Гарумов кивнул. Они помолчали.
– У тебя обычные просьбы есть? Одеяло чтоб выдали, книги какие-нибудь?
– Я бы хотел, чтоб мне вернули Евангелие! Всем преступникам во всем мире разрешают иметь в камере церковные книги. Или в СССР это запрещенные книги?
Гарумов поморщился.
– Жора, не дразни ты их, умоляю тебя! Ну какого черта?! Ты же своим обвинителям даешь лишний козырь! – не выдержав, взъярился он.
Беркутов вздохнул, кивнул головой, соглашаясь с упреком адвоката.
Зоя вышла из здания Управления мосторговли, взглянула на часы, оглянулась по сторонам, ища «Волгу» с Максимычем, но тот, видимо, задерживался. Она прошла вперед несколько шагов, когда к ней подкатила черная «Волга», дверца распахнулась, и Зоя, не раздумывая, села в машину. Она еще никак не могла отойти от «нежного допроса» Старшинова, ее колотила нервная дрожь, и она, не взглянув на водителя, вытащила пачку «Мальборо» и закурила. И лишь после первой затяжки Зоя бросила взгляд на шофера. Но это был не Максимыч. Скачко, сидевший за рулем, обернулся и с улыбкой посмотрел на нее.
– Какого черта?! А где мой шофер? – возмутилась она.
– Где-то, видимо, задержался! – усмехнулся он.
Зоя напряглась.
– Я что, арестована?
– Ну что ты, Зоенька?! Однако свои обещания надо выполнять. Я хочу провести очную ставку между Беркутовым и тобой. В присутствии его адвоката. Надеюсь, ты не против? Вся процедура продлится час, не больше. И ты свободна, как ветер! До суда! Как там Антон? Своими «Жигулями» уже похвастался?
Полковник улыбнулся, Зоя помрачнела. Но Скачко не заметил этой перемены.
– Ты уже убедилась: я держу свои обещания! Даже твой сын за все переживания получил машину. И в институте никто не знает, что он побывал под арестом в КГБ. Но долг платежом красен!
Зоя задумалась.
– Куда мы едем?
– Куда скажешь! – Павел Сергеевич улыбнулся. – Очная ставка завтра в десять утра.
– Мне в гастроном!
Скачко кивнул, выехал на поворот.
– Вышлю за тобой машину.
– Я должна подумать!
Скачко резко остановился.
– Мы уже договорились! Ты сказала мне «да», я возвратил сына! А то ведь может получиться, как в той сказке: приходишь домой, а там та же дырявая хибара и опять разбитое корыто! – грозно предупредил он.
Зоя ничего не сказала, выскочила из машины. Скачко нахмурился.
Рассерженная Зоя зашла в свой кабинет. Там, попивая кофе с тортом, сидел Гарумов. Зоя, войдя и увидев в кабинете незнакомого человека, не на шутку рассердилась.
– Кто вы такой?! Кто вас пустил сюда?! – набросилась она на него.
Но Гарумов точно ожидал этой атаки, улыбнулся, поднялся из-за стола, поклонился.
– Лидия Санна меня завела, угостила кофейком, я Гарумов Эдуард Петрович, адвокат Георгия Константиновича. А вы Зоя Сергеевна? Я только что от Беркутова. Вам привет от него.
Зоя остановилась как вкопанная.
– Извините… Как там Георгий Константиныч?
– Ничего, держится.
Гарумов пристально взглянул на нее. Зоя прошла на свое место. Села. Достала коньяк, две рюмки.
– Рюмочку не хотите?
– Спасибо, не откажусь!
Он снова улыбнулся. Забрал у Зои коньяк, наполнил рюмки.
– За здоровье Георгия Константиновича! – проговорила она.
Гарумов кивнул. Они чокнулись, выпили: Гарумов сделал глоток, Зоя махнула всю рюмку, поморщилась, закусила конфетой. Гарумов исподволь наблюдал за ней.
– Мне сказали, что вы будете участвовать в очной ставке с Георгием Константинычем. Это так? – спросил он.
Зоя вспыхнула, покраснела.
– Откуда вы знаете?!
– Скачко сказал.
Она вздохнула, закрыла ладонями лицо, заплакала. Гарумов ждал, когда она успокоится. Он налил ей еще рюмку. Она выпила. Схватила сигарету, закурила.
– Как они вас заставили? – спросил Гарумов. – Я знаю, вы были верным другом Георгия Константиновича.
– Они арестовали моего сына и выпустили в обмен на мое слово, что я дам показания против Георгия Константиновича. Но я не буду участвовать в очной ставке и не буду давать показания против человека, которого я люблю и уважаю. Я вам обещаю! Вы верите мне?
Он кивнул.
– Они могут снова арестовать вашего сына, и что тогда?
– Они этим и запугивают меня! – усмехнулась Зоя.
– Они умеют не только запугивать, но и приводить свои угрозы в действие! – напомнил Гарумов.
