Васильев весь сжался, словно предвкушая удар, но не ответил.
– А если найдет кто-нибудь? Если Дарья твоя найдет и до полиции донесет?
– Не донесет, – сказал Коновалов. – Она ничего не узнает.
– Чтоб сегодня же не было! – Фаберовский схватил фельдшера за ворот и изо всех сил тряхнул. – Нигде, куда бы ты ни запрятал то, что утащил! Хоть сожри, но чтоб исчезло! И никогда больше ничего не бери, если не хочешь окончить свою жизнь на виселице!
И поляк вышвырнул Васильева из кэба.
16 сентября, в воскресенье
Выйдя из цирюльни, Васильев около Лондонского госпиталя натыкается на Купер и Аллен, которые устраивают на него погоню толпы. Это видит доктор Смит, который стоял в дверях и курил. Смит узнает его. Полицейский арестовывает Васильева прямо напротив цирюльни и доставляет в Коммершл-стритский полицейский участок.
Здесь его сдают инспектору Чандлеру, который ворчит на Стивенса, что тот не мог прийти на несколько дней раньше. Тогда бы Чандлер не ездил в Фарнборо и не потратил бы свои деньги (8 шилл. 8 пенсов), которые еще не известно когда ему возместят, если сделают это вообще.
Он в сердцах давит на Васильева, но тот отказывается о чем-либо говорить. Подключение к допросу Тика, которому проститутки говорили про этого человека раньше, тоже ничего не дает. Его одежду тщательно осматривают. Затем выясняется, что он не может говорить по-английски. Посылают за Курашкиным.
Единственный человек, который может подтвердить его алиби (т. к. он не знает, где проживают другие) – Дарья, но газет она не читает и об убийствах ничего не знает. Она и в мыслях не может допустить, что Николай Спиридонович убийца, и наверняка ляпнет правду.
У полиции нет никаких прямых свидетельств, тем не менее, они решают оставить его под арестом на двадцать четыре часа, дозволенных законом, чтобы попытаться хоть что-то про него выяснить.
Закончив работу в госпитале, доктор Смит приходит в участок, чтобы выяснить про судьбу пациента, когда-то приведенного к нему Фаберовским. С ним не хотят говорить, полагая, что он переодетый журналист. Тут выходит Курашкин и за монетку сообщает, что интересующего доктора господина подозревают в причастности к Уайтчеплским убийствам.
* * *
«Арбайтер Фрайнт» еще на неделе объявила, что в качестве протеста против еврейской религии и дня Искупления, еврейские социалисты и свободомыслящие евреи организовывают банкет, который будет иметь место в Международном Клубе Рабочих, Бернер-стрит, 40, Коммершл-роуд. Речи будут представлены на различных языках. Объявление вызвало среди ортодоксальных евреев сильное волнение, и обросло слухами, что на банкете могут иметь место беспорядки. Члены Международного Клуба Рабочих заявляли что они подготовлены, и нет нужды в помощи полиции, чтобы подавить беспорядки. Этот банкет беспрецедентен в еврейской истории.
Полиция наносит визит Дымшицу как раз перед началом банкета и выясняет, не сдавал ли кто ему кольца, могущие происходить от жертвы с Ханбери-стрит. У всех в клубе красные цветки, купленные на последние деньги из кредита Леви.
В то время как ортодоксальные евреи Ист-Энда в субботу праздновали День Искупления постом и молитвой, социалисты и свободомыслящие евреи проводили банкет в Международном Клубе Рабочих, Бернер-стрит, где говорились речи, указывающие, что бедствия и деградация народа были не из-за какой-то там божественной власти, но что они были вызваны капиталистами, которые монополизировали все средства производства и платили нищенское жалование. Ортодоксальные евреи очень обиделись на этот банкет и собрались на Бернер-стрит в большом количестве. Окна клуба были разбиты, и когда трое мужчин в клубе отправились поймать человека, который нанес ущерб, с ними очень грубо обошлись, пока около сотни их коллег не пришли к ним на помощь. Полиция впоследствии разогнала толпу и охраняла клуб до последнего часа.
В этой драке участвовал Артемий Иванович, который отправляется зализывать раны к Дарье. Она оказывает Владимирову необходимую медицинскую помощь. Артемий Иванович поносит Васильева в никчемности, а когда Дарья начинает защищать его, высказывает предположение, что Дарья в него влюбилась как институтка. Возникает перепалка и поднимается вопрос о том, почему Артемий Иванович на ней не женился Нижебрюхов ему отказал («А какие от вас дети произойдут! Незачем паноптикум разводить». «Да неужто я стал бы на трех тысячах жениться! Бесприданница!». «Три тысячи, три тысячи! Я не бесприданница, за мною пятьдесят тысяч приданого» (ок. 8100 фунтов).
