вздрогнул, сухая рука машинально разгладила и без того ровный глянец клеенки на столе, взгляд стал еще более отчужденным.
- Понимаете, Карл Иванович, мы сейчас ведем изыскательские работы в Восточных Саянах, сезон, сами понимаете, довольно короток, поэтому.
