— Такие острые я лучше оставлю мистеру Грейтхаузу, — решил Мэтью. — А мне крекеры, мисочку кукурузной каши, бекон и сидр, пожалуйста. — Официантка отошла, и он посмотрел на своего визави: — Так что такое га?
— Племя такое. Ух ты, просто жжет! — Грейтхауз промокнул лоб салфеткой. — Но чертовски вкусно. Зед происходит из племени га, с побережья западной Африки. Я так подумал, когда ты описал мне шрамы на его лице. Некоторым детям их наносят еще в младенчестве — тем, кого будут обучать как воинов. — Он отпил еще чаю, но колбаски явно требовали большего, потому что Грейтхауз тут же сделал еще один глоток. — А когда я эти шрамы увидел, следующим шагом было определить, насколько Зед умеет драться. Мне кажется, он весьма умело справился с ситуацией. А тебе?
— А мне кажется, что его смерть была бы на вашей совести, — мрачно заявил Мэтью. — И наша тоже.
— Вот и видно, как мало ты понимаешь. Воины племени га — лучшие рукопашные бойцы в мире. И еще они славятся своим бесстрашием. Зед вообще вчера сдерживался. Он мог переломать шеи всем, кто там был, и даже не вспотеть.
— Но если так, — спросил Мэтью, — отчего же он тогда раб? Такой бесстрашный воин мог бы как-то отбиться от веревки работорговца?
— Ага, — кивнул жующий Грейтхауз. — Это ты верно заметил. Собственно, потому я и договорился с мистером Мак-Кеггерсом об этом испытании. Воин племени га в рабстве — большая редкость, и Мак-Кеггерс не знал, что ему досталось. Ему нужен был раб покрупнее, чтобы трупы ворочать, он понятия не имел, что купил боевую машину. А мне нужно было знать, на что способен Зед, и «Петушиный хвост» показался мне вполне подходящим местом, чтобы это проверить.
— А чем вы объясняете, что этот… эта боевая машина превратилась в раба и что он не вышел с боем из этого затруднительного положения?
Грейтхауз откусил кусок лепешки и постучал вилкой по тарелке. Мэтью, ожидая, пока он заговорит, с интересом отметил, что Салли Алмонд покупает тарелки и чашки — того популярного цвета, что называется «кровь индейца», — у Хирама Стокли, который, отстроив свою лавку, стал экспериментировать с различной глазурью. После разгрома, учиненного быком по кличке Брут, мастерская Стокли удвоила оборот.
— Что именно привело его в затруднительное положение, как ты это назвал, — ответил наконец Грейтхауз, — вряд ли когда-нибудь станет известно. Но я бы сказал, что даже самый умелый воин может получить сзади дубиной по голове, или его могут скрутить всемером-ввосьмером, или он может пожертвовать собой, чтобы кто-то другой избежал цепей. Его народ — рыбаки, с давней историей мореплавания. Его могли поймать на лодке посреди моря, когда деваться было некуда. Я бы сказал, что язык потерять он мог потому, что не прекратил сопротивления, и душевный работорговец объяснил ему, что будет отрезано следующим. Все это возможные варианты, но — повторюсь — вряд ли мы узнаем правду.
— Меня удивляет, что он не убил Мак-Кеггерса и не рванул на свободу.
— А зачем? — Грейтхауз посмотрел на Мэтью как на дебила. — Куда бы он делся? И какой был бы в этом смысл? По моим наблюдениям, Мак-Кеггерс с ним обращается хорошо, и Зед платит ему верностью… — Он замолчал, доставая часы. — Насколько должен быть верен раб, учитывая ситуацию. Кроме того, это показывает, что Зед умен. Иначе он не был бы мне интересен. И я бы не заплатил Бенджамену Оуэлсу за костюм для него.
— Что? — Это уже было серьезно. Грейтхауз и вправду заплатил за костюм? За костюм для раба Мак-Кеггерса? Придя в себя, Мэтью сказал: — Вас не затруднит объяснить — пожалуйста, как можно резоннее, — почему у вас такой интерес к Зеду, что вы хотите нанять его на работу для агентства? Если мне это не приснилось.
— Нет, не приснилось. Тебе принесли завтрак.
Пришла Эвелин, неся поднос с едой для Мэтью. Заодно она показала пустой холщовый мешок, на котором было красной краской написано «Колбаски миссис Такк», а ниже — девиз «Такк’ая радость!».
— Дорогие друзья, все кончились! — Объявление вызвало всплеск возмущенных воплей, впрочем, добродушных. — Очередная партия будет в следующем месяце, и мы обязательно вывесим объявление.
— Популярное блюдо, — заметил Мэтью, когда Эвелин поставила перед ним тарелку.
— Не верят, что больше нет, пока не увидят. Если бы эта леди не жила так далеко, в Пенсильвании, Салли бы с нею вошла в дело. Но как бы там ни было, — она пожала плечами, — сейчас колбаски кончились. Вам что-нибудь еще принести?