Они положены в банк, а она живет на проценты с них, и получит их целиком, когда выйдет замуж.
17 сентября, в понедельник
Перепуганная Дарья приходит в цирюльню и выясняет у хозяина, не знает ли тот, куда делся ее брат, так как он не пришел ночью домой. Цирюльник объясняет, что ейного брата забрала полиция. Дарья отправляется искать Фаберовского, так как у нее нет точного адреса. В процессе поисков она попадает в Олбани-стритскую часть С-дивизиона (Риджентс-парк), Хемпстед, где суперинтендант Уилльям Харрис помогает ей найти искомый адрес.
Фаберовский с Артемием Ивановичем и Дарьей едут в Эйч-дивизион в Коммершл-стритский участок, предварительно проинструктировав Дарью. Фаберовский говорит Чандлеру и Тику, что Дарья пришла к нему в агентство с просьбой разыскать ее брата. Расспросы в цирюльне, где работал брат, указали на то, что он был арестован полицией. Фаберовский соглашается выступать в качестве переводчика между Дарьей с Васильевым и полицией, на ходу корректируя ответы. Васильева в итоге отпускают, однако он все равно остается под подозрением. Когда они уходит, Чандлер говорит, что завтра на дознании по Николз он посоветуется с Абберлайном и с Хелсоном, в чьем дивизионе проживает Васильев.
Артемий Иванович отвечает письмом на телеграмму Рачковского, что Васильеву известно про динамитное дело все. Петру Ивановичу становиться ясно, что Васильева надо убрать, пока он не попался в руки английской полиции и не сдал всех. Петр Иванович шлет пневмопочтой требование Продеусу приехать на конспиративную квартиру. Там он объявляет ему задачу: поехать в Лондон. Поскольку место проживания Артемия Ивановича и Васильева неизвестно, а с Фаберовским Рачковский связываться не хочет, единственная отправная точка – клуб на Бернер-стрит, за которым необходимо будет следить.
В этом же письме Артемий Иванович пеняет Рачковскому, который ничего не знает о приданом, что тот раньше его не предупредил. Рачковский рассказывает Продеусу и тот весьма этим озабочен.
Рачковский ответил на письмо Монро с требованием законсервировать мероприятие уклончивым письмом с жалобами, что англичане хотят его подставить, ведь он вложил царские деньги, которые пропадут, и Монро он не сможет вернуть его 300 фунтов, и начальство Рачковского будет разъярено за безрезультатное расходование средств. На самом деле Рачковский решил отговариваться в случае чего потерей контроля за действиями своих подчиненных, но дела не прекращать. Когда все образуется, он получит свои дивиденды все равно.
Телеграмма Рачковского – Владимирову
В телеграмме Артемию Ивановичу Рачковский приказывает встретить Продеуса 19 сентября на вокзале. Они будут должны забрать Васильева и вернуться в Париж.
18 сентября, во вторник
Очередная варка динамита. Курашкин и Сруль на своем посту. Мерфи получает распоряжение Литтлчайлда о скором завершении операции. Тем временем в мастерской уже достаточное количество динамита, чтобы появились улики даже, если динамитчики не будут взяты с поличным.
Люди Ласка видят, что в мастерской происходит что-то необычное.
Утром следующего дня они доносят ему о том, что видели ночью. Ласк доносит в полицию, полиция сообщает в Особый отдел. Мерфи получает добро от Литтлчайлда на то, чтобы взять у Ласка ключ (раз он уже все равно влез в это дело) и на следующее утро произвести необходимый обыск.
19 сентября, в среду
Желание соблазнить очаровательную жену доктора Смита постепенно овладело всеми помыслами Артемия Ивановича и хотя нехороший поляк не откликнулся на его просьбу, воскресным утром он опять отправился в церковь Всех душ на Портленд-плейс. Он сел так, чтобы быть скрытым от доктора Смита и Энтони Гримбла колонной, но оказаться доступным для наблюдения со стороны миссис Смит или ее падчерицы. Первой его заметила Эстер. Она вертела головой в разные стороны в тайной надежде наткнуться на него взглядом. Едва ей это удалось (Артемий Иванович приветственно кивнул ей), она достала платок и стала обмахиваться. Затем она встала, прикрыв рот платком, и покинула свое место между мужем и доктором Гримблом. Артемий Иванович тоже встал, вышел на улицу и дождался Эстер.
– Мой муж откуда-то узнал, что мы с Пенни ездили к вам, – быстро сказала она. – Потом мы заезжали за мистером Фейберовски и сидели в ресторане на Стрэнде. Если бы вы слышали, как он кричал! Я думала, что он убьет меня.