– Сын сказал мне: мама, я лучше отсижу шесть лет в Мордовии, только ты не бери на душу страшный грех! – Зоя Сергеевна прослезилась. – У меня был только один страх – за сына, но теперь страха нет, я их уже не боюсь! Так что, если это и случится, они меня не испугают!
Гарумов кивнул, задумался.
– А знаете что? – Гарумов допил коньяк. – Мы сделаем по-другому!..
Адвокат загадочно улыбнулся.
Скачко, барабаня пальцами по рулю, с хмурым видом стоял на светофоре. Горел «красный». Загорелся «зеленый», и полковник тронулся. Но, не проехав и десяти метров, он вдруг резко развернулся, пересек разделительную сплошную линию и поехал обратно. Послышался милицейский свисток. Скачко остановился. Подошел гаишник, Скачко показал свое удостоверение. Гаишник задумался.
– Я все понимаю, но… – хмурясь пухлым лицом, завздыхал гаишник. – Однако нарушение налицо!
– Послушайте, лейтенант! У нас идет важная операция, я выполняю секретное поручение Юрия Владимировича Андропова! А вы ее срываете! Хотите неприятностей на свою задницу? – жестко проговорил он. Гаишник помедлил, но вернул удостоверение, отдал честь.
Костя вошел на склад. Лида с кладовщицей сверяла накладные с грузом в коробках. Еще через секунду она заметила Костю. Он стоял на пороге с букетом роз.
– Вам кого, молодой человек?
– Вас, Лидия Санна!
Кладовщица удивленно посмотрела на Лиду. Та смутилась.
– Выйди на минуту! – бросила Лида кладовщице. Костя подошел к Лиде, вручил цветы. Та помедлила, но взяла их.
– Вы кто?
– Я Костя, сын Георгия Константиныча от Евы. Может быть, вы слышали, – он вздохнул. – Я все ждал, что отец нас познакомит, но не получилось.
Лида расплакалась. Костя обнял ее.
– Я не знаю, виноват отец или нет, но я вас не брошу, буду помогать. Вам и Вере, – прошептал он.
Скачко, не постучав, вошел в кабинет Зои. Та, надев очки, проверяла деловые бумаги. Полковник был охвачен тревогой. Он сразу же прошел к ее столу.
– Мне не понравилась твоя последняя фраза, и я хочу от тебя услышать четкий, вразумительный ответ: ты готова исполнить свое обещание или нет?! – в упор спросил Скачко.
Платонова поднялась:
– Ты можешь арестовать меня, моего сына, отправить его и меня на зону, в тюрьму, но я не буду участвовать в твоей очной ставке и вообще давать показания на Беркутова. Это мое последнее слово. А ты поступай, как тебе заблагорассудится!
Полковник на мгновение будто окаменел. Лицо его посерело. Он задергал желваками.
– Это твое последнее слово?
– Это мое последнее слово! – Зоя отважно взглянула на него, не боясь его жесткого взгляда.
– Что ж, вызов брошен, я его принимаю, – еле слышно выговорил он.
Зоя молчала. Полковник развернулся и вышел из кабинета. Зоя еще секунду стояла перед столом, боясь шевельнуться. Потом села.
– Боже, что я делаю? – прошептала она.
Генерал Култаков в ярости расхаживал по кабинету, заложив одну руку в прорез кителя, как Наполеон.
– Так все хорошо начиналось, и вдруг все рухнуло?! Я не могу этого понять! Мы что, перехвалили тебя?! Или ты надорвался?! Генеральских погон больше не хочешь?! Что случилось?!
Скачко, опустив голову, стоял перед генералом.
– Видимо, пора меня на переплавку, – грустно усмехнулся он.
– А мне вот не смешно, Пал Сергеич! Юрий Владимирович занял пост Генерального секретаря, он доверил нам довести начатое дело до конца, и чем мы ответим на это доверие? Простите, Юрий Владимирыч, нас пора на переплавку?! Тебя я могу переплавить! Так переплавить, что не возрадуешься! Но сначала ты закончишь это дело! И за провал его ответишь головой! Иди!
Скачко развернулся и вышел из кабинета.
Ширшов с Капустиным копали широкую канаву. Боков, Скачко, Лида и понятые стояли наверху, нервничали. По участку с металлоискателем расхаживал технический эксперт. Скачко отошел в сторону, закурил. Вдруг лопата Ширшова звякнула о металл.
– Есть! – радостно выкрикнул он. Скачко бросился к нему. Ширшов с Капустиным вытащили наверх алюминиевый бидон. Скачко, выбросив сигарету, сам открыл крышку. Но бидон оказался пуст. Скачко даже просунул туда руку и прошарил все рукой. Боков обратился к Лиде:
– А почему был зарыт пустой бидон?
Лида развела руками.
– Мы дачу покупали у прежних хозяев. Сами, насколько помню, мы ничего не зарывали. Да и сажали-то мало.
Она смахнула слезу. Скачко нахмурился, подошел к эксперту, который ходил по участку с металлоискателем.
– Ну, что?
– Пока ничего. Деньги могут быть спрятаны в деревянный ларец, полиэтилен, кожаную сумку, искатель их не определит. Если только весь участок перепахивать?!