— Нет, все хорошо, спасибо. — Когда Эвелин удалилась и шум стих, Мэтью посмотрел Грейтхаузу в глаза — тот спокойно продолжал есть. — Ну вы же не серьезно — насчет нанять Зеда?
— Совершенно серьезно. Поскольку я имею от Кэтрин полномочия принимать решения в ее отсутствие, то немедленно приведу колеса в движение.
— Колеса в движение? Что это значит?
Грейтхауз доел последний кусочек колбасы, который явно собирался посмаковать после кукурузной лепешки.
— Во-первых, агентству надо будет выкупить его у Мак-Кеггерса.
— Выкупить?
— Да, именно это я и сказал. Что с тобой, Мэтью? Не выспался? — И тут Грейтхауз хитро улыбнулся: — А! Понял. Ты поздно лег, гулял при луне с внучкой Григсби?
— Вот уж нет!
— Ты говоришь одно, а твой румянец — другое.
— Мы с Берри — друзья, — сказал Мэтью и сам услышал, как неестественно прозвучал его голос. — И только.
Грейтхауз хмыкнул:
— Я бы сказал, что двое, ради спасения жизни бежавшие через виноградник, либо никогда не захотят друг друга видеть, либо станут больше, чем друзьями. Но удачно, что ты ее сейчас вспомнил.
— Я? Я не вспоминал!
Подчеркивая свои слова, он сжал зубами кусок крекера.
— Она входит в мои планы, — сказал Грейтхауз. — Я хочу выкупить Зеда у Мак-Кеггерса и обратиться к лорду Корнбери с петицией, чтобы он своим указом объявил Зеда свободным.
— Свобо… — Мэтью поперхнулся. Сегодня он явно был туповат. — Я полагаю, Мак-Кеггерс с радостью продаст вам раба, от которого зависит вся его работа?
— Я еще не обращался с этим к Мак-Кеггерсу. А теперь послушай внимательно. — Он прожевал последний кусок колбасы и снова потянулся за чаем. Потом взял кружку Мэтью и одним глотком ополовинил сидр. — Я про эту историю с игрой в джинго. Войти в логово воров, прикидываясь дурачком. Ну, даже прикидываться не пришлось, это другое дело, но ты подверг себя риску, Мэтью, и не делай вид, будто это не так. Если бы я знал, что ты берешь на себя такое задание, я был бы с тобой.
— Вы были полностью заняты другим делом, — возразил Мэтью, имея в виду дело доктора Коффина, ради которого Грейтхаузу пришлось отправиться на другой берег реки, в Нью-Джерси. — И насколько я помню свою должностную инструкцию, я имею право принимать и отвергать клиентов без вашего утверждения.
— Именно так. Почему мне и нужно, чтобы кто-то прикрывал тебе спину. Я заплатил Мак-Кеггерсу за разрешение надеть на Зеда костюм, который я для него купил, и пойти с ним в «Петушиный хвост». Я пообещал, что с Зедом ничего не случится — и это верно, учитывая, на что он способен.
— Но вы же не знали, способен он или нет. Это еще надо было проверить. — Мэтью вернулся к фразе, от которой перестал грызть крекер. — Прикрывать мне спину? Вы хотите, чтобы Зед был моим телохранителем?
— Не беленись, Мэтью. Послушай. Ты знаешь, какие инструкции я просил Мак-Кеггерса дать Зеду? Защищать нас с тобой и себя самого. Я был готов вступить в любой момент.
— Ага, — кивнул Мэтью. — Вам чуть руку не отрубили.
— Да все знают про топор, который Скелли держит под стойкой! Мэтью, я не дурак!
— Равно как и я, — спокойно ответил Мэтью. — Равным образом мне не нужен телохранитель. Вам не пришло в голову, что, если ходить с рабом, можно нарваться на куда большие беды, чем если просто войти куда-то — пусть даже в логово воров, как вы сказали, — надеясь решить проблему собственными мозгами? И я в восхищении от бесстрашия Зеда. Достохвальное качество, не сомневаюсь. Но иногда бесстрашие идет рука об руку с беспечностью.
— Ум и упрямство тоже иногда ходят задница к заднице! — огрызнулся Грейтхауз. Трудно было сказать, от злости запылали у него щеки или от острой колбасы, но на секунду у него в глазах вспыхнул красный огонек: предупреждение, которое иногда замечал Мэтью на уроках фехтования, когда Грейтхауз забывался и ему казалось, будто он в настоящем уличном бою — из тех, что дали ему выучку и оставили шрамы. В такие минуты Мэтью считал, что еще хорошо, что его не освежевали: хотя он уже научился оберегать кожу, все-таки выше любительского уровня ему не подняться. Он молча отвернулся и отпил сидра, ожидая, пока старый вояка вернется из кровавых коридоров памяти.
Грейтхауз щелкнул костяшками пальцев. У него и без того кулаки большие, подумал Мэтью.
